IPB

Добро пожаловать ( Вход | Регистрация )

4 страниц V   1 2 3 > » 

ivano
Отправлено: 9.9.2017, 8:27


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Wild2017 @ 9.9.2017, 3:48) *
Не смейте это хвалить и дело тут не в идее. Саму идею я хаить не стану, каждому нравится свое. Ругать я буду само написание, криворукость и безмозглость автора, который просто наглым образом харкнул в лицо читателю.... Ибо это без кровотечения из глаз и горящей задницы читать невозможно. Погружение нулевое, абсолютно, ноль нормальной эмоциональной окраски, дырки в сюжете и происходящем размером с пустоту в-голове автора. Насилие банальной логики и посыл в далекие страны умение построения фраз. Рассказ с точки зрения произведения-просто позор. Вот, Писал вроде автор, а стыдно за него мне?дорогой, мой автор, я обращаюсь к тебе, если вдруг, у тебя есть такие же рассказы или идеи. Тупо сожгли их, чтобы свет белый их никогда не видел. И УМОЛЯЮ тебя, не смкй больше "браться за перо!"


Критика дело хорошее, помогает лучше разобраться. Но если критикуешь - предлагай!
Или дай ссылку где можно прочитать хорошее произведение по данной тематике.


  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #57769 · Ответов: 13 · Просмотров: 193 510

ivano
Отправлено: 7.3.2017, 9:55


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

  Форум: Хобби, игры, увлечения, спорт, путешествия. Ане... · Просмотр сообщения: #57316 · Ответов: 136 · Просмотров: 124 208

ivano
Отправлено: 7.3.2017, 9:52


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Всех дам с наступающим 8 марта! mellow.gif mellow.gif mellow.gif

Прикрепленное изображение

  Форум: Приветствия, поздравления, Полезные советы для ... · Просмотр сообщения: #57315 · Ответов: 30 · Просмотров: 46 419

ivano
Отправлено: 7.3.2017, 9:29


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Всех дам с наступающим 8 марта! mellow.gif mellow.gif mellow.gif
Идея стара как мир. Всегда найдется человек желающий завладеть властью над миром.
Ну или Великой Халявой - Волшебной Палочкой, Лампой как у Аладина, граалем.
Иметь например гипербалоид как у Гарина. Много денег, власть, бессмертие и пр.пр.
Здесь эти желания переплетены сексуальным контекстом альфа самца - много, очень много красивых, абсолютно покорных женщин.
Это свойственно любому человеку, и вам как Человеку тоже.
Иметь возможность описать или придумать подобный процесс становления Великого секс Диктатора - это очень круто.
Нет предела совершенству. Прочитал, пока все очень неплохо. Читается легко с интересом, удачи в написании продолжения.

  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #57314 · Ответов: 41 · Просмотров: 101 699

ivano
Отправлено: 1.10.2016, 14:50


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Самые достойные клипы на Ваш взгяд.
Таких клипов много, и у каждого они свои.

Rod Stewart - Some Guys Have All The Luck 1984 возможно, позитивный клип.



  Форум: Музыка. Музыкальные клипы и композиции · Просмотр сообщения: #56599 · Ответов: 17 · Просмотров: 25 699

ivano
Отправлено: 1.10.2016, 14:47


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(eglon @ 28.9.2016, 0:44) [snapback]56592[/snapback]
Согласен, Кристи, тормозить надо ногами.. особенно в ножницах )))

в ножницах ))) это точно беспредел. Но есть конешна некоторые, кто любит так... даже стремятся к кастрации.
В целом таких немного, можно сказть очень мало.

"Вопрос о том как Верхний реагирует на нижнего" а х.. знает как, душевно может быть laugh.gif

  Форум: БДСМ отношения. Теория, психология, практика, а... · Просмотр сообщения: #56598 · Ответов: 8 · Просмотров: 11 284

ivano
Отправлено: 23.2.2016, 9:52


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Lara-domina @ 15.2.2016, 22:54) [snapback]55670[/snapback]
Немного юмора ассорти всякой всячины. smile.gif

Анекдот про грузина
Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение
  Форум: Хобби, игры, увлечения, спорт, путешествия. Ане... · Просмотр сообщения: #55691 · Ответов: 136 · Просмотров: 124 208

ivano
Отправлено: 27.3.2014, 23:55


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Kristi @ 20.2.2014, 14:32) [snapback]52129[/snapback]
Вот еще на тему Ностальгия по СССР. Как все было? На мой взгляд довольно правдивый цикл фильмов о СССР, как все это было на самом деле.

Тема о СССР это не всегда ностальгия, чаще разочарование для большинства строем "совков", засилие КГБ СССР и даже расстрел мирных демонстрантов.
Эта тема отражена здесь в фильме-историческом сериале "Однажды в Ростове"

Прикрепленное изображение

  Форум: История, наука, познания. Обучение новому, необ... · Просмотр сообщения: #52355 · Ответов: 131 · Просмотров: 100 190

ivano
Отправлено: 27.3.2014, 23:26


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Однажды в Ростове

Фильм-сериал времен конца шестидесятых в СССР. Расстрел голодного бунта в Новочеркасске, основано на реальных событиях.
Политика и криминал СССР в конце шестидесятых, о банде ростовских "фантомасов" братьев Толстопятовых. Как все было.

Прикрепленное изображение

Смотреть сериал "Однажды в Ростове" 1 серия
1 серия 2 серия 3 серия 4 серия

Исторический сериал 2012 года, криминальная сага 24 серии режиссера Константина Худякова.
В ролях Сергей Жигунов, Владимир Вдовиченков, Кирилл Плетнёв, Алёна Бабенко, Богдан Ступка, Виктор Раков.

Прикрепленное изображение



Сериал «Однажды в Ростове» о временах Советского Союза. В сериале две основных сюжетных линии, это: Новочеркасский расстрел 2 июня 1962 года мирных демонстрантов и о банде ростовских "фантомасов" братьев Толстопятовых.
Сериал времен СССР снят продюсерским центром Сергея Жигунова, в одной из ролей снялся сам С. Жигунов.
В СССР 2 июня 1962 года расстреляна мирная демонстрация, основные причины - повышение розничных цен на основные продукты питания («по просьбе трудящихся») и увеличение нормы выработки для рабочих (снижение заработной платы).
История рельных событий тех лет с расстрелом демонстрантов, женщин и детей. Несправедливый приговор суда, семеро "зачинщиков" расстреляно, 105 участников получили до 15 лет строгого режима.
Банда Фантомасов (банда братьев Толстопятовых) 1968—1973 годах была знаменита по всей стране своими грабежами сберкасс и нападениями на инкассаторов, что по тем временам считалось на гране фантастики. Ограбить "советскую власть" высший шик для членов банды.


Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение


Трение с советской властью с разных точек зрения, включая недовольных строем диссидентов, бандитов и других слоев общества,
русский бунт — бессмысленный и беспощадный.
В фильме много спорного, но калоритность и во многом правдивость изложения материала тех лет окупают некоторые несоответствия фактам, о чем можно поспорить и обсудить.

  Форум: Все о Kино, любимые фильмы, новинки кино · Просмотр сообщения: #52353 · Ответов: 4 · Просмотров: 13 476

ivano
Отправлено: 15.3.2014, 23:54


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Alisa @ 12.3.2014, 13:04) [snapback]52297[/snapback]
фотки парней тоже надо размещать, почему бы и нет) smile.gif

фотки парней геев и не геев))
Прикрепленное изображение
  Форум: Гей форум только для парней. Гей экстрим БДСМ · Просмотр сообщения: #52329 · Ответов: 7 · Просмотров: 27 466

ivano
Отправлено: 15.3.2014, 23:50


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Kristi)
Пощёчины Face slapping в БДСМ практиках. Пощёчина, оплеуха — удар по щеке открытой ладонью.

Хорошая пощёчина - лучший подарок нижнему))

Прикрепленное изображение

  Форум: Садизм и мазохизм. Порка, spanking. Пытки и тел... · Просмотр сообщения: #52328 · Ответов: 9 · Просмотров: 31 028

ivano
Отправлено: 15.3.2014, 23:38


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Kristi @ 29.1.2013, 17:49) [snapback]48270[/snapback]
Флагелляция Flagellatio в БДСМ практике. Флагелляция flagellatio «бичевание» психо-эротическая практика, заключающаяся в порке подчиняющегося партнёра доминирующим при помощи различных длинных и гибких предметов, таких как плеть, кнут и других. Является одной из основных практик БДСМ. Флагелляция может быть активной и пассивной.

Флагелляция . Flagellatio в БДСМ практике . Порка женщин и флагелляция.

Порка женщин, она же флагелляция (от лат. flagello, flagellatum - бичевать) - порка различными предметами. Является одним из самых распространенных БДСМ воздействий. Порке могут быть подвергнуты любые части тела боттома, но чаще всего ей подвергаются ягодицы или спина. При порке могут быть использованы огромное количество самых разнообразных девайсов: флоггеры, стеки, плети, кнуты, бичи, кошки, специальные шлепалки, линейки, ремни, указки, рука и т.п.

Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение

В средние века, когда еще термин БДСМ не поселился в головах страждущих, подобные наказания широко применялись в различных учреждениях в качестве наказания, - люди были уверены, что в результате подобных воздействий совесть и душа человека подвергаются изгнанию всего дурного, а сознание может постигнуть некую высшую истину. Вобщем, вбивали знания и духовность. Действительно, современная наука, провела некоторые параллели между телесными наказаниями и изменениями сознания при должном настрое. Это получило название сабспэйс. В БДСМ сабспэйсом называют состояние схожее с оргазмом, оно выражается в полном физическом и моральном удовлетворении от сессии, расслабленности, покое.
Спанкинг является разновидность. флагелляции, одним из видов порки (англ. spanking) - его отличие заключается в том, что все удары приходятся исключительно на ягодицы женщины, а другие части тела остаются нетронутыми.

Почему именно ягодицы? Ну согласитесь - попа, одно из наиболее привлекательных частей тела женщины - это первое. Ну а во- вторых, ягодичные мышцы - самые толстые и большие у человека, поэтому битье по попе наименее травмоопасно. Именно по этой причине для спанкинга применяется наиболее широкий набор различных и, зачастую, самых необыных предметов: от скакалок до линеек. Именно в спанкинге используются деревянные лопатки и другие виды жёстких шлёпалок. Любителями жесткого СМ применяются полицейские дубинки, трости.

Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение

Возможно многие, читающие этот текст, уже являются заядлыми поклонником садомазохизма, а многие только хотят попробовать что то погорячее. Но мы точно не ошибемся, если скажем, что порка женщин и девушек, флаггеляция - это одна из самых интересных и эмоциональных форм БДСМ и садомазохизма и она наиболее широко распространена. Порка для многих стала не только хобби, привлекающим новизной ощущений и пикантностью, но и стала такой же желанной разрядкой, как оргазм. Обмен опытом с такими людьми имеет немалую цену, ибо за свою долгую практику они накопили достаточно сведений для того чтобы процесс порки стал наиболее эстетичным, увлекательным и желанным для обоих сторон.

Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение

Существуют следующие распространенные аспекты флагелпяции:
1. Эротико-сексуальный. Это порка женщин, ставящая перед собой цель придать сексуальным отношениям новизну и пикантность.
2. Педагогический. Риторический вопрос: «Русская порка детей – за и против, да или нет». НА этот вопрос пока никто так и не дал окончательного ответа, есть масса случаев, условий и ситуаций, которые, накладываясь друг на друга и определяют правильный выбор. Но наше мнение вы знаете наперед – конечно пороть! Ведь через это человек может придти если к не познанию высшей истины, то уж к послушанию - это точно!
3. Физиологический или медицинский. русская порка женщин, как это непарадоксально звучит, служит отличным и эффектным массажем тела. Исходя из этого порка женщины – это укрепление ее мышечной системы, также, в некоторой степени, – формирование красивой фигуры, особенно этому способствует порка молодых женщин и девушек), лечение фригидности и некоторых женских болезней. Также стоит отметить, что в процессе порки женщина переживает массу сильных физиологических и эмоциональных ощущений, которые несомненно могут служить и служат стимулятором развития сексуальности.
4. Исторический. То, о чем мы говорили в начале статьи. Также порка женщин, как это не странно звучит, является элементом культуры у многих племен и народностей. Не ожидали? Давайте заглянем в глубь веков! К примеру, Древняя Греция. В Спарте, при воспитании мужчин регулярно пороли, укрепляя волю и дух. При этом девочек и девушек пороли не меньше, но уже за провинности. В некоторые религиозные праздники приносили виртуальную «жертву». Это мероприятие сводилось к порке самой красивых женщины и порке мужчины. Например, порка на алтаре богини Артемиды. Конечно, по своей сути, это более эротический аспект и тем не менее...Русская порка стала также одним из элементов нашей культуры.
Таким образом, порка вошла во многие аспекты жизнедеятельности человека. Но конечно наиболее привлекательно выглядит порка женщин в эротическом аспекте, для получения партнерами взаимного сексуального удовольствия.

Прикрепленное изображение

  Форум: Садизм и мазохизм. Порка, spanking. Пытки и тел... · Просмотр сообщения: #52327 · Ответов: 6 · Просмотров: 26 836

ivano
Отправлено: 7.3.2014, 17:51


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



С 8 марта всех прекрасных дам!

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение

  Форум: Приветствия, поздравления, Полезные советы для ... · Просмотр сообщения: #52258 · Ответов: 30 · Просмотров: 46 419

ivano
Отправлено: 5.3.2014, 19:07


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(mashagosp @ 2.3.2014, 14:18) [snapback]52227[/snapback]
Бдсм без определенной атрибутики не бдсм, а только набор теоретических знаний.
Использование девайсов необходимо и верху и низу в играх и жизни. Если не в "ударном" варианте, то в сексуальном или фетишном точно.
Еще в самом начале XX века Зигмунд Фрейд говорил о том, что в каждом человеке живет склонность к садизму.

Как правило, в основном Bdsm атрибутика это приспособления для связывания(бондажа) и бичевания. Ассортимент разнообразен, это наручники, кляпы, ремни, фиксации, ошейники, маски, плетки маленькие и большие, мягкие и жесткие. Материалами для изготовления данного вида продукции служат кожа, нейлон, латекс, металл. Цели использования разумеется самые различные.

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

  Форум: БДСМ отношения. Теория, психология, практика, а... · Просмотр сообщения: #52246 · Ответов: 6 · Просмотров: 24 042

ivano
Отправлено: 5.3.2014, 18:30


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Kristi)
Прощеное воскресенье это день, в который принято не только просить прощения, но и прощать. Порой проще попросить прощения, чем простить кого-то самому.

Прикрепленное изображение

Масленица в конце недели предшествующей Великому посту перед Пасхой.
Семь недель перед Пасхой длится Великий пост, а ему предшествует Масленичная (Сырная) неделя.
Масленица в этом году длилась с 24 февраля и закончилась 2 марта праздником, гулянием и прощенным воскресеньем.
3 марта – понедельник. Начало Великого Поста. Чистый понедельник. Ничего не едят.

Семь недель Великого поста что это такое поститься и зачем, наверняка многие об этом думали. Великий пост 40 дней большое испытание для православного христианина.
Великий пост – это семь недель, в этот период времени люди должны покаяться и очистить свои души, и чтобы (для некоторых немаловажно) привести свою фигуру в форму. Обратите внимание верующие люди, соблюдающие все посты как правило стройные и подтянутые люди.

Каждая из семи недель имеет свое предназначение и отличается по употреблению набора продуктов.
Отказ от многих продуктов на целых семь недель для многих кажется маловозможным. Например как прожить без молока, мяса, сыра, сливочного масла, яиц, рыбы, творога.
Хотя уверения в том, что постное меню однообразно и не вкусно - миф. Русская православная культура за многие века накопила большое количество постных рецептов. Можно воспользоваться и мировым современным опытом вегетарианцев и почерпнуть у них много полезных и вкусных идей.
Всегда можно заменить молочные, мясные продукты на более вкусные и полезные аналоги: коровье молоко – на кокосовое и соевое, мясо – соевым мясом, сливочное масло – на оливковое масло и маргарин, творог и сыр – на тофу.

Прикрепленное изображение
Блюда к Великому посту

Великий Пост по Церковному Уставу
1-я седмица - со 2 марта по 8 марта 2014 года
2-я седмица - с 9 марта по 15 марта 2014 года
3-я седмица - с 16 марта по 22 марта 2014 года
4-я седмица - с 23 марта по 29 марта 2014 года
5-я седмица - с 30 марта по 5 апреля 2014 года
6-я седмица - с 6 апреля по 12 апреля 2014 года
Страстная седмица - с 13 апреля по 19 апреля 2014 года

Прикрепленное изображение

Первая и последняя седмицы Великого Поста по Уставу самые строгие в отношении трапезы.
2 марта – воскресенье. Прощеное Воскресение. Совершается заговенье. Последний раз разрешаются скоромные продукты (кроме мясных и молочных). Положено две трапезы.
3 марта – понедельник. Начало Великого Поста. Чистый понедельник. Ничего не едят.
4 марта – вторник - ничего не едят. Для тех, кто не может выдержать полное воздержание от пищи и пития в течение двух первых дней Великого Поста, а также для пожилых людей, разрешается «хлеб и квас» во вторник после вечерни, около 15.00. Таким образом, во вторник разрешается съесть 340 грамм хлеба, можно с солью, и выпить воды или кваса.
5 марта – среда. Сухоядение: хлеб, вода, зелень, сырые, сушеные или моченые овощи и фрукты (например: изюм, маслины, орехи, инжир – каждый раз что-либо одно из этого). Из питья: укроп (горячий настой или отвар трав или ягод, фруктов) с медом. Один раз в день, около 15.00.
6 матра – четверг - ничего не едят.
7 марта – пятница. Горячая пища, прошедшая тепловую обработку, т.е. вареная, печеная и т.п. Без масла. Без соленья и квашенья, т.е. заготовленной впрок пищи. «Ядим варение с сливами без елеа и армеа». Один раз в день, около 15.00.
8 марта – суббота. Горячая пища, прошедшая тепловую обработку, т.е. вареная, печеная и т.п. С растительным маслом и вином (одна чаша 200г) дважды в день. Рекомендуются на трапезе вареные бобовые, оливки и маслины. Вино чистое виноградное без спирта и сахара, преимущественно разведенное горячей водой. Вместе с тем, весьма похвально воздержание от вина.
Начало диеты .. Великого поста... У многих варианты разные, но принцип один - от многого стоит воздержаться, поститься.
По окончании Великого поста следует Пасха - день Светлого Христова Воскресения. Пасха считается главным христианским праздником...

Прикрепленное изображение

Пасха

  Форум: Приветствия, поздравления, Полезные советы для ... · Просмотр сообщения: #52245 · Ответов: 18 · Просмотров: 25 852

ivano
Отправлено: 25.2.2014, 15:54


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Виледа @ 24.2.2014, 21:08) [snapback]52188[/snapback]
...я на ринг счас никак(( у меня весу 55 кг на данный момент, а что такое бицуха в 29 см на моей руке, я уже и не помню(( осталось ток РПГ))) хотя сейчас я всё больше снайперствую))
то есть я сейчас вот такое в одежде и вот такое без, куда мне на ринг?(( а было


Красота какая!!! Истинная Госпожа со снайперской винтовкой!!!

Браво Виледа Вы Супер!

  Форум: Приветствия, поздравления, Полезные советы для ... · Просмотр сообщения: #52198 · Ответов: 7 · Просмотров: 14 317

ivano
Отправлено: 15.6.2013, 22:40


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Ночной Клуб Андромеда . Рассказ БДСМ
Госпожа Луиза, хозяйка клуб и Ральф в смятении,
сбежала девушка рабыня Луна и что её ожидает..

Прикрепленное изображение

Телефонный звонок резанул по ушам, как бритва.

- Слушаю! – Луиза схватила трубку.

- Это Ральф, - послышался нервный голос компаньона, - У нас проблема.

- Что случилось? – женщина с неохотой села на кровати, - Не мог подождать до утра, идиот?

- Ты бы не рычала, - голос стал твердым, - А оторвала бы свою роскошную задницу от постели и приехала бы сюда.

- Я спрашиваю, что стряслось? – еле сдерживая раздражение, прошипела Луиза.

- Приезжай, я жду, - в трубке послышались короткие гудки.

- Черт бы тебя побрал! – женщина нащупала ногой домашние туфли, - Эй, подъем! Хватит дрыхнуть! Одеваться, живо!

Заспанная служанка, звеня ножными кандалами, бросилась в гардеробную комнату, но остановилась и в растерянности уставилась на хозяйку. Луиза, оттолкнув рабыню в сторону, сама схватила нужный костюм и вернулась к кровати. Бросив на девушку свирепый взгляд, она скрылась в душевой кабинке.

Пока госпожа нежилась под струёй теплой воды, смывая остатки недавнего сна, служанка, зная пристрастия своей хозяйки, достала из комода новенький комплект легкого кружевного белья и пару капроновых чулок. Подойдя к туалетному столику, она выставила на передний план флакончик арабских духов, имевших легкий сладковатый запах, и устроилась за спинкой кресла, вооружившись массажной щеткой для расчесывания волос.

Луиза заканчивала свой туалет, когда телефон вновь зазвонил.

- Ну, что еще? – зло спросила она.

- Советую поторопиться, - раздался на этот раз невозмутимый голос Ральфа.

- Поучи меня еще, - огрызнулась Луиза, вставая из-за туалетного столика.

Еще раз осмотрев себя в большое зеркало, она довольно хмыкнула и, схватив рабыню за волосы, поволокла её к прихожей, где ловко поставила девушку на колени и приковала к стене коротким поводком в виде тонкой, но крепкой цепочки. Обувшись и накинув на плечи короткое манто, Луиза склонилась к невольнице и приподняла её головку за подбородок.

- Жди здесь, - тихо сказала она, - И не скули. Соседи жалуются. Говорят, что моя собака им спать мешает. Будешь выть – накажу. Поняла?

- Да, госпожа, - робко ответила девушка.

Луиза гнала машину по пустынным улицам, судорожно соображая, что же всё-таки могло произойти за те несколько часов, пока она отсутствовала. Мозг, как мощный компьютер, перебирал в памяти варианты, постепенно отсеивая откровенно глупые или невозможные. Финансовые проблемы, неприятности с полицией или налоговой службой отпали сразу же. Драка среди клиентов – тоже несерьезно. Она сама недавно видела, как её вышибалы аккуратно, но эффективно выставляли дебоширов, при этом вели себя вполне корректно.

- Ладно, на месте разберусь, - наконец, отмахнулась Луиза, - Ральф, как всегда, по любому пустяку поднимает шум. Думаю, ничего серьезного.

Её компаньон Ральф стоял на крыльце клуба и нервно курил. Не смотря на легкий морозец, он был без пальто и заметно дрожал от холода.

- Наконец-то, - сквозь зубы процедил он, отбрасывая недокуренную сигарету в сторону.

- Ну? – Луиза испытующе посмотрела на мужчину.

- Пойдем в кабинет, - дрожащим от холода и волнения голосом, предложил Ральф, - Я тебе всё объясню.

Прикрепленное изображение

Женщина не стала спорить, своим женским чутьем определив, что причина для волнений есть и не шуточная. Они поднялись по крутой лестнице на второй этаж и вошли в просторный кабинет. Ральф тут же ухватился за бутылку и налил себе приличную порцию виски.

- У нас большая проблема, - сказал он, осушив стакан.

- Какая? – Луиза уселась в кресло.

- Побег, - Ральф налил себе еще.

- Ч-то-что? – женщина подалась вперед всем телом, - Какой побег? Как? Кто?

- Как, я пока не знаю, - пожал плечами мужчина, - А кто, я могу тебе сказать. Луна. Та темнокожая сучка.

- Та-ак, - Луиза опустила голову.

- Что делать будем? – спросил Рольф, усаживаясь в кресло напротив, - Кого надо, я предупредил. Наш бравый инспектор копытом землю роет. Но ты же знаешь, он – пустое место. Энергии много, мозгов мало. На него надежды нет.

Луиза почувствовала, как холодный пот покрывает всё тело. На лбу даже выступила испарина, глаза расширились, в висках словно заработал кузнечный молот. Ральф быстро наполнил высокий стакан водой из сифона и протянул его женщине. Та большими глотками опорожнила стакан и только после этого вновь обрела способность говорить.

- Выясни, как всё произошло, - сдавленным голосом приказала она, - Допроси этих мерзавок. Они наверняка что-то знают. Заставь их говорить.

- Уже, - Ральф кивнул головой и изобразил на своём вытянутом лице гримасу, отдаленно напоминавшую улыбку, - Гельмут «беседует» с ними в подвале.

- Не перестарался бы, - Луиза резко поднялась, - Я пойду, послушаю, а ты займись делом. Пусть обследуют комнату девчонки. Она должна была оставить там следы.

Запахнувшись в манто, она быстро шла по узкому проходу, освещаемому лишь маленькими светильниками, встроенными в стены и закрытыми толстыми решетками. Нижний ярус клуба когда-то использовался, как хранилище для разнообразной утвари и как винный погреб. Но после того, как Луиза выкупила этот заброшенный кабак у прежнего хозяина, подвальные помещения были расширены и частично переоборудованы в соответствии с новыми нуждами. Тщательно отобранные и проинструктированные мастера два месяца долбили стены, штукатурили их и устанавливали новые более прочные перегородки и двери, проводили кабели для камер внутреннего наблюдения. Так что, после ремонта подвал напоминал что-то среднее между отелем высокой категории и современной тюрьмой.

Женщина остановилась перед тяжелой дверью, обитой листовой «нержавейкой», и прислушалась. Она знала, что звукоизоляция этой комнаты выполнена на высшем уровне, но, всё же, её терзали сомнения. А вдруг кто-нибудь сможет услышать. Хотя, никого из посторонних в это крыло не пускали. Даже не каждый из персонала, обслуживавшего клуб, мог пройти сюда.

Стояла тишина. Только слегка зуммерили лампочки в стене от избытка сырого воздуха. Луиза нажала кнопку звонка.

- Кто? – послышался в динамике резкий раздраженный голос одного из охранников.

- Открой, Энди! – потребовала хозяйка.

Электронный замок глухо щелкнул, и дверь почти бесшумно отползла в сторону. Женщина решительно вошла в небольшое помещение, залитое ярким неоновым светом. Когда глаза привыкли к освещению, Луиза заметила толстую цепь, свисавшую с потолка. К ней за заведенные за спину руки была подвешена обнаженная девушка. Голова её безвольно свисала вниз, поэтому, хозяйка сразу не поняла, кого подвергли такой изощренной пытке. Но, приглядевшись, она узнала одну из своих невольниц.

- Я повторяю вопрос, - монотонным голосом произнес высокий широкоплечий парень, сидевший перед допрашиваемой девушкой на высоком табурете, - Что тебе говорила Луна перед побегом?

Гельмут крутнул ручку электрического генератора. Послышался слабый треск, который тут же был заглушен пронзительным криком рабыни. Всё её тело затряслось, как в лихорадке. Луиза заметила, что от генератора тянулись тонкие проводки к телу несчастной. Два из них были закреплены на кольцах, вставленных в соски, а третий небольшим «крокодилом» был укреплен на клиторе.

- Молчит? – спросила Луиза и быстро отвела глаза, представив, какую боль должна испытывать эта девушка.

- Почему же? - хмыкнул парень, - Божится, что ничего не знает.

Он снова взялся за рубильник, явно получая удовольствие от своего занятия.

- Погоди, - женщина положила руку ему на плечо, - Ослабь. Я сама хочу поговорить с ней.

- Как скажете, хозяйка, - Гельмут нехотя отпустил ручку, - Энди, ослабь дыбу. Госпожа желает сама допросить эту маленькую дрянь.

Луиза дождалась, пока девушка успокоится перестанет всхлипывать. Подойдя к ней вплотную, она схватила невольницу за волосы и резко задрала ей голову. На неё смотрели округлившиеся, полные неподдельного ужаса глаза. Миловидное личико исказила маска боли, на щеках были видны следы от побоев и тонкие бороздки от слез. Всё худенькое тельце рабыни сотрясалось от страха.

- Скажи мне, Мона, - спокойно начала Луиза, - Расскажи всё, что ты знаешь, и этот кошмар сразу же прекратится. А потом мы решим, что делать дальше. Я могу тебя забрать отсюда. Будешь служанкой в моём доме. Это, я думаю, лучше, чем ублажать толстобрюхих клиентов. Подумай, девочка. Луна на твоём месте сразу всё выложила бы. Я в этом уверена.

- Что Вы хотите знать, госпожа? – срывающимся от слез голосом спросила девушка.

- Вы ведь с Луной были подругами, - улыбнулась хозяйка, - Что она тебе рассказывала? Вспомни.

- Мы подругами не были, - рабыня облизнула пухлые губки, на которых виднелись следы запекшейся крови, - Луна ни с кем не дружила. Она сама говорила, что скоро всё закончится, и она уедет.

- Сними её и усади на стул, - приказала Луиза.

Энди, негр двухметрового роста, сильно похожий на гориллу, отпустил цепь, и девушка рухнула на пол. Её подняли и усадили на стул, заведя скованные кандалами руки за спинку. Луиза уселась в придвинутое кресло.

- Хочешь попить? – спросила она, погладив девушку по коленке.

- Там, - Мона поёжилась, - Вода соленая.

- А мы попросим, чтобы принесли лимонад, - проворковала женщина.

Прикрепленное изображение

Энди, что-то бормоча себе под нос, вышел из камеры и через несколько минут вернулся, держа в руках поднос с большим ведром, наполненным льдом, в котором была установлена бутыль с желтоватой жидкостью, и двумя широкими низкими стаканами. Луиза наполнила один из них и поднесла ко рту рабыни. Почуяв приятный лимонный запах, девушка приникла к стакану, как к живительному роднику.

- Спасибо, госпожа, - прошептала она, тяжело дыша.

- Что еще тебе рассказывала Луна? – снова спросила хозяйка.

- Со мной она предпочитала не разговаривать, - немного отдышавшись, сказала Мона, - Но я слышала, как она шепталась с Хани. Но я ничего не поняла. Когда я подошла, они засмеялись и убежали.

- А Хани тебе ничего не говорила?

- Не помню, - девушка виновато опустила голову.

- Постарайся вспомнить, - наседала Луиза, - Ну, напрягись. Хочешь еще попить?

- Спасибо, госпожа, - рабыня тяжело вздохнула, - Я только один раз слышала, как Хани кому-то из танцовщиц рассказывала, что у Луны появился постоянный клиент.

- А имени его она не называла? – женщина по-матерински погладила невольницу по голове.

- Про имя ничего не слышала, но один раз видела, как в комнату к Луне зашел высокий мужчина.

- Так-так, - обрадовалась Луиза, - Описать его сможешь? Гельмут! Быстро сюда фотографии всех клиентов!

Через десять минут перед Моной лежал альбом с фотографиями, и Луиза терпеливо переворачивала страницы. Но девушка не указала ни на одного из посетителей, и это огорчило не только хозяйку, но и её подручных.

- Ну, что ты делаешь? – вздохнула женщина, - Опять тебя придется подвешивать, пытать, бить.

- Но здесь его нет! - со слезами в голосе ответила рабыня.

- Может, ты его плохо разглядела? – спросила Луиза, - Попробуй описать, как он выглядел.

- Как выглядел? – девушка на мгновение задумалась, наморщив лоб, - Высокий, ростом не ниже господина Гельмута, длинные черные волосы, короткая борода, усы, черные очки. Да, на нем был хороший белый костюм и очень красивые туфли на каблуке, похожие на женские. Остроносые такие, с пряжками. И скрипели.

- Ну, наплела, сучка! – взревел Гельмут, вскакивая с места, - Слушайте Вы её больше, госпожа! Она Вам и не такие сказки придумает, лишь бы выгородить подружку и спасти свою тощую задницу!

- Успокойся, идиот! – рыкнула на него Луиза, - Мне кажется, девочка говорит правду. Вот что, Энди. Отведи Мону в тихую комнату и дай ей что-нибудь поесть. Пусть отдохнет. А мы пока поговорим с Хани.

Прикрепленное изображение

Утро было солнечным и ясным. Ночью немного подморозило, выпал обильный снег. И теперь он лежал белым покрывалом, искрясь на солнце. Томас, замотав шею шарфом и вооружившись щеткой, вышел во двор небольшой, доставшейся по наследству от отца, виллы, чтобы отскрести от налипшего снега свой «плимут». Эта работа не доставляла ему особой радости, но выезжать в город на грязном автомобиле молодой человек считал ниже своего достоинства.

Дом стоял на отшибе, и соседи Томаса не беспокоили своим излишним любопытством. Это и была одна из наиболее веских причин, по которой он, оставив свою городскую квартиру, перебрался в этот тихий район, расположенный на северо-западной окраине города.

Было воскресенье. Улицы пустовали. Может быть, поэтому, Томас внезапно услышал тихий голос, доносившийся снаружи. Повернув голову, он увидел привалившуюся к решетчатой ограде фигуру человека. Лица было не разобрать, короткие вьющиеся волосы присыпал снег. Но Томаса поразило то, что этот незнакомец был одет так, словно только что вылез из постели, не потрудившись натянуть даже пижаму.

- Этого еще не хватало, - подумал молодой человек, отложив щетку в сторону, - Уже и пьяницы сюда проникли.

Подойдя к ограде, он удивленно вскинул брови. На бетонном парапете, служившем фундаментом невысокому забору, закутавшись в пеструю, но тонкую материю, сидела смуглокожая девушка и тихо постанывала. Её худое тело колотило, как в лихорадке, губы посинели, на щеках обозначились бурые пятна, красноречиво говорившие о переохлаждении. Большие черные глаза наполнились слезами, и в них читалась мольба о помощи.

- Ты кто? – Томас ткнул незнакомку пальцем в плечо, - От мужа сбежала?

- Помогите, господин, - жалобно простонала девушка, - Мне очень холодно. Я не могу подняться.

Оставлять её на улице означало обречь девушку на верную смерть. Томас поднял её на руки и быстро понес к дому. Незнакомка доверчиво прижалась своей курчавой головкой к его широкой груди и затихла. Только её глаза смотрели на парня, но в них уже не было слез, а заблестели веселые искорки. Пухленькие губки еле заметно растянулись в мягкой улыбке.

- Извините, - только и смогла прошептать она.

В комнате весело потрескивал камин. Томас усадил смуглянку в глубокое кресло и укутал толстым шерстяным пледом. Поколдовав на кухне, он подсел на подлокотник и стал осторожно поить девушку горячим чаем с изрядной порцией виски.

- Что же мне с тобой делать, - как бы размышляя вслух, произнес он, - Ума не приложу. Ладно, грейся, а там посмотрим. А как тебя зовут?

- Луна, - тихо ответила девушка.

- Как? – встрепенулся Томас.

- Меня зовут Луна, - незнакомка снова мягко улыбнулась, - Спасибо, что не оставили меня на улице.

- Думаю, тебе нужно отдохнуть, выспаться, - Томас посмотрел на девушку, - Но потом…

- Да-да, я уйду, - поспешила заверить его девушка.

- Куда ты пойдешь? – усмехнулся молодой человек, - Я хотел сказать, что потом ты мне всё честно расскажешь.

- Конечно, - кивнула головой Луна, - Спасибо Вам.

Прикрепленное изображение

Девушка проснулась лишь поздним вечером и теперь лежала в постели, жмурясь от ощущения мягкой перины и приятного запаха чистого белья. Хозяин, видимо, куда-то ушел еще утром, и в доме было тихо. Вдруг, встревоженная собственными мыслями, она соскочила на пол и начала искать свою накидку.

- А если он пошел в полицию, - вертелось в голове, - Тогда мне конец. Скоро сюда нагрянет инспектор Крокс со своими волкодавами, меня схватят и отволокут обратно в клуб. А там Гельмут и этот придурок Энди отведут душу, подвергнув меня самым изощренным пыткам. Просто так, ради удовольствия. А хозяйка с её вечно слащавой улыбочкой на располневшей морде будет читать проповеди о том, какая она добрая и заботливая, а я – неблагодарная тварь.

- Уже проснулась, - раздался голос.

Девушка резко обернулась, забыв о том, что на ней ничего нет из одежды. В дверях стоял Томас, держа в руках какие-то вещи, и с любопытством наблюдал за своей новой знакомой.

- Ой, - Луна быстро схватила одеяло и торопливо обернула его вокруг своего тела, - Простите, я не думала, что Вы можете войти.

- Это ты меня извини, - Томас положил одежду на стул, - Мне бы следовало постучать. Это – тебе. Примерь, а потом спускайся вниз. Будем ужинать.

Он развернулся и быстро вышел, прикрыв за собой дверь. Луна села на кровать и несколько минут смотрела на одежду, которую принес хозяин дома. Она не могла понять, какую цель преследует этот высокий, сильный и, скорее всего, неглупый парень. Ходил ли он в полицию?

Вопросы остались без ответа, и Луна, как-то легко смирившись с этим, решила одеться. Нижнее белье оказалось простеньким, но вполне приличным. Девушка даже улыбнулась, застегивая лифчик. Как давно она не надевала эти, казалось бы, простые вещи. Луиза не разрешала использовать всякие «резинки», как она их называла. Следом девушка надела штаны, сшитые из мягкой холстины, и клетчатую рубашку-ковбойку, рукава которой оказались длинноваты, и Луна закатала их до локтя.

Всунув ноги в симпатичные туфельки-балетки, она подошла к зеркалу, встроенному в шкаф и осмотрела себя со всех сторон.

- Мне предстоит ужин, - подумала Луна, - Во время которого хозяин захочет, чтобы я ему всё рассказала. Не хотелось бы его расстраивать. Всё-таки, он спас мне жизнь, не дал замерзнуть. Но всё ли я ему могу рассказывать? А, будь, что будет! Выложу всю правду, а там пусть сам решает, что со мной делать.

Растрепав на лбу кудряшки, Луна решительным шагом вышла из комнаты.

Прикрепленное изображение

Луиза вернулась домой лишь к концу дня. Разговор с Хани ничего не прояснил. Те же общие слова. Словно бы девчонки сговорились. Как и Мона, Хани всё время твердила про высокого бородатого мужчину, обутого в скрипучие дамские туфли. Луиза была в бешенстве и даже не остановила Гельмута, когда тот запустил свою адскую машинку. К счастью, Хани быстро потеряла сознание, и допрос пришлось прекратить.

Проходя мимо консьержки, Луиза осведомилась, нет ли для неё писем, и, получив небольшой конверт, уже собиралась скрыться в кабине лифта.

- Госпожа Позняк! – окликнула её старуха, - Конечно, это не моё дело, но Вас хотел видеть инспектор полиции Крокс. Он прислал сюда посыльного, очень приятного молодого человека…

- Благодарю, госпожа Понс, - нервно ответила Луиза, - Я приму к сведению.

Войдя в квартиру, женщина чуть не споткнулась об ногу своей служанки, свернувшейся калачиком на маленьком коврике возле вешалки. Девушка вскочила и принялась бестолково хлопать глазами.

- Что уставилась? – устало произнесла Луиза, - Сними с меня сапоги.

Рабыня осторожно стащила с ног своей госпожи обувь и стала шарить вокруг в поисках тапочек.

- Не проспалась еще? – женщина несильно шлепнула её по затылку, - Ты сидишь на них, дура.

- Простите, госпожа, - девушка вытащила тапочки и обула хозяйку.

- Приготовь ванну и свари мне кофе, - распорядилась Луиза, размыкая шейную привязь, - Я сегодня очень устала. Вымойся и жди меня в спальне.

- Да, госпожа, - рабыня поднялась с колен и мелкими шажками направилась выполнять распоряжения хозяйки.

Прикрепленное изображение

Лежа в теплой воде, Луиза еще и еще раз прокручивала в памяти разговор с Моной и Хани. Что-то настораживало её, не давало покоя. Предположить, что обе девушки беззастенчиво врали ей, можно было с большой натяжкой. Скорее всего, они просто что-то не договаривали или искажали факты. Кем мог быть тот высокий брюнет в остроносых ботинках, похожих на дамские туфли? Почему Луна так была уверена в успехе побега? А главное, зачем она рассказала об этом своей заклятой противнице Хани?

Дверь ванной комнаты тихонько открылась. Рабыня принесла свежее полотенце и теперь стояла в углу, готовая к тому, чтобы обсушить тело хозяйки. Девушка на первый взгляд была спокойной, но Луиза хорошо изучила свою служанку. Что-то тревожило эту глупую девчонку. Это было заметно по тому, как нервно она теребит руками край передника.

- Что стряслось? – строго спросила женщина.

- Н-ничего, госпожа, - девушка опустила глаза.

- А плетки не хочешь, мерзавка? – Луиза приподнялась над краем ванны, - Я жду!

- Звонили из полиции, госпожа - тихим голосом сообщила рабыня.

- Я же тебе запретила отвечать на звонки в моё отсутствие! – взвилась хозяйка.

- Я не отвечала, госпожа - в голосе девушки появилась дрожь.

- Тогда откуда ты знаешь, кто звонил? – Луиза немного успокоилась.

- Там на определителе загорелось слово, - рабыня еще ниже пригнула голову к полу.

- Какое слово?

- Крокс, - еле слышно пропищала невольница, - Вы сами говорили, что он служит в полиции, госпожа.

- Ладно, - хозяйка вылезла из ванны, - Оботри меня и подай халат.

Прикрепленное изображение

Лежа в постели и потягивая кофе из маленькой фарфоровой чашечки, Луиза наблюдала, как её рабыня, встав на четвереньки, осторожно водит губами по её бедру. Приятная нега начала разливаться по телу женщины. Все невзгоды, навалившиеся на неё за день, отступили, растворялись в этих прикосновениях. Луиза отставила чашку на прикроватную тумбочку и, откинувшись на подушки, запрокинула голову назад. Нащупав рукой свою уплотнившуюся грудь, она стала массировать сосок, который, поддавшись ласкам, начал твердеть.

Служанка, услышав дыхание хозяйки, придвинулась ближе к промежности, осторожно, словно боясь спугнуть, отодвинула в стороны полы короткого халатика госпожи и приложилась влажными губками к раскрывшейся щели, уже начавшей истекать соками. Её горячий язычок мягко, но настойчиво раздвинул половые губы и медленно проник внутрь разгоряченного лона.

Луиза тихо застонала и прижала голову рабыни к низу живота. Повинуясь нарастающему желанию, она раскинула ноги и выгнулась, будто пыталась встать на «мостик». Её глаза затуманились, губы приоткрылись, а из груди вырвался протяжный долгий стон, похожий на плач младенца.

- Глубже, сильнее, - взмолилась Луиза, - Не останавливайся.

Девушка обхватила немного рыхлые ягодицы госпожи обеими руками и с силой сжала пальцы, принуждая партнершу больше открыться её ласкам. Протолкнув свой язычок в самую глубь пещерки, она накрыла ртом всю щель и начала неистово сосать нежную кожу, при этом прикусывая зубами края половых губ.

- Ах! Ох! – стонала госпожа, извиваясь под ласками рабыни, - Ещё! Ещё!

Прикрепленное изображение

Служанка выпустила из своих цепких пальцев ягодицу, к тому времени ставшую мокрой от выступившего пота и просочившейся смазки, окунула указательный палец в образовавшуюся лужицу и осторожно надавила на мышцу заднего прохода. Анус, словно ожидая команды, расслабился и впустил его в горячее тело. Луиза взвыла от наслаждения, приподняв свой немного тяжелый зад, чтобы дать рабыне больше простора.

Девушка помогла хозяйке перевернуться на живот и вскоре сама уже сидела на её бедрах, ритмично всаживая и вытаскивая ставший скользким палец, массируя заднюю дырочку, блестевшую от испускаемой жидкости. Луиза вцепилась зубами в подушку и начала яростно её кусать, порыкивая при этом, как голодная собака, разрывающая кусок жилистого мяса.

Но вот она затихла. Тело её обмякло, отяжелевшая голова упала в подушки. По спине, покрывшейся красными пятнами, тонкой струйкой стекал к поясничной ложбинке пот. Рабыня склонила голову и слизнула слегка солоноватую жидкость. Потом приложила губы к плечу госпожи и замерла на пару секунд.

- Слезь с меня, рабыня, - тяжело дыша, прошептала Луиза.

Девушка отползла к спинке кровати и улеглась, свернувшись клубком. Хозяйка медленно перевернулась на спину и посмотрела на невольницу. На её располневшем лице появилась счастливая улыбка. Ткнув девушку ногой в плечо, госпожа поманила её к себе пальцем. Рабыня с готовностью ринулась в объятья своей хозяйки, но Луиза остановила её.

- Скоро в моём доме появится новая служанка, - тихо сказала она.

- А как же я, госпожа, - глаза девушки расширились от ужаса.

- Ну-ну, не пищи, - успокоила её Луиза, - Будете вдвоём мне служить. А сейчас иди на своё место. Я спать хочу.

- Да, госпожа, - рабыня сползла с кровати и улеглась на коврик, подтянув коленки к животу и подложив под голову кулачок.

Прикрепленное изображение

- Так что же произошло с тобой, Луна? – Томас отодвинул тарелку в сторону, - Что заставило тебя в такой холод выскочить на улицу в чем мать родила? От кого ты бежала?

- Чтобы ответить на все Ваши вопросы, мой господин, - девушка исподлобья взглянула на парня, - мне придется рассказать Вам всю мою жизнь. Хотите ли Вы этого? Со своей стороны обещаю, что мой рассказ будет предельно честным, но и не слишком приятным.

- Что ж, я готов выслушать твой честный, но неприятный рассказ, - ответил Томас, - Но у меня есть к тебе одна просьба: не называй меня господином. Вообще, держись попроще. Кстати, меня зовут Томас.

- Постараюсь, Томас, - девушка одарила собеседника очаровательной улыбкой, - С чего же начать?

- С того, как ты появилась на свет, - подсказал ей молодой человек.

Луна несколько мгновений собиралась с мыслями, потом глубоко вздохнула и начала рассказывать.

- Я родилась в маленьком городке, каких много по всему побережью. Отца своего не помню, а мать никогда про него не рассказывала. Думаю, что он был одним из её клиентов. Судя по тому, что у меня кожа не такая темная, как у неё, можно предположить, что папаша был белым. Мать, как ты уже и сам понял, занималась проституцией. К нам в дом всё время приходили мужчины. Иногда большими шумными компаниями. Они усаживались за стол, орали, много пили, часто до беспамятства, потом, кто мог, заваливался в постель к матери, а я, лежа в своей коморке под лестгицей, всю ночь слышала дикие вопли и стоны.

Когда мне было десять лет, в наш барак ввалилась целая толпа полицейских с автоматами. Они кричали, крушили мебель, рвали и ломали всё, что попадалось им под руку. Я забилась в чулан и боялась пикнуть. Но вот один из полицейских заглянул в моё убежище, и я была обнаружена. Он вытащил меня оттуда и подвел к офицеру, который всем распоряжался. Меня грубо обыскали, даже в трусики залезли. Ничего не найдя, они оставили меня в покое.

Потом мамаше надели наручники и увели. Она даже не пыталась сопротивляться. Я тоже не плакала, видимо, была очень напугана. Потом я сидела в пустой комнате. Всё вокруг было перевернуто вверх дном. Даже мою любимую куклу выпотрошили, как цыпленка.

Ближе к вечеру дверь открылась. На пороге стоял тот самый полицейский, который нашел меня в кладовке. Я до сих пор не могу забыть его красную лоснящуюся от жира и пота морду. Он грубо схватил меня за шиворот и поволок в мамашину спальню. Закрыв и заперев дверь, он приказал мне раздеться. Когда я заупрямилась, он сильно избил меня, а потом долго и жестоко насиловал, привязав к кровати за руки и за ноги. А чтобы я не кричала, заткнул мне рот моими же трусиками.

Ближе к утру он отвязал меня от кровати. Уходя, предупредил, чтобы я ничего никому не рассказывала, иначе он убьет меня. Уже стоя в дверях, он достал из кармана пару мелких купюр и бросил их на пол. Он ушел, а я еще долго стояла посреди комнаты и смотрела на эти грязные бумажки.

К вечеру я успокоилась и даже начала наводить порядок в доме. Я не думала о еде и о том, как я буду жить дальше. На те деньги, которые «подарил» мне тот насильник, я купила немного молока,хлеба и сыра – мою любимую еду.

Несколько дней никто обо мне даже не вспоминал, но как-то поздно вечером опять появился этот полицейский. Опять он меня насиловал всю ночь, распяв на кровати, а утром снова сунул мне деньги. Так продолжалось около месяца.

Но в один из тех дней, когда этот полицейский вновь развлекался со мной, в комнату ворвался наш сосед. Увидев всё, он, не долго думая, огрел насильника чем-то тяжелым по голове, а мне сказал, чтобы я убиралась из этого района на все четыре стороны.

Я оказалась на улице без денег, без одежды. Мыкалась по пустырям, спала в доках под старой лодкой, еду находила на помойке. Хотела пристать с какой-нибудь группе таких же, как и я, бродяжек, но они меня прогоняли.

Прикрепленное изображение

Вконец обессилев, я забралась в какой-то сарай и уже приготовилась к смерти. Но меня спасла одна старушка. Не знаю, что она забыла в этих развалинах, но, увидев меня, лежащую на куче гнилого тряпья, грязную и худую, пожалела и увела с собой. Дома она меня отмыла, сытно и вкусно накормила и предложила остаться. Я согласилась. Тогда эта дама дала мне черное платьице и белый фартук. Она сказала, что теперь я буду жить в её доме и помогать по хозяйству.

Я убиралась, подметала пол, готовила еду, мыла посуду. Тебе может показаться, что эта женщина использовала меня, как рабыню. Воысе нет. Старушка не изводила меня тяжелой работой. А вечерами мы усаживались около камина, и она учила меня читать и писать. В доме было много книг, и, когда я научилась читать, хозяйка позволяла мне брать почитать какую-нибудь книжку. Я много узнала и многому научилась, пока жила у неё.

Я прожила у неё почти шесть лет. Но однажды утром хозяйка не вышла к завтраку. Я поднялась в её спальню и увидела, что женщина лежит в постели, а лицо у неё какого-то странного землистого цвета. Я подумала, что она спит, но потом поняла, что моя хозяйка умерла. Мне пришлось вызвать полицию.

Потом приехали какие-то люди и забрали её, а я вновь оказалась на улице. Опять всё повторилось. Я пыталась найти какую-нибудь работу, но меня никто не хотел брать без документов. Я опять оказалась на помойке.

Луна замолчала. Томас понял, что девушка сильно взволнована воспоминаниями, и хотел уже попросить прерваться, но она сказала, что может продолжить рассказ.

- На этот раз я не искала компанию, - продолжала Луна, - Иногда мне удавалось найти временный заработок, но ненадолго. К тому времени я уже не была похожа на ребенка, и парни начали обращать на меня внимание. Но их единственным желанием было затащить меня в подворотню и развлечься. Но я слишком хорошо помнила такие «развлечения».

Однажды двое парней попытались затащить меня в какую-то хибару. Тут и появился высокий крепкий молодой человек. Он быстро «успокоил» этих самцов, а меня усадил в свою машину и увез загород. Я оказалась в большом красивом доме с балконами и даже крытым бассейном во дворе.

Там были и другие девушки примерно одного возраста со мной, и у всех судьба была очень похожа на мою. Сначала мы ничего не делали. Нас два раза в неделю осматривал доктор, нас хорошо и вкусно кормили, нам позволяли загорать и купаться. Даже пару раз возили на концерт какой-то рок-группы.

Так продолжалось месяца три. Но в один прекрасный вечер наша счастливая жизнь кончилась. Перед ужином доктор выдал нам по две таблетки и велел выпить их сразу же после еды. Он сам проследил за тем, чтобы мы точно исполнили его указания. После этих пилюль я почувствовала слабость и еле доплелась до своей кровати. Думаю, и с другими девушками было то же самое. Как только я легла в постель, глаза мои сами закрылись, и я провалилась в глубокий сон.

Не знаю, сколько времени я спала, но, проснувшись, чуть не свалилась в обморок. Я лежала на узкой кровати с жесткой и колючей подстилкой, сквозь которую чувствовала, как в спину мне впивается панцирь матраса. Мои руки были заведены за голову и прикованы к железной спинке, ноги разведены в стороны и так же прикованы к остову лежанки. Я была пристегнута за шею, а рот был заткнут большим шаровидным кляпом, застегнутым жестким ремнем. Одежды на мне не было, и моё тело было доступно любому, кто бы захотел воспользоваться им.

К тому же, я не знала, где нахожусь. Но это уже было не так важно. Голова еще кружилась от снотворного, меня немного подташнивало. Но я крепилась, как могла, чтобы не расплакаться. Но силы таяли, как снег весной.

Нервы не выдержали, и я разразилась рыданиями. Я кричала, плакала, билась в своих оковах, но всё было напрасно. Лишь когда силы окончательно покинули меня, дверь камеры, в которой я лежала, открылась, и на пороге появилась женщина в черном мужском костюме. Сопровождал её тот самый высокий мужчина, который отбил меня от тех парней и привез в загородный дом.

- Больно худая, - сказала женщина, окинув меня холодным взглядом, - И грудь небольшая.

- Подкачаем, - усмехнулся мужчина.

- Ладно, посмотрим, - отмахнулась женщина, - Хорошо, что смуглая. Клиенты таких девочек любят.

Прикрепленное изображение

Она подошла ко мне и присела на край лежанки. Её рука скользнула по моему животу, спустилась к промежности. Ладонь у неё была теплой и мягкой. Женщина одними пальцами погладила половые губы, потом отодвинула кожицу, оголяя клитор, и вдруг защемила его с такой силой, что я застонала от боли и задергалась.

- Тихо, рабыня, - с холодной улыбкой сказала женщина, - Теперь ты принадлежишь мне. Теперь я буду решать, что с тобой делать. Я – твоя госпожа, а ты – ничтожная рабыня. Запомни это. А пока я позволяю тебе немного отдохнуть. А вечером начнешь работать.

Я расширила глаза и замычала и замотав головой. Женщина опять холодно улыбнулась одними уголками губ и тихо произнесла:

- Будешь обслуживать клиентов. Сколько их будет, решу я. Но, если кто-нибудь из них останется тобою недоволен, ты очень сильно пожалеешь. Так что постарайся, маленькая черномазая шлюшка.

Она резко встала и вышла из камеры. Мужчина последовал за ней. Я снова осталась одна.

Прикрепленное изображение

- Есть новости? – Луиза уселась в кресло и уставилась на Ральфа.

- Пока ничего, - компаньон потянулся к графину с коньяком.

- Хватит пить! – женщина хлопнула ладонью по столу, - Ты же говорил, что к утру её поймают! Где она?

- Не знаю! - Ральф повернулся к Луизе, - Мои люди всю ночь искали эту чертовку. Никаких следов. Как сквозь землю провалилась.

- Плохо искали, - гаденько улыбаясь, ответила женщина, - А знаешь ли ты, что наш доблестный инспектор хочет меня видеть? Уже весь дом в курсе, что полиция интересуется моей персоной. Этот кретин послал ко мне какого-то молокососа, и тот что-то напел консьержке.

- Он и мне звонил, - с безразличным видом ответил Ральф, - Наверное, хочет денег. Дай ему немного, он и отвяжется.

- Что же ты не дал? – взвилась Луиза.

- Я получаю жалование, - развел руками молодой человек, - Ты здесь хозяйка, вот и раскошеливайся!

- Ах ты, скотина неблагодарная! – Луиза, как дикая кошка, выпрыгнула из-за стола, - Я тебя вытащила из грязи, сделала своим компаньоном, денег дала! Я даже пустила тебя в свою постель. Я закрываю глаза на твои махинации! Думаешь, я не знаю про ваши с Энди делишки? И после всего этого ты смеешь мне говорить такое?

- Утихни, госпожа! – рявкнул Ральф, - Каждый сейчас должен спасать свою задницу!

В это время дверь распахнулась, и на пороге возник человек а мундире офицера полиции. Он был низкого роста, маленькая лысая голова сидела на короткой шее, почти сливаясь с ней. Широко посаженные бесцветные глазки, почти лишенные ресниц, рыскали по углам, словно искали, как бы что-нибудь стянуть.

- Что здесь происходит? – пропищал он, нагло усаживаясь в кресло.

- Инспектор Крокс! – Луиза вскрикнула, будто её ужалили, - Что Вы здесь делаете?

- Я вызывал Вас, мадам, к себе. Даже послал к Вам человека, - надуваясь от важности, сказал полицейский, - Но Вы, как это, проигнорировали моё приглашение. Пришлось приехать самому.

Прикрепленное изображение

Ральф выглянул в окно, из которого хорошо была видна площадь и вход в клуб. Там стояли с работающими мигалками три полицейские машины, а рядом с ними прохаживались блюстители порядка, не подпуская любопытных. Тут же крутились репортеры, охочие до "жареных" фактов. Их камеры трещали, как автоматы, слепя вспышками прохожих.

- Зачем вся эта показуха? – Ральф повернулся к инспектору.

- Так, - Крокс повертел рукой в воздухе, - На всякий случай. Если не договоримся, я вынужден буду впустить сюда своих барбосов.

- А чего Вы от нас ждете? – состроив наивную гримасу, спросил молодой человек.

- Денег, Ральф, - надменно улыбаясь, ответил инспектор, - Знаете, таких маленьких разноцветных бумажек. И побольше.

- Сколько? – Луиза нависла над столом.

- А во сколько Вы оцениваете свою свободу и репутацию? – скалясь от удовольствия, проговорил Крокс.

- Дьявол! – выругалась женщина, доставая ключ от сейфа.

У инспектора округлились глаза, когда он увидел в несгораемом шкафу ровные стопки банкнот. Луиза спиной почувствовала его разгоряченное дыхание. Вытащив несколько пачек, она быстро захлопнула дверцу.

- Подавись, - прошипела она, швыряя деньги на стол, - Остальное получишь, когда найдешь девчонку.

- Уже ищу, - Крокс начал запихивать деньги в карманы кителя, - Но дело это сложное. Я…

- До свидания, господин Крокс! – перебила его Луиза, - И помните, что девчонка нужна мне живой. Только живой и не дай вам Б-г её тронуть хоть пальцем!

Прикрепленное изображение

- Я обслуживала до двадцати клиентов в день, - продолжила свой рассказ Луна, когда вечером после сытного ужина они уселись перед камином, - Они приходили в мою камеру, долго рассматривали меня, ощупывали, как породистую скотину. Этим похотливым самцам было наплевать на мои слезы, на мои чувства. Они платили деньги. Большие деньги. И хотели получить удовольствие. А на меня им было наплевать.

"Гости", как их называла Луиза, хозяйка заведения, собирались ближе к вечеру и расходились лишь под утро. Потом мне давали несколько часов отдохнуть. Затем меня отвязывали от кровати, сковывали руки за спиной и вытаскивали изо рта кляп. Меня отводили в душевую, где девушка-служанка, одетая в резиновый комбинезон и такой же резиновый шлем на голове, мыла меня и расчесывала волосы. Её ноги и руки были скованы кандалами с короткой цепочкой, а рот был заткнут таким же, как и у меня, шаровидным кляпом, так что разговаривать она не могла.

После душа меня отводили в небольшую столовую, где другие прислужницы, одетые в короткие платьица из такого же черного латекса и белые передники, так же закованные и заткнутые, кормили меня и еще нескольких рабынь. Еда была простая, но не противная. После еды мне снова затыкали рот и отводили на веранду, со всех сторон закрытую толстыми решетками. Там меня приковывали к стене цепью и разрешали немного подышать воздухом.

Сначала я сопротивлялась, пыталась вырваться, но вскоре оставила эту затею. А еще через пару дней при очередном неповиновении получила несколько ударов плетью. После этого я смирилась и вела себя тихо, что очень понравилось "госпоже".

После прогулки меня вновь отводили в камеру и укладывали на кровать. Иногда вместо шара мне в рот вставляли кольцо, если клиент хотел заняться со мной оральным сексом. Это было ужасно. Эти сволочи старались запихнуть свои палки как можно глубже в глотку. Я давилась, стонала, билась в оковах, но мои страдания только раззадоривали их.

Так продолжалось не меньше месяца, хотя, я могу ошибиться. Я потеряла счет времени. Я не знала, какой день, какое число. Я стала обычной резиновой куклой для низменных утех. Я уже не брыкалась, не плакала. Мне было всё равно. Я лишь ждала смерти, но понимала, что мои хозяева не дадут мне умереть так просто. Я приносила им деньги.

Прикрепленное изображение

Однажды, после кормежки мне не заткнули рот, а подцепили за ошейник и повели наверх в кабинет Луизы. Только тогда я смогла рассмотреть эту женщину. Она оказалась ростом еще выше, чем я предполагала. Возраст хозяйки я не смогла определить, но заметила, что лет ей немало. Одета она была в длинное синее платье с глубоким вырезом на спине. Тело немного располнело, но было заметно, что "госпожа" очень старается держать форму. Из высокого выреза на юбке выглядывала стройная нога в сетчатом чулке на резинке. Меня поразила крепость бедер этой женщины.

Когда меня ввели в кабинет, служанка дернула поводок и опустила меня на колени. Луиза впилась в меня холодным взглядом и несколько мгновений смотрела, не говоря ни слова. Потом, жестом отпустив рабыню, она уселась в своё рабочее кресло и начала говорить. Голос у неё был низкий и очень неприятный, а на лице играла самодовольная улыбка. Я опустила глаза и всё время старалась не смотреть на хозяйку.

- Итак, Луна, - сказала Луиза, - Мои клиенты довольны тобой. Я рада этому и хочу перевести тебя в другую комнату. Теперь тебя не будут привязывать к кровати, не станут затыкать рот. Ты даже сможешь иногда выходить в общий зал. Но помни. Всего одна ошибка, и ты вновь окажешься в подвале, теперь уже навсегда. Ты согласна?

- Да, - тихо ответила я, не поднимая глаз.

- Не слышу! – вскрикнула госпожа, - Отвечай, как положено!

- Да, госпожа, - выдавила я.

- Так-то лучше, - Луиза довольно улыбнулась, - Сейчас тебя отведут в твою новую комнату, оденут и закуют. До прихода "гостей" еще есть время, и ты сможешь осмотреться в своём новом жилище.

- Да, госпожа, - снова ответила я.

Прикрепленное изображение

Меня отвели в небольшую комнату, которая была обставлена просто, но со вкусом: широкая кровать с мягкой периной и несколькими подушками, трюмо с низким пуфиком и маленький столик с двумя глубокими креслами. В дальнем углу я увидела узкую дверь, за которой находился туалет и душевая кабинка.

Служанка сняла с меня наручники, но тут же надела другие, более легкие с небольшой цепочкой, сковав мои руки спереди. Потом мне сковали ноги легкими кандалами. Теперь я могла передвигаться, делая неширокие шаги. Рабыня сняла с меня тяжелый ошейник и надела другой, полегче и пошире, покрытый позолотой.

Порывшись в комоде, она вытащила из ящика длинную материю розового цвета с дыркой посередине и надела на меня, завязав с боков тонкими тесемками. Она была почти совсем прозрачной и очень тонкой. Но я была рада и этому лоскуту. Хоть какая-то одежда.

Теперь я обслуживала гостей в этой комнате. Это были совсем другие люди. Они не насиловали меня, не били и не мучили. Наоборот, клиенты были обходительны со мной, угощали вином, фруктами, предлагали сигареты.

Каждый вечер я спускалась в зал вместе с несколькими девушками. Как оказалось, они здесь уже давно. Куда пропали мои прежние подруги, я не знала, а спрашивать было запрещено. Но я поняла, почему клуб носит такое странное название.

Андромеда по легенде была прикована к скале. Её должно было сожрать морское чудовище. Я читала эту историю, когда жила у той старушки. Но, видимо, хозяйка клуба обратила внимание только на сам факт: девушка прикована цепями к скале. Остальное её не интересовало. Так вот, в общем зале есть такая статуя, правда, с некоторыми изменениями. Девушка обмотана цепями, и рот её заткнут.

Но я отвлеклась. Я постаралась завести дружбу с некоторыми из моих новых товарок, но они почему-то сторонились меня, а одна, которую звали Хани, вовсе возненавидела меня. Раньше она была фавориткой, пользовалась привилегиями, даже некоторыми свободами. Но с моим появлением отошла на второй план. Может быть, всё дело в том, что я – смуглая, и у меня грудь красивее. К тому же, Хани всегда разговаривала со всеми грубо, а я старалась быть мягкой, улыбалась.

Один раз Хани подстроила так, что клиент, взявший меня, не смог ничего сделать. Она что-то подсыпала ему в бокал. В результате обвинили меня и отправили к Гельмуту и Энди. Это - подручные Луизы, мерзкие типы. Они всю ночь меня насиловали и даже пытали током. Но потом всё выяснилось, и Хани сама угодила в руки этих садистов.

Вот тогда я и решила сбежать, понимая, что житья мне не будет. Но как это сделать, если даже не знаешь, где находишься. Тогда я начала приглядываться к посетителям, пытаясь найти того, кто согласится мне помочь. Я понимала, что без денег и документов далеко уйти мне не удастся, но оставаться в заведении тоже было нельзя.

И вот, я заметила, что в клубе стал появляться один господин. Он был молод, высок, всегда одет с иголочки. Когда мы с ним уединялись в моей комнате, этот юноша вел себя всегда сдержанно, был внимателен ко мне, не причинял боли. Говорить с ним я не решалась, боясь, что нас могут подслушивать. И тогда не только мне, но и ему достанется.

И я решилась на одну хитрость. Во время послеобеденного отдыха я стащила из комнаты, где нас кормили, карандаш. Он был маленький и обломанный. Я обгрызла его зубами и на салфетке написала небольшую записку. Когда этот парень остался со мной наедине, я незаметно сунула её ему в карман пиджака.

На следующий день он пришел вновь. Уже лежа в постели, он шепнул мне, что согласен, и чтобы я была готова. Ждать пришлось несколько дней. Этот парень в клубе не появлялся, и я начала уже сомневаться в его обещаниях. А тут еще Хани пристала ко мне с расспросами. Мне оставалось только глупо улыбаться и пожимать плечами.

Но вот вечером меня вызвала к себе Луиза и сказала, что один из клиентов хочет провести со мной несколько дней в его загородном доме.

- Вообще-то, это против правил, - пробормотала госпожа, - Но этот человек готов заплатить кругленькую сумму. Я отправлю с тобой Энди. Он присмотрит за тобой и за ним.

Прикрепленное изображение

Меня увели в мою комнату, где сняли цепи и ошейник, раздели, а потом крепко связали ремнями, заткнули рот огромным кожаным кляпом с накладкой и сунули в резиновый мешок. Дальше я могла полагаться только на свои ощущения.

Чьи-то руки подхватили меня, взвалили на плечо и куда-то понесли. Через короткое время я почувствовала холод. Видимо, меня вынесли на улицу. Меня уложили на что-то мягкое и чем-то накрыли. Мне стало немного теплее. Заработал мотор, и мы поехали.

Был ли рядом Энди или нет, я не знаю. Только через какое-то время машина остановилась. Меня вытряхнули из мешка, но развязывать не торопились. Как я успела заметить, мы находились в каком-то разрушенном доме, каких много на окраинах города. Я лежала на холодном грязном полу, а надо мной склонились два широкоплечих парня и всё время скалились, показывая свои кривые и гнилые зубы.

Потом появился мой "спаситель". Он присел рядом на корточки и схватил меня за волосы.

- Крошка, - произнес он, - Я выполнил своё обещание, но теперь ты должна со мной расплатиться. Денег у тебя нет, поэтому, я беру тебя, как рабыню. Поскольку риск, связанный с твоим спасением, ха-ха, большой, то и цена соответственна. Короче, говоря, ты пробудешь в рабстве столько, сколько захочу я. Ты согласна?

Не знаю, почему, но я даже не возмущалась, а сразу же согласно закивала головой и что-то промычала. Парень довольно улыбнулся, а верзилы громко заржали. Потом мой новый хозяин приказал развязать меня, что и было сделано, причем, довольно грубо. Мне позволили встать и набросили на плечи ту самую пеструю тряпку, сказав, что рабыням большее не положено.

Потом хозяин ушел, а его люди решили воспользоваться удобным случаем и прижали меня к стене. Я не сопротивлялась, и они расслабились. Тогда я вывернулась из их липких лап и бросилась бежать. Верзилы погнались за мной, но я прыгнула в подвал и спряталась за кучей мусора. Они меня поискали, а потом ушли, решив, что я убежала на улицу. А я еще долго сидела в своём укрытии и только с наступлением рассвета осмелилась выбраться наружу.

Я не знала, куда идти. В полицию – глупо. Меня тут же вернули бы в клуб. Стучаться в дом – меня бы прогнали или вызвали бы полицейских. Я шла наугад. Чувствуя, что замерзаю, я присела возле забора, а тут ты вышел.

Луна замолчала и опустила голову. Томас внимательно смотрел на девушку, прокручивая в голове весь её рассказ.

- Ты меня сдашь в участок? – робко спросила Луна, не поднимая головы.

- Не говори глупостей, - оборвал её молодой человек, - Если я не сделал этого до сих пор…

- Простите меня, господин, - девушка уже была готова броситься Томасу в ноги, но он в последний момент остановил её.

- Не надо, девочка. Мы что-нибудь придумаем.

Прикрепленное изображение

Мона стояла посреди огромной богато обставленной гостиной, куда привела её Луиза, и боязливо оглядывалась вокруг. Обстановка, в которой оказалась рабыня, давила на неё, подавляла волю. Девушка медленно, не осознавая, что с ней происходит, опустилась на колени и склонила голову вниз, почти к самому полу, вытянув вперед скованные наручниками руки. Она испытывала страх, но не могла понять, чего именно боится: то ли госпожи, которой теперь должна беспрекословно подчиняться, то ли непривычной обстановки, в которой должна будет находиться.

Бесшумно открылась дверь, и перед невольницей возникла стройная молодая девушка. Её каштановые волосы были стянуты на затылке в тугой хвост, пухлые губки чуть приоткрыты, обнажая белоснежный ряд зубов. В чуть раскосых карих глазах читалась откровенная вражда к новой обитательнице этого странного дома. На тонкой длинной шее поблескивал позолоченный обруч с маленьким колечком.

Девушка была одета в короткое платье с большим круглым вырезом, из которого выпирали два упругих полушария грудей. На тонкой, осиной талии был повязан белоснежный передничек. На ногах блестели металлические браслеты, сцепленные тонкими цепочками. Девушка была босой и двигалась почти бесшумно, не считая легкого позвякивания оков.

- Тутти! – раздался властный голос Луизы, внезапно появившейся в противоположном конце комнаты, - Это - Мона. Вымой её, одень и покажи дом. И объясни её обязанности.

- Да, госпожа, - девушка присела в поклоне.

Луиза удовлетворенно кивнула и скрылась за широкой гардиной. Тутти подошла к рабыне и пнула её ногой в бок, скривив ротик в зловещей улыбке.

- Встань, рабыня, - произнесла она металлическим голосом, - И иди за мной.

Мона хотела уже подняться, как вдруг получила сильную пощечину.

- Что нужно ответить госпоже? – зашипела Тутти.

- Какая ты госпожа? - Мона посмотрела на девушку удивленным взглядом, - Ты такая же рабыня, как и я.

- Я – твоя госпожа, жалкая рабыня, - горделиво подняв голову, ответила Тутти и залепила очередную оплеуху, - Ну? Я жду!

- Да, госпожа, - Мона покорно опустила глаза.

- Вот так лучше, - девушка подцепила к ошейнику кожаный поводок и сильно дернула его, принуждая рабыню повиноваться, - Будешь делать то, что я прикажу, рабыня.

- Да, госпожа, - поспешила ответить Мона.

Опустив голову и сложив руки под грудью, она последовала за Тутти.

- Не греми цепями! – рыкнула девушка и снова дернула поводок, - Наша госпожа не любит шума!

- Да, госпожа, - Мона сглотнула слезу, - Но у меня не получается.

- И чему тебя учили?! – Тутти резко обернулась, - Ступай аккуратно, не греми.

- Я стараюсь, госпожа, - пропищала девушка.

- Я займусь тобой, - пообещала старшая рабыня, - Ты быстро научишься. Будь уверена.

Мона стояла под струей теплой воды и поглаживала свои плечи. Старшая рабыня, как велела называть себя Тутти, сняла с неё кандалы и ошейник, вручила мочалку и мыло и приказала тщательно вымыться.

- От тебя воняет сотнями мужиков, которые тебя трахали, - брезгливо скривив ротик, сказала та, - Наша госпожа любит чистоту и строго наказывает за неопрятность.

Девушка еще раз намылила тело и смыла душистую пену. Обмотавшись большим полотенцем, она вышла из кабинки, шлепая босыми ногами по кафельному полу. На скамейке уже лежала её новая одежда. Насухо обтерев себя и просушив волосы, Мона решила рассмотреть свою униформу.

Платье было коротким и узким и тихо скрипело, когда девушка его мяла руками. Рабыня сбросила полотенце и стала натягивать платье.

- Я помогу тебе, - услышала она голос Тутти, - А то порвешь еще, потом госпожа будет ругаться.

- Это резина? – спросила Мона.

- Латекс, - пояснила старшая рабыня, - Каучук хорошего качества.

Она разгладила одежду, и платье облепило стройный стан девушки, обозначив все выпуклости и складки её молодого тела. Заскрипела застежка на спине, и рабыня ощутила легкий холодок. Опустив глаза, она заметила, что подол еле прикрывает промежность, туго обхватив её бедра, сдавливает ягодицы.

Короткие рукава с белыми манжетками обволокли плечи, будто слившись с ними. Мона, решив проверить свободу движений, подняла руки вверх. Подол приподнялся, оголив ягодицы, и девушка поспешила одернуть платье.

- Какие мы стеснительные, - ухмыльнулась Тутти, - Стой и не вертись.

Она подцепила двумя пальцами передник, лежавший тут же на стуле, и повязала его на талии своей подопечной. Подойдя к огромному комоду, старшая рабыня вытащила из ящика широкий обруч с кольцом и две пары браслетов, сцепленных тонкими цепочками.

Заковав рабыню, Тутти пристегнула к ошейнику поводок, но теперь это была цепь с кожаной петлей на конце.

- Идем, рабыня, - властным голосом сказала она и дернула поводок, - Иди спокойно, не греми. Руки держи под грудью. Глаза не поднимай. Когда войдем, встань на колени. Всё поняла?

- Да, госпожа, - тихо ответила девушка и засеменила вслед за ней.

Луиза сидела в своём кабинете и разбирала бухгалтерские счета, когда дверь тихо приоткрылась, и в щель просунулась голова Тутти.

- Чего тебе? – недовольно фыркнула женщина, отложив в сторону очередной документ.

- Госпожа, - голос рабыни изменился до неузнаваемости, - Я думала, Вы захотите взглянуть на свою новую служанку.

- Чего мне на неё смотреть, - усмехнулась госпожа, - Насмотрелась в клубе. Хотя, приведи её сюда.

- Слушаюсь, госпожа, - Тутти раскрыла дверь шире и втолкнула Мону в комнату.

Девушка, запутавшись в ножной цепи, с размаху шлепнулась на пол и, если бы не толстый ворс ковра, обязательно расквасила бы себе нос.

- Ходить не умеешь? – зашипела на неё старшая рабыня, - Я тебя научу!

- Пошла прочь! – Луиза встала из-за стола и выхватила из её рук поводок, - Марш в свою конуру, госпожа драная, и сиди там, пока не позову.

- Да, госпожа, - срывающимся голосом пропищала Тутти и вылетела из кабинета.

Прикрепленное изображение

Мона расширившимися от изумления глазами смотрела на хозяйку, пытаясь угадать, что та будет делать. Луиза, глубоко вздохнув, чтобы привести в порядок свои нервы, медленно подошла к лежавшей на полу девушке.

- Не ушиблась, рабыня? – женщина протянула руку и помогла ей подняться на ноги, - Я эту дрянь выпорю и посажу в клетку на неделю. Будет знать своё место.

- Не надо её наказывать, госпожа, - прошептала Мона, - Мне совсем не больно.

- Сядь туда, - Луиза кивнула на низкий колченогий диванчик, стоявший в углу комнаты, - Я хочу поговорить с тобой.

Девушка осторожно присела на жесткое сидение, обитое красным сафьяном и, сложив руки на коленях, приготовилась слушать. Она смотрела на свою хозяйку немигающим взглядом, и всё время думала, почему эта женщина выбрала именно её – постельную девку из подвала.

- Ну, вот, Мона, - Луиза подсела на край диванчика, - Я своё обещание выполнила. Теперь ты будешь жить в этом доме. Но я могу передумать и снова отправить тебя в подвал.

- Спасибо, госпожа! – воскликнула рабыня и, упав на колени, стала яростно целовать руку хозяйки, - Я буду Вам хорошо служить! Только не отправляйте меня в подвал, госпожа!

- Ну-ну, успокойся, - Луиза подхватила невольницу за плечи и усадила рядом с собой, - Хочешь пить?

- Да, госпожа, - всхлипывая, ответила Мона.

Женщина нажала кнопку, спрятанную за портьерой, и через минуту перед ней уже стояла Тутти, держа в руках поднос с двумя стаканами и большим графином, наполненным розовой жидкостью. Хозяйка велела поставить поднос на низкий столик и кивком отправила служанку из комнаты.

- Попей, - сказала она, протягивая рабыне полный стакан, - Ты любишь клубничную воду.

- Спасибо, госпожа, - Мона схватила стакан двумя руками и припала к нему с такой жадностью, будто не пила несколько дней.

- Ну, вот, - Луиза обняла девушку за плечи, - А теперь расскажи мне, что тебе говорила Луна. Не бойся, никто об этом не узнает. Я тебе обещаю. А ты знаешь, что я всегда выполняю свои обещания.

- Но, госпожа, - рабыня вся сжалась от страха, - Вы меня уже спрашивали. Я рассказала всё, что знала. Луна со мной никогда не говорила, а однажды даже побила меня.

- За что, моя крошка? – приторно ласково произнесла хозяйка, - Наверное, ты услышала что-то такое, чего слышать не должна была. Ведь так?

- Да, госпожа, - Мона шмыгнула носом.

- Что ты слышала? Расскажи мне, - женщина прижала невольницу к своей груди и стала ласково гладить её по волосам.

У Моны закружилась голова. Даже в детстве её мать никогда не ласкала свою дочь и не говорила с ней так нежно. Девушка задрожала всем телом и, не сумев справиться со своими чувствами, бросилась в объятия Луизы и начала осыпать её шею и плечи страстными поцелуями. Слезы покатились из глаз рабыни двумя широкими ручейками. Перекинув цепь ручных кандалов через голову госпожи, она крепко обвила её шею и прильнула намокшим носиком к плотной груди женщины.

Луиза не торопила свою рабыню. Она позволила девушке насладиться лаской, которой та была лишена, и лишь спустя несколько минут, заботливо вытирая нос и щеки своим носовым платком, решилась еще раз спросить:

- Так что же ты слышала, маленькая Мона?

И девушка растаяла. Переведя дух, она тихо сказала:

- Мне велели вымыть пол в комнатах Луны и Кэти. Комнату Кэти я уже вымыла и перешла в комнату Луны. Она в это время была в душе вместе с Хани. Они часто мылись вдвоем и громко смеялись при этом. Потом смех стих, и я услышала, как Луна сказала, что скоро уйдет, и никто никогда её не найдет.

- Так и сказала? – Луиза изобразила притворное удивление.

- Да, госпожа. Так она и сказала. А Хани фыркнула и рассмеялась. А Луна, кажется, обиделась, потому что обозвала Хани дурой и выскочила из душевой кабинки. А тут я на полу с тряпкой. Вот она меня и поколотила. Но не больно. Так, для порядка. А потом всё ходила и указывала, где нужно еще раз вымыть, где стереть пыль. Издевалась! Вот!

- А как она собиралась уйти? – уже серьезно спросила Луиза, - Ведь никого не выпускают.

- Луна сказала, что её заберет какой-то очень богатый клиент, и они уедут из страны.

- А как выглядел этот человек, ты случайно не знаешь?

- Я видела его всего один раз, - Мона совсем по-детски пожала плечами, - Он высокий, красивый, у него длинные темные волосы.

- И дамские туфли, которые скрипят, - добавила Луиза.

- Да-да! – обрадованно закивала головой девушка, - Так смешно!

- Так-так, - женщина медленно встала с кушетки и подошла к письменному столу, - Вот что, Мона. Ступай в мою спальню и скажи Тутти, что сегодня спать будешь там. Она тебя приготовит. А мне нужно еще немного поработать. Ступай.

- Да, госпожа, - рабыня, как мячик, вскочила на ноги и бросилась к двери, звеня цепочками, - Я люблю свою госпожу!

- Маленькая дурочка, - ухмыльнулась Луиза, когда Мона исчезла в темноте коридора, - Глупышка. Даже не представляет, в какое дерьмо ввязалась. Жаль её, но другого выхода нет.

Прикрепленное изображение

Луна стояла у окна и смотрела на улицу. Уже начинало смеркаться. Снег пушистыми хлопьями падал на землю. Томас еще утром куда-то ушел и до сих пор не возвращался, хотя, обещал нигде не задерживаться. Девушку охватила тревога, которая усиливалась с каждой минутой.

- Почему я волнуюсь за этого парня? – сама себя спрашивала Луна и при этом улыбалась, - А он милый, добрый. Он…

Заскрипели тормоза, и перед крыльцом остановилась машина хозяина дома. Томас вылез из салона, и девушка увидела, что вместе с ним к дому направляются еще два человека, один из которых был одет в форму полицейского. Страх сковал тело, не позволяя двигаться. Единственное, что смогла сделать Луна, повернуться лицом к двери.

- Ты здесь? – Томас вошел в комнату, - Спускайся вниз. Приехали мои друзья. Они помогут тебе.

- Там полицейский, - с трудом глотая ком, застрявший в горле, сказала девушка, - Ты же мне обещал!

- Не бойся, Луна, - молодой человек подошел к ней и обнял за плечи, - Гюнтер – мой давнишний друг. А второй – Карл. Он журналист и тоже мой хороший знакомый. Ты сейчас им всё расскажешь, и мы вместе подумаем, как поступить.

Красное подогретое вино, сумрак и потрескивающие в камине поленья располагали к покою. Луна рассказала, что с ней приключилось, а молодые люди, понимая щекотливость ситуации, к её великому удивлению, ни разу не перебили девушку. Когда она закончила свой рассказ, в комнате повисла давящая тишина.

- Значит, хозяйку заведения зовут Луизой, - наконец, нарушил молчание Гюнтер, - А прикрывает их некий инспектор Крокс.

- Уверен, этот инспектор имеет неплохую долю, - вставил Карл, откладывая в сторону свой блокнот.

- Несомненно, - поддержал его Томас, - Бесплатно такие мерзавцы и пальцем не пошевелят.

- Вот с него и начнем, - офицер полиции вытащил свой мобильный телефон и быстро набрал номер, - Бригита! Говорит майор Шнайдер. Инспектор Крокс. Всё, что на него есть – немедленно мне на стол. Я скоро буду. И вот еще что! Обрати особое внимание на его окружение. Выясни, когда, при каких обстоятельствах он познакомился с некой Луизой, владелицей ночного клуба «Андромеда». Всё! Я выезжаю.

- Я, пожалуй, тоже пойду, - Карл медленно допил свой бокал и осторожно поставил его на столик, - А тебе, Томми, следовало бы подумать, как спрятать девушку. В твоей берлоге ей оставаться опасно.

- Он прав! – Гюнтер в прихожей натягивал шинель, - Думай и быстро. Как только мы начнем действовать, Крокс попытается замести следы, а для этого ему в первую очередь нужно будет найти девушку, чтобы она ничего не смогла рассказать в суде. Да и у этой Луизы тоже есть свои ищейки. Как только Карл даст первый сюжет, эта дама взбесится не на шутку.

Друзья попрощались, но после их ухода Томас уселся в кресло и, налив себе полный бокал, надолго задумался, уставившись на догорающие поленья. Луна уже хотела уйти к себе, но молодой человек задержал её, нежно взяв за руку. Притянув к себе, он усадил её на колени и медленно произнес:

- Мои друзья правы. Поэтому, рано утром мы соберем вещи и уедем.

- Куда? – в голосе Луны почувствовалась тревога.

- Есть одно место, - Томас отставил бокал с вином в сторону, - Я недавно купил небольшой домик на побережье. О нем никто не знает, так что там будет спокойнее.

- Надоела городская суета? – опять усмехнулась смуглянка.

- Ты угадала, - парень, еле касаясь, сбросил с её лба непослушный локон, - Собирайся. Дорога дальняя.

Прикрепленное изображение

Машина мчалась по заснеженной автостраде в сторону моря. Луна, забравшись с ногами на сидение и закутавшись по самый нос в шубу, которую предложил ей Томас, во все глаза рассматривала великолепные пейзажи, проносившиеся за окном.

Такой красоты девушка не видела, пожалуй, с самого рождения. Перед ней простиралась белая пустыня, то вдруг возникали величественные ели, разлапистые ветви которых были покрыты искрившимся в лучах заходящего солнца снегом, переливавшимся всеми цветами радуги.

Томас сбросил скорость, и они въехали на огромный песчаный пляж, кое-где присыпанный снегом. Ветра почти не было, и белесые барашки морского прибоя лениво накатывались на пологий берег.

- Какая красота! – воскликнула девушка, открывая дверцу, - Какой вкусный воздух! Его хочется есть.

- Ты проголодалась? – обеспокоенно спросил молодой человек, наблюдая, как его знакомая осторожно ступает по песку, покрывшемуся тонкой ледяной корочкой.

- Немножко, - смущенно ответила Луна и улыбнулась.

- По дороге есть маленький уютный ресторанчик, - причмокивая языком, сообщил Томас, - Кухня великолепная, а хозяин – мой большой друг.

- У тебя везде есть друзья, - девушка поёжилась от холода и поспешила залезть в машину.

- Видишь ли, - молодой человек запустил двигатель, - Я – архитектор и много разъезжаю. Ну, и иногда меня просят посоветовать, как украсить дом или ресторан. Я никогда не отказываю. А в результате все довольны.

- Ты что же, и денег не берешь? – удивилась Луна.

- Не всегда деньги могут что-то решить, - задумчиво ответил Томас, - Наши отношения имеют вовсе не материальную основу, а нравственную.

- Что-то больно умно – замотала головой девушка, - У меня даже голова закружилась.

- Едем обедать! – провозгласил Томас и дал полный газ.

Ресторан, о котором с таким упоением рассказывал Томас, оказался небольшой чистенькой избушкой, каких было разбросано по всему побережью великое множество. Красная черепичная крыша, слегка присыпанная снежком, отливала на солнце ярким пятном. Стены, выкрашенные в нежный абрикосовый цвет, говорили об опрятности его обитателей.

Гостеприимно распахнулась резная дверь, окованная бронзовыми пластинами, и на пороге появился полный человек в холщевых штанах и душегрейке, подбитой волчьим мехом. Его круглое раскрасневшееся от жара лицо расплылось в доброжелательной улыбке.

- О, господин Лунд! – воскликнул хозяин, - Какая честь для меня принимать такого гостя! Прошу Вас и Вашу очаровательную спутницу отведать наши скромные угощения!

- Он всегда так красноречив? – спросила Луна, оглядывая толстяка с ног до головы.

- Почти, - бросил Томас, входя в дом.

Они устроились за небольшим столом в дальнем углу. Посетителей было мало, и обычный для таких заведений шум не раздражал. Молодая девушка, одетая в простое крестьянское платье и деревянные башмачки, принесла плетенку с горячим только что испеченным хлебом и пузатый графин домашнего морса.

- Что будете есть? – осведомилась она, поглядывая на Томаса хитрым глазом, - Мартин только что изжарил зайца.

- С удовольствием попробуем, - без колебаний ответил молодой человек, - А к нему принеси нам овощей и ваш знаменитый ореховый соус.

- Не хотите ли стерляжьей ухи? – не отставала официантка.

- Я бы поела, - вставила Луна, - С детства люблю рыбу.

Официантка сделала книксен и, подхватив юбки, убежала на кухню. Томас откинулся на массивную деревянную спинку сидения и стал рассматривать фигурки, разбросанные по стене. Его спутница медленно потягивала кисловатый морс из большой глиняной кружки. Её прищуренные черные глаза пристально следили за парнем.

- Это твои работы? – наконец, спросила она.

- Я иногда леплю из глины или гипса, - Томас обвел комнату рукой, - Вот, решил украсить стены персонажами из сказок. Видишь, там гномы, там Белоснежка. А там, у входа – косматый лев.

Принесли обед. Луна набросилась на еду, как голодный зверь. Томас ел спокойно, больше наслаждаясь не трапезой, а видом темнокожей девушки, её детской непосредственностью и раскованностью, которой раньше не замечал.

- Вкусно? – спросил он, когда Луна, разделавшись с супом, принялась за мясо, впившись в заячий бок своими острыми зубками.

- Угу, - мотнула она головой, быстро двигая челюстями, - Никогда не ела такого.

- А чем тебя кормили в клубе? – спросил Томас и тут же пожалел об этом.

- Кашей, - Луна отставила тарелку, - Каждый день. До смерти надоела. Иногда туда добавляли кусочки куриного мяса, но это бывало редко. Клиенты обычно заказывали шампанское, но почти всегда выпивали его сами, как и всё остальное.

- Извини, - смущенно сказал юноша, - Ты ешь, а то нам еще до заката нужно добраться до места.

Прикрепленное изображение

Мона пришла в себя, и слезы сами собой покатились у неё из глаз. Нудная тягучая боль постепенно заполнила всё тело. Рабыня с трудом вспомнила, что с ней произошло.

Она пришла в спальню госпожи Луизы. Тутти сидела перед зеркалом на пуфике и вертела в руках какую-то безделушку.

- Подойди ко мне, маленькая шлюшка, - сказала она, заметив девушку, - И встань на колени.

- Госпожа сказала, что я сегодня буду спать здесь, - Мона надула губки, - А вы должны меня приготовить, госпожа.

- На колени! – завопила старшая рабыня, - Я тебя сейчас приготовлю!

Вскочив с сидения, она схватила девушку за волосы и вдруг прижала к её лицу носовой платок, от которого исходил сладковатый запах. Мона дернулась пару раз, пытаясь высвободиться, но внезапно тело её обмякло, перед глазами заплясали разноцветные блики, голова закружилась, и она без чувств повалилась на пол. Больше она ничего не могла вспомнить, как ни старалась.

Девушка попыталась пошевелиться. Кожаные ремни впились в запястья, заставив рабыню застонать. Но и этого не получилось. Её рот был заткнут резиновой грушей, закрепленной на затылке широким ремнем. Мона, насколько это было возможно, вывернула голову. Она была туго привязана к Х-образной крестовине за поднятые вверх и разведенные в стороны руки. Её ноги так же были зафиксированы в нескольких местах, не давая возможности шевелить ими. Широкий ремень обхватывал её тонкую талию и прижимал к перекрестию.

Но самым страшным было другое. В обе её дырочки были вставлены пластиковые муляжи. Они заполняли собой всё пространство и давили на стенки влагалища и прямой кишки, словно желая разорвать несчастную рабыню. От колец, вставленных в соски и клитор, тянулись тонкие проводки к электрогенератору. Сейчас он был выключен, но невольница очень хорошо знала, что произойдет, если кому-нибудь вздумается повернуть тумблер хотя бы на пару делений.

Девушка с ужасом поняла, что снова находится в подвале клуба. Тутти усыпила её, зажав нос и рот платком с хлороформом. Чего от неё еще хотят, рабыня не понимала. Ведь она рассказала всё, что ей было известно. Она заплакала от бессилия и безвольно повисла на крестовидной раме.

- Как поживает наша крошка? – как в бреду услышала Мона скрипучий голос Гельмута, - О. да она в печали!

- Сейчас мы её развеселим, - вторил ему густой бас Энди.

Щелкнул выключатель. Перед рабыней возникли две небритые рожи подручных Луизы. Они скалились в предвкушении любимого развлечения. Мона забилась на ремнях, но сильная пощечина утихомирила её. Шершавая рука Гельмута прошлась по напрягшейся груди девушки, пальцы сжали сосок.

- Включи «осьминога, - скомандовал садист.

Раздался шум насоса, и в следующую секунду сотни присосок впились в нежное тело рабыни. Муляжи начали раздуваться, выпуская свои дьявольские щупальца и терзая стенки половых органов. Мона завыла и замотала головой, но её страдания только распаляли изуверов.

- Генератор, - раздалась следующая команда.

Всё тело рабыни затряслось от нарастающего тока, и вскоре пронзительная боль сотрясла её худое тельце. Невольница еще пару раз дернулась и повисла на распятии, склонив голову набок. Из-под кляпа потекла белая пена. Девушка потеряла сознание.

- Кажется, откинулась, - с сожалением произнес Энди, выключая рубильник, - А жаль. Могли бы неплохо повеселиться.

- Жива, - Гельмут приложил пальцы к шее, - Эти бабы живучи, как кошки. Что с ними не делай, а сдохнут только тогда, когда сами захотят. Сунь ей под нос нашатырь.

Энди откупорил небольшой флакончик и поднес его к носу. Мона не прореагировала. Тогда верзила хлестнул её по щеке. Опять ничего не вышло.

- Сам с ней возись, - буркнул он и направился к двери.

Но выйти из комнаты он не успел. В помещение, словно вихрь, влетел Ральф. Оттолкнув негра в сторону, он бросился к крестовине и схватил девушку за волосы.

- Быстро снять и оттащить в её комнату! – командным голосом заорал он, - Вызвать врача, привести в чувства и не трогать девчонку!

- Ты что, рехнулся? – оскалился Гельмут, - Луиза её отдала нам для забавы.

- Я тебе башку разнесу! – заорал во всё горло Ральф, выхватив из-за пояса пистолет.

- Ну-ну, - Гельмут отступил на пару шагов, - Как скажешь, шеф.

Если бы Ральф проявил хоть немного сообразительности, то не стал бы размахивать оружием, имея за спиной второго противника. Энди со всей силы треснул его по голове обрезком чугунной трубы. Ральф выронил пистолет и свалился на пол, даже не поняв, что произошло.

- Разорался, - пробубнил негр, подбирая с пола оружие, - Наложил в штаны, что ли?

- Ты его кончил? – Гельмут пнул своего шефа ногой в бок.

- Скорее всего, - пожал плечами Энди, - Вечером отволоку его в котельную и брошу в топку. А ты собирайся, и валим отсюда.

- Это почему? – Гельмут вытаращился на напарника.

- Кажется, запахло жареным, - верзила поднял бесчувственное тело на плечо, - Мне за решетку не охота. А срок светит солидный.

- А с этой что делать? – Гельмут кивнул на висевшую на ремнях Мону.

- Оставь её. Сдохнет – её счастье. Останется жива – пусть о ней у Луизы голова болит.

Прикрепленное изображение

Одноэтажный коттедж с покатой крышей в виде козырька спрятался за густой стеной сосен и совсем не был виден со стороны дороги. Томас загнал машину на бетонированную площадку в стороне от дома и вылез из салона. Вытащив из багажника пакеты с продуктами, которые они купили по пути, он направился к двери.

- Как здесь тихо, - Луна осторожно ступала по тропинке, ведшей к крыльцу.

- Сейчас я растоплю камин, - молодой человек отпер дверь, - Будет тепло и уютно.

Свет решили не зажигать. Ограничились только парой свечей, стоявших на камине. Луна, кутаясь в пушистый плед, прикрыв глаза, наблюдала за тем, как Томас, нанизывал на тонкий металлический прут два куска мяса и пристраивал их ближе к огню.

Вскоре по комнате распространился пряный запах приправ. Девушка потянула носом. Только сейчас она поняла, что здорово проголодалась. Свежий воздух и манящие запахи сделали своё дело.

- Еще пару минут! – торжественно объявил Томас, - И ужин готов!

Ели они молча. Телятина прожарилась на столько, что таяла во рту, а красное десертное вино добавляло пикантности. Луна искоса поглядывала на своего спасителя, хлопотавшего с большим чайником. Этот парень начинал нравиться ей всё больше.

Напившись ароматного чая, она снова уселась в кресло и уставилась на потрескивавшие в камине поленья. Глядя на огонь, она всё думала, что будет с ними, когда эта история закончится. Неужели, он попросит её уйти?!

- Не-ет, - еле слышно простонала Луна.

- Что случилось? – обеспокоился Томас.

- Так, - девушка отмахнулась, - Глупые мысли вслух. Не обращай внимания.

- Хорошо, не буду, - парень улыбнулся, - Нам предстоит решить одну проблему.

- Какую?

- В этом доме мало мебели. Всего одна кровать. Но я могу лечь на пол.

- Потому что не хочешь искушения? – спросила Луна.

- Думаю, ты не захочешь оказаться со мной в одной постели, - пояснил Томас.

- Пойдем спать, - девушка скинула с плеч плед, - Сегодня был тяжелый день. Я очень устала. Думаю, ты тоже. Так что мы быстро заснем, и на всякие шалости сил уже не останется.

Томас задул свечи и залез под овчину, служившую одеялом. Повернув голову, он увидел, что его спутница, свернувшись калачиком, уже тихо посапывает. Он осторожно обнял её за плечи и прижал к своей груди. Луна не сопротивлялась. Напротив, обвив его шею своей тонкой смуглой ручкой, она уткнулась носиком ему в плечо и замерла.

- Спи, малыш, - прошептал Томас, - Нам надо отдохнуть.

Прикрепленное изображение

Теплая ладонь скользнула по щеке, спустилась к шее и замерла на мускулистом плече. Томас открыл глаза. Луна, опершись на локоть, смотрела на него в упор широко раскрытыми глазами. Её шоколадные пухленькие губки были немного приоткрыты, и в свете раннего утра блестели два ровных ряда жемчужных зубов. Её темная рука лежала на его плече, и маленькие тонкие пальчики то и дело сжимались, но боли не причиняли.

Заметив, что он проснулся, девушка подтянулась и прижалась губами к его щеке. Томас почувствовал тепло её гибкого тела, приятную влажность губ, упругость прижавшихся к его обнаженному торсу полушарий грудей, плотность напрягшихся сосков.

Её коленка скользнула между его ногами, шелк тонких трусиков приник к его паху. Молодой человек даже ощутил, как пульсирует клитор, а перемычка намокает от выделяемых соков. Осторожно обняв за плечи, он уложил партнершу на свою грудь и поцеловал в лоб.

- Еще, - простонала Луна, - Поцелуй еще.

Томас нашел губами её рот и приник к нему. Его язык медленно, но настойчиво начал пробиваться сквозь зубы. Девушка впустила его в себя без боя, раздвинув челюсти. Парень, завладев ситуацией, стал исследовать рот своим языком, а его руки нежно гладили смуглянку по её густым волосам.

Томас не торопился, давая партнерше возможность самой возбудиться. И Луна, чувствуя это, распалялась всё сильнее. Она то прижималась к нему всем телом, то отстранялась от него. Наконец, не в силах терпеть эту сладостную пытку, она направила его руку к своей промежности, к тому моменту истекавшей соками вожделения.

Молодой человек осторожно сдвинул тонкую резинку трусиков, обнажая плотные, как мячики, ягодицы. Девушка помогла ему лишить себя последней преграды. Забравшись с головой под одеяло, она стащила с него плавки.

- Не так быстро, - попросил Томас.

Но Луна уже обхватила пальчиками его восставший орган и начала водить по стволу, слегка касаясь его подушечками. Делала она это так искусно и нежно, что у Томаса захватило дух от наслаждения. Изогнувшись дугой, она легла щекой на его плоский живот и прижала орган к своим губкам. Её язычок, как маленький мотылек, запорхал вокруг пунцовой головки, дразня её и заставляя трепетать от каждого прикосновения.

Чуть приподняв голову, она раскрыла ротик и втянула член в себя, поглотив его почти до основания. Парень, возбужденный до предела, жалобно застонал, но сопротивляться не стал, мысленно моля Б-га, чтобы не разрядиться раньше времени. Луна поняла всё без намеков и быстро задвигала головой, всасывая разгоряченный кол в себя, то быстро выпуская его на свободу.

Девушка почувствовала, как приятная теплота разливается по её телу, концентрируясь у низа живота. Выпустив стержень изо рта, она оседлала его, как опытная наездница. Разведя бедра широко в стороны, она двумя пальчиками направила член в пылавшую огнем пещерку. Он проскользнул внутрь и забился, как живой.

- Давай, милый, - взмолилась Луна, упираясь руками в плечи партнера, - Покажи себя. А я тебе помогу.

Смуглянка чуть приподняла зад, давая любовнику большую свободу действия, и бешеная скачка, полная азарта и неукротимого пыла, началась. Они поймали ритм почти одновременно. Его член, дошедший до наивысшей крепости, нырял в горячее лоно, ощущая, как тугая плоть обхватывает его со всех сторон, но, благодаря обильной смазке, почти не создает преград. Ладони его рук легли на вздувшиеся полушария грудей и начали нежно их сжимать, теребя соски, ставшие плотными и темными от прилива крови.

Прикрепленное изображение

- Ой! – Луна вскрикнула, но не отпрянула.

- Кольца? – догадался Томас.

- Ничего, - девушка улыбнулась, - Продолжай, милый.

Он ускорил темп, чувствуя, что пик неумолимо приближается. Она тоже поняла, что скоро кончит. Её лицо озарилось счастливой улыбкой. Сколько лет она мечтала об этом, но её клиенты и думать не хотели об этом. Главное – самим получить кайф, а постельная девка обойдется.

Томас напрягся всем телом, стараясь оттянуть разрядку, но сил у него уже не оставалось. Горячая тугая струя его семени ударила в стенку органа. Луна выгнулась всем телом, издав протяжный стон пополам с торжествующим криком. По её телу пробежала мелкая дрожь, глаза расширились, а потом закрылись, и из уголков потекли два тоненьких ручейка.

Не открывая глаз, девушка, как слепой котенок, который ищет материнский сосок, нашла губы Томаса и прижалась к ним щекой, намокшей от слез. Обвив его шею руками, она еле слышно прошептала:

- Спасибо тебе. Я так долго ждала этого, что уже начала забывать.

- И тебе спасибо, девочка, - ответил парень.

Они еще долго лежали в полной тишине, наслаждаясь теплом друг друга. Солнце уже совсем взошло и теперь пробивалось в комнату сквозь щелку портьеры. Камин давно погас, но под овчиной было тепло и уютно.

- Ты голодна? – спросил Томас.

- Не знаю, - Луна плотнее прижалась к его плечу, - Мне так хорошо, что я совсем не думаю о еде.

Молодой человек не стал настаивать. Он лежал с прикрытыми глазами, и ему тоже не хотелось вставать. Если бы можно было вот так пролежать в постели вместе с этой шоколадной красавицей?! Но он, привыкший к активному образу жизни, скорее, помер бы от скуки, не смотря на то, что его партнерша чертовски хороша. Нет, он растормошит её, приложит все усилия, чтобы эта темнокожая девушка приняла его правила. Ему это удастся. Должно удаться!

Прикрепленное изображение

Луиза нервно мерила шагами свой кабинет. Все попытки отыскать Ральфа окончились неудачей. Компаньон словно сквозь землю провалился. Охрана не видела, чтобы он выходил из клуба, но женщина знала, что Ральф мог воспользоваться одним из потайных ходов. Она сама нередко прибегала к таким мерам, чтобы исчезнуть, никем не замеченной.

- Энди и Гельмут божились, что не видели его с утра, - думала Луиза, - Может быть, этот мерзавец решил выйти из игры и сбежать, прихватив значительную часть кассы?

Она подбежала к сейфу. Руки тряслись от волнения, ключ никак не хотел попадать в скважину. Наконец, щелкнул замок, и дверца распахнулась. На полке ровными рядами лежали пачки купюр. Луиза облегченно вздохнула, но тут же её снова затряс озноб.

Схватив телефонную трубку, она набрала номер.

- Криминальная полиция, - ответил бесстрастный голос оператора.

- Соедините меня с инспектором Кроксом, - выпалила Луиза.

- Инспектор Крокс временно отстранен от работы, - девушка-оператор говорила отрывисто, - Назовите своё имя и цель звонка.

- Дьявол! – выругалась женщина, бросая трубку на рычаги.

Она выглянула за дверь и нос к носу столкнулась с Энди.

- Где вас черти носят? – заорала хозяйка, размахивая руками, - Где твой дружок и этот негодяй Ральф? Где все?

- Гельмут в подвале, - заплетающимся от обилия выпитого спиртного языком промямлил громила, а Ральф ушел куда-то.

- Куда ушел? – взвыла Луиза, хватая негра за воротник.

- Он нам не докладывает, - Энди судорожно попытался высвободиться.

- Найди этого придурка и приведи сюда! – женщина ослабила хватку, - Я буду у Гельмута. Что он там делает?

- Гы-гы, - Энди пожевал губами, - С девкой развлекается.

- Нашел время, - огрызнулась Луиза, но вдруг что-то вспомнив, уставилась на верзилу, - Погоди, с какой еще девкой?

- С какой, с какой, - забурчал негр, - С той, которую Вы нам отдали. С Моной.

- Чтоб вас..! – Луиза помчалась вниз по лестнице.

Прикрепленное изображение

В камере было жарко и воняло человеческими испражнениями. В самой середине, освещенная тусклым засиженным мухами фонарем, распятая на крестообразной раме, висела обнаженная девушка. Голова её бессильно свалилась на бок, глаза были закрыты, изо рта, заткнутого резиновым кляпом, капала густая слюна.

Луизу забила сильная дрожь. Впервые в жизни она почувствовала страх, сковавший её по рукам и ногам. Женщина не могла сдвинуться с места, лишь оглядывала помещение шальными глазами. Вдруг она увидела в углу тело Ральфа. Он лежал на спине, руки его были широко раскинуты в стороны, рот приоткрыт, и из него сочилась тонкая струйка бурой крови.

- Зачем Вы пришли сюда, госпожа? – услышала женщина хриплый голос Гельмута, - Это – мои владения.

- Ч-что с ним? – Луиза кивнула на своего компаньона, - Он мертв?

- Ага, - расплылся в злорадной улыбке палач.

- А Мона? – женщина, наконец, обрела возможность шевелиться.

- Эта еще жива, - махнул рукой Гельмут, - Живучий вы народец, бабы. Что с вами не делай, не хотите подыхать, хоть тресни!

- Сними её, - приказала Луиза.

- Не-а, - Гельмут вновь скривился в своей дьявольской улыбке и упер руки в бока, - Она моя.

- Я кому говорю, снимай живо! – взревела хозяйка, сжимая кулаки.

- Не ори, дура! – верзила начал надвигаться на неё, - Двину, и ты рядом со своим любовником рядом окажешься. Я тебя…

Прикрепленное изображение

Он не успел договорить, что собирается делать. Чья-то рука схватила громилу за шиворот и швырнула к стене. Тихо крякнув, Гельмут сполз на пол и притих. Его нос был разбит, губы окровавлены, а глаза застыли в недоумении.

- Госпожа Луиза Позняк? – по ушам резанул громкий незнакомый голос.

- Да, - женщина непроизвольно втянула голову в плечи, - Кто Вы?

- Инспектор криминальной полиции капитан Шеер, - отрекомендовался высокий сухощавый парень в новеньком кителе.

- Чем обязана? – Луиза глупо заморгала глазами.

- Вам надлежит проследовать в участок для дачи объяснений.

Двое полицейских выросли за её спиной. Двое других уже поднимали с пола Гельмута и надевали на запястья наручники. В камеру вошли люди в униформе скорой помощи и засуетились около Моны и Ральфа.

- Что там? – спросил Шеер.

- Мужчина мертв, - ответил пожилой фельдшер, - Черепно-мозговая. А девушку необходимо срочно в больницу.

Ноги налились свинцом, Луиза начала хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на лед. Пошатываясь, она последовала за конвоирами. Когда они вышли на улицу, вся площадь была усеяна машинами с мигалками. Толпа зевак, сдерживаемая оцеплением, бурлила, как кипящий котел. Не видя вокруг ничего, Луиза влезла в полицейский фургон и только там дала волю чувствам. Она рыдала в голос, обхватив голову руками, и никто не решался её успокоить.

Прикрепленное изображение

Процесс был шумным и скандальным. Об этом в немалой мере постарался друг Томаса Карл. Его репортажи из зала суда вводили в шок обывателей. Народ валил во Дворец Правосудия, как на футбольный матч.

Подсудимые вели себя на удивление спокойно. Но когда начался опрос свидетелей, нервы некоторых из них не выдержали. Луиза выкрикивала оскорбления в адрес судей и собственных адвокатов. Крокс, как всегда нагло улыбаясь, отрицал даже самые очевидные факты. Гельмут и Энди только хихикали и отпускали скобрезлые шуточки.

Но вот судья пригласил в зал Луну. Воцарилась мертвая тишина. Даже Луиза сникла, сжавшись в комок и зло сверкая глазами. Свидетельница обвинения предстала перед судейской коллегией в сторогм черном костюме и вуали, закрывавшей половину её смуглого лица. Было заметно, что девушка сильно волнуется. Судья осведомился, может ли она давать показания.

- Да, Ваша честь, - ответила девушка, - У меня хватит сил и мужества выполнить свой долг.

Её рассказ был долгим. Судья, человек немолодой и многое повидавший на своем веку, слушал свидетельницу с широко открытым ртом. То, что рассказывала девушка, даже у него вызывало дрожь, которую он не мог скрыть.

Когда Луна закончила свой рассказ, у адвокатов отвисли челюсти. Не было задано ни одного вопроса, не было подано ни одного протеста.

Домой они с Томасом ехали в полном молчании. Девушка была вымотана и нервно истощена. Она пролежала в постели всю последующую неделю и смогла подняться только в день оглашения приговора.

- Может, всё же, ты останешься дома? – предложил ей Томас, - А я тебе потом всё расскажу.

- Нет, дорогой, - решительно запротестовала Луна, - я хочу своими глазами увидеть и своими глазами услышать, какое наказание ожидает этих подонков.

Прикрепленное изображение

Зал суда был набит до отказа. После необходимых формальностей судья, поправив свой парик, поднялся с кресла и окинул публику тусклым взглядом. Говорил он медленно, давая вес каждому своему слову, делал долгие паузы. Наконец, наступил кульминационный момент – объявление сроков наказания.

Луна взяла Томаса за руку, и они незаметно покинули зал суда. Девушка села на скамейку в холле и закрыла глаза.

- Тебе плохо? – парень поискал глазами бочок с водой.

- Нет, - удержала она его, - Пойди, послушай, а я тебя подожду здесь.

Луиза была приговорена к двадцати годам строгого содержания. Крокс лишился всех чинов и заслуг и отправился за решетку сроком на десять лет. А вот Гельмута и Энди суд признал невменяемыми и отправил в психиатрическую лечебницу закрытого типа.

Не смогла уклониться от закона и Тутти, хотя, сама была жертвой. За пособничество она схлопотала три года. Девушку арестовали прямо в зале под одобрительный гул толпы.

Моне пришлось провести в больнице долгий курс лечения. Луна часто её навещала. Они гуляли по парку, и маленькая Мона всё время умоляла простить её за предательство.

Дальнейшая её судьба и других невольниц неизвестна. Но ночной клуб "АНДРОМЕДА" до сих пор существует. Кто его хозяин, и что происходит в его стенах – неизвестно. Может быть, там, как и прежде, в общем зале по вечерам собираются "гости" в ожидании удовольствий. И, может быть, до сих пор там стоит статуя, изображающая обнаженную девушку, прикованную к скале.

Прикрепленное изображение
  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #50073 · Ответов: 1 · Просмотров: 26 519

ivano
Отправлено: 15.6.2013, 6:03


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



О цене. Госпожа и раб . BDSM Рассказ
Госпожа. Парень на время стал рабом Госпожи.

Прикрепленное изображение

- Да, но я был пьян! Я даже почти не помню, как заплатил тебе!
- Ну, зато когда ты называл меня шлюхой и продажной тварью, ты был вполне в себе. Считай это моей небольшой местью, если хочешь.

Прикрепленное изображение

- Ого, как ты изменился!
- Да и ты похорошела. На диете сидишь или в спортзалах предпочитаешь умирать?
- Не, у меня другой профиль...

Холеный мальчик лет двадцати небрежно кивнул официанту и заказал коктейль "Вудсток" - один из самых дорогих в ресторане. Девушка с длинными синими волосами и абсолютно черными глазами взяла "молочный бумер" с ликером. Парень неторопясь сделал глоток, сморщился, отставил бокал - видимо, не собираясь к нему притрагиваться.

- Да ты выдумываешь! И многие мужики сегодня согласны платить такие деньги, чтобы их отхлестали и в угол поставили?
- Достаточно. И потом - у меня много постоянных клиентов.
- Вот уж никогда не думал, что ты станешь банальной шлюхой! Почему-то всегда считал, что ты-то уж выкарабкаешься куда-то из этой земной грязи...

Занятый гламурненькой блондинкой в конце зала, он не заметил, как опасно сузились глаза его спутницы. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и через пять секунд на его взгляд ответила безмятежным взором.

- Пойдем ко мне. Там и допьем.
- Пить с продажной тварью? Ха. Не обижайся, у меня всегда был тяжелый юмор... пошли, коли хочешь. Что возьмем?

Прикрепленное изображение

Мутный взгляд остановился на ее лице, с трудом сфокусировавшись.
- Ну да, я хочу попробовать! Черт возьми, я каждый день ебу сотрудников папиной компании, во все дыры, как захочу! Я сам - Господин, и никто не смеет пикнуть при мне!!! Мне это надоело... давай свой контракт, я тебя, суку, куплю... на ночь... нет, на две... и покажешь мне, что такое "доми-минирование"...
- Как скажешь, милый - девушка была оглушительно трезва, и будь в парне хоть капля самосохранения, он бы это заметил. - Пиши.

Прикрепленное изображение

- Где я? - парень попытался встать, но тут же заметил, что его кисти и лодыжки прикованы к выступам кровати. - Хей, есть тут кто?
- А, раб проснулся. Доброе утро. Вчера ты был недееспособен, а я не беру деньги в качестве милостыни. Моя работа начнется сегодня... и послезавтра я тебя отпущу. Помнишь условия контракта?
- Я не имею права разорвать его даже в том случае, если мне покажется, что моей жизни угрожает опасность, я не буду требовать от Госпожи отвественности за ее действия... это бред, я не мог такое подписать!
- Подписал, подписал, еще и ругался при этом...
- Да, но я был пьян! Я даже почти не помню, как заплатил тебе!
- Ну, зато когда ты называл меня шлюхой, сукой и продажной тварью, ты был вполне в себе. Считай это моей небольшой местью, если хочешь.
- Черт! Ты этого не сделаешь!
- Перевернись.
- Как? Руки связаны...
- Посмотри на них и перевернись.

Руки были прикованы к движущимся панелям, которые могли двигаться независимо друг от друга. Парень легко приподнял тренированное тело и лег на грудь.

- Каждого раба я сначала обучаю боли. - парень дернулся, но промолчал. - Чтобы ты почувствовал мою власть и смог сполна насладиться унижением, тебе придется пройти через эту первую часть. Приподнимись, я раздену тебя.
- Нет! Ты не будешь меня бить!

Девушка зашла со стороны головы, взяла парня за волосы - они доставали почти до плеч, парень очень гордился их натуральным черным цветом - и заставила его посмотреть себе в глаза. Потом, не отводя взгляд, два раза сильно ударила его по щеке. Парень пытался мотнуть головой, но слишком больно было корням выдергиваемых волос, поэтому он предпочел стерпеть удары.
- ты все понял? На эти два дня ты не босс, ты не богатенький красивый мальчик, за которым бегают - ты никто. Ты даже не раб, потому что мне не нужны такие безмозглые и наглые рабы. На твое воспитание ушло бы слишком много времени. Я просто преподам тебе урок - и можешь катиться, куда хочешь. Но сначала...

Прикрепленное изображение

Она снова взялась за его пояс. Он позволил ей просунуть руку под его живот и расстенуть ширику. Джинсы удалось стянуть только до колен, вскоре туда же отправились и плавки. Обнаженная задница по цвету не отличалась от остального тела.
- Голым загораешь?
- На солярий хожу... - почти огрызнулся парень. Впрочем, попыток помешать ей он больше не предпринимал.
Ремень из его брюк переместился в руку Госпожи. Парень машинально сжал ягодицы.
- Что ж, это, видимо, твоя первая порка. Ведь папочка тебя не драл? Не драл. А зря, может, толк бы вышел. Ну, начнем. Кляп тебе вставить, что ли? Иль смолчишь?
Парень повернул голову, насколько позволила поза.
- Сколько?
- Думаю, сорока тебе хватит. Для начала. Вот таких... - девушка резко опустила руку с ремнем на обнаженную кожу. Моментально вспухла длинная полоса, парень зарылся лицом в подушку. Спустя полминуты оттуда раздался приглушенный голос:
- Не надо кляпа. Я выдержу.
- Да? Хорошо... посмотрим. Так и быть, считать я буду сама. И, ладно уж, даже засчитаю этот раз. Итого - тридцать девять ударов. Два! Три!..
Хлопки следовали один за другим, парень метался в постели, натягивая цепи, но молчал - видимо, закусил край подушки.
- Тридцать четыре! Тридцать пять! Тридцать шесть!... Все!
Девушка отбросила ремень в сторону, взяла со столика какую-то бутылочку и быстро капнула несколько капель масла на красную задницу, лежащую перед ней. Спина парня благодарно расслабилась, он упал на постель - оказалось, что последние десять ударов он принимал, напрягшись до предела.
- Ну и дурак. Когда лежишь расслабленным, боль не так чувствуется.
- Зато психологически сложнее. Дай выпить, а?
- Подожди-ка.
Госпожа налила в блюдечко немного джин-тоника, поставила на пол.
- Пора переходить ко второй части. Как насчет послушания? - она отвязала его руки и указала на блюдце.
- Хочешь пить - пей. Коснешься руками - будешь порот.
- Да... Госпожа. - парень умудрился отвесить вежливый поклон, не вставая. Кажется, он принял правила игры. Сполз верхней половиной туловища на пол, уткнулся носом в блюдце, поставив локти по сторонам от него. Девушка засмеялась и ногой придавила его голову, заставив окунуться в коктейль. Парень терпеливо ждал, когда она снимет груз, и только потом начал пить - точнее, лакать.

Прикрепленное изображение

- Так, хорошо. Пока ты занят, я займусь твоей задницей.
- Пожалуйста, не надо больше меня бить... - парень не выказывал особого страха, хотя и передернулся от воспоминаний. - Я буду послушным.
- Нет, я не собираюсь пока тебя пороть. Я хочу немного тебя потрахать. - Девушка достала небольшой фаллос, смазку и присела на кровать. Парень покорно раздвинул колени, прогнулся, освобождая для нее место.
- О, молодец. Тебя уже ебали в зад?
- Нет, Госпожа. Но я слышал, что это не больно, если не сразу... многим парням даже нравится...
- Н-да, и ты уверен, что войдешь в их число? Сейчас проверим. - С этими словами она надавила на приставленный к его анусу стержень. Тот легко скользнул внутрь. Девушка потянула его обратно, но выходить тот не спешил: почти невидимые насечки теперь распушились и не давали вынуть. Парень до предела выпятил зад, расслабив сфинктер, и фаллос стал ходить, повинуясь руке Госпожи: вглубь-наружу, под разными углами... Парень положил голову на согнутые локти, прислушиваясь к новым ощущениям. Госпожа уже вовсю трахала его. Вдоволь натешившись с этим размером, она заменила его на более толстый. Парень, казалось, уснул - он не старался ей мешать, не подавал голос, даже когда в его заднице оказался 4х сантиметровый член, но и не подмахивал.

Прикрепленное изображение

Наконец Госпоже надоело это развлечение. Она расстегнула его лодыжки, спихнула на пол. Парень мягко опустил накаченные ноги - он и не думал спать, судя по скорости его реакции. На полу он улегся в той позе, в которой проснулся утром: разведенные в стороны руки и ноги, голова запрокинута. Разница была лишь в том, что теперь он был гол снизу и зад его уже нестерпимо горел от его собственного ремня...

Через двое суток Госпожа ударила раба в последний раз. Это был прощальный удар: плетью по плечам, когда он стоял лицом к ней. Парень смотрел ей в глаза и даже не пошевелился. Лишь когда она приказала одеваться, молча начал сборы. Уже перед самым выходом он протянул ей деньги:
- Я заплатил столько, сколько ты просила. Но ты сделала больше, чем я рассчитывал. Здесь еще столько же. Спасибо.
- Приходи еще...

Дверь закрылась. Госпожа медленно опустилась на пуховое одеяло, слегка заляпанное кровью, и неторопясь закурила. Жаль, что он больше не придет.

Прикрепленное изображение
  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #50060 · Ответов: 2 · Просмотров: 31 548

ivano
Отправлено: 15.6.2013, 5:28


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Обучение служению. Рассказ
Госпожа Ольга делает Сергея рабом. Фут фетиш, доминирование, фемдом, золотой дождь.

Прикрепленное изображение

Сергей услышал настойчивый звонок в дверь и нехотя поднялся с дивана. «Кого это еще принесло», подумал было он, но тут же вспомнил, что Света — его девушка — пригласила свою младшую сестру Олю пожить у них. Кажется она собиралась поступать в университет, а в общагу селили только после поступления, так что видимо придется потерпеть ее некоторое время.
Сергей открыл дверь и увидел перед собой симпатичную брюнетку с прямыми, средней длины волосами и задорно вздернутым вверх носиком. Она не была худышкой — фигура у нее была женственной и крепко сбитой, но выглядела она очень аппетитно. Что-то в ней сразу неуловимо притягивало. Может быть ее темно-карие глаза, может полные губы — Сергей точно не понял, но она ему явно понравилась.
— Привет, — улыбнулась она. — Ты наверное Сережа, а я Оля.
Сергей всегда немного робел при новых знакомствах, особенно когда дело касалось симпатичных девушек.
— Проходи… те. Света говорила о вас, — Сергей пропустил ее внутрь и закрыл дверь. — Она сама будет только к вечеру.
— А давай на ты, — снова улыбнулась она. — Я же младше тебя. Или ты всех женщин так уважаешь, что только на вы к нам и обращаешься? — Оля посмотрела не Сергея как-то задорно и подмигнула.
— Ну да. Женщин я уважаю, — промямлил он.
— Ну что ж. Я люблю, когда меня уважают, — произнесла она и засмеялась. При этом Сергею показалось, что-то на секунду промелькнуло в ее взгляде, что-то самодовольное. — Покажи мне что тут к чему у вас.
С этими словами она прошла в комнату. Сергей хотел было напомнить ей о том, что неплохо было бы снять туфли, как вдруг она сама спросила его: «Ничего, что я не разулась?» — и сделала какой-то слегка умоляющий, слегка насмешливый взгляд, на который Сергей лишь улыбнулся и утвердительно кивнул. «Так, пора уже взять себя в руки», — подумал он. «Чего-то я совсем расклеился перед этой девчонкой».
Тем временем Ольга уже прошлась по обеим комнатам и заглянула на кухню. Казалось, что ей интересно всё: и какие книги на полках стоят, и где они со Светкой спят, и какой открывается вид из окна.
— Мне у вас нравится, — подытожила она.
— Будем рады тебя ненадолго приютить, — ответил Сергей, но тут же понял, что как всегда ляпнул глупость.
— А если я решу остаться подольше? — засмеялась она и игриво посмотрела на него.
— Оставайся сколько захочешь, Оля, — впервые назвал он ее по имени и смущенно опустил глаза, но тут же понял, что уставился на ее грудь. Это смутило его еще больше и он поспешно предложил заварить ей чаю.
Они пошли на кухню и сели за стол. Пока чайник вскипал, они успели немного поговорить. Сергей теперь чувствовал себя уверенней и даже несколько раз удачно пошутил, на что его гостья реагировала чистым и заливистым смехом.

Прикрепленное изображение

Он тут же отметил про себя, что ему очень нравится ее смех, и он сделает все от него зависящее, чтобы она почаще смеялась или хотя бы улыбалась. Ему захотелось понравиться ей — пока еще не осознанно, не думая о возможных последствиях и о Свете.
Во время разговора Оля успела пожаловаться на долгую и тяжелую дорогу, а также на то, что в метро ей никто не уступил места, и она всю дорогу простояла.
— Мои ноженьки устали, — сказала она слегка обиженно, а Сергей поймал себя на мысли, что его глаза, вопреки его воле, опустились к ее ножкам.
Она что-то говорила, а он все смотрел на ее открытые босоножки и маленькие аккуратные пальчики, которые были сейчас покрыты тонким слоем городской пыли. Вообще Сергей всегда был неравнодушен к женским ножкам, но он не считал себя извращенцем или фетишистом — ведь почти все мужчины первым делом обращают внимание именно на ноги женщины.
Ее пальчики были средней длины — не слишком короткие, но и не очень длинные — как раз такие, как ему нравились. Его глаза бегали по тонким ремешкам, обхватывающим ее аккуратные пяточки — он буквально не мог оторвать от них взгляда.
— Сергей, ты меня слушаешь? — вдруг услышал он ее голос. Кажется она что-то говорила, но он прослушал.
Он посмотрел на нее и засмущался — вдруг она увидела его нездоровый интерес к ее ногам? Но Оля как будто ничего не заметила и продолжала что-то щебетать про свой родной городок. Сергей успокоился и встал, чтобы налить себе еще чаю.
— Кстати, Ромка — мой бывший парень — мне часто массировал ножки. Говорил, что ему это дико нравится. Он наверное был фетишист, — рассмеялась она и пристально посмотрела на Сергея.
Все мысли в его голове опять смешались — теперь он не мог думать ни о чем другом, кроме ее ножек и лишь промычал что-то несвязное и, кажется, покраснел.
— А ты своей Светке не делаешь массаж ног? — продолжала она напирать, как-то заинтересованно разглядывая его, как будто ставила над ним какой-то эксперимент.
— Светка меня никогда не просила, — ответил он, слегка раздраженный тем, что Оля развивает такую интимную для него тему. Все-таки она была родной сестрой его девушки, которая доверяла ему и любила его.
— А если бы попросила? — чертовка хитро прищурилась.
— Тогда наверное сделал бы, — смущенно улыбнулся он.
— Да? Как интересно… А если я попрошу? — теперь она смотрела на него серьезно, без тени смеха.
Во рту у Сергея моментально пересохло. Казалось бы, что в этом такого? Не секс же она ему предлагала — всего лишь помочь ей после дороги прийти в себя, растереть ее ножки. Но все это было предложено ему не просто так, как будто бы его испытывали. Или это ему только кажется?
— Не знаю, — наконец ответил он. — Светка этого не одобрит наверное.
— Ха-ха, — рассмеялась Ольга. — Ну ты даешь! Что в этом такого? — она как будто повторила его собственные мысли. — Я же тебя не куни себе прошу сделать, а всего лишь массаж ног!
Упоминание слова «куни» взволновало его еще больше. Они со Светкой почти никогда так открыто о сексе не говорили — заниматься конечно занимались, но обсуждали это редко, особенно при дневном свете — как будто это было для них запретной темой. А чтобы девушка вот так открыто и бесстыдно просила о чем-то таком, было для Сергея в новинку.
Видя его сомнения, она решительно сказала: «Пошли», — и направилась в комнату. Сергей послушно встал и поплелся за ней. Почему-то он не мог совладать с ее напором и внутренне решил «будь что будет», в конце-концов, это не он пригласил Олю жить у них. Светка головой должна была думать.

Прикрепленное изображение

Ольга спокойно, по-хозяйски, расположилась на диване и похлопала ладошкой по дивану рядом с собой, мол иди сюда. Сергей сел и хотел было что-то сказать, но она тут же развернулась вдоль дивана, откинулась назад, облокотившись на его подлокотник спиной и вытянула свои ножки, положив их ему на колени. Сергей посмотрел на Олю — она самодовольно улыбнулась, слегка утвердительно качнула головой и блаженно прикрыла глаза.
Перед ним лежали ее ножки, обтянутые синими джинсами. Они давили на него своей приятной тяжестью — это молодое и полное жизненных соков тело девушки в такой доступной близости; Сергей к своему стыду и ужасу почувствовал, что начинает возбуждаться от этих мыслей. Он испугался, что она почувствует комок его напрягающейся плоти под своими ногами и начал стараться думать о чем-то отвлеченном, о птицах за окном, о люстре над ними... о ее пыльных пальчиках. «Черт» — выругался он про себя и начал медленно снимать ее обувь.

Он аккуратно расстегнул ремешок на правой ноге и медленно стянул ее босоножку. Туфелька была слегка влажной внутри и довольно ощутимо пахла. Запах был не то чтобы очень приятным, но каким-то волнующим, интимным, кружащим голову. Сергей бросил быстрый взгляд на Олю — она спокойно лежала с закрытыми глазами, откинувшись на подлокотник. И тогда он, поддавшись какому-то неожиданному для самого себя импульсу, быстро, по всей длине, лизнул внутреннюю поверхность босоножки. И тут же снова опасливо посмотрел на девушку — та похоже ничего не заметила. Стыдясь самого себя, Сергей поставил босоножку рядом на диван, снял вторую и начал медленно растирать ее ступни.
Он начал с плавных поглаживаний, но старался избегать легких прикосновений, чтобы ей не было щекотно. Постепенно он стал массировать ее ножки сильнее и настойчивее, чувствуя как ее плоть становится теплее и податливее под его руками. Ему даже начало казаться, что он лепит ее прекрасные ножки из глины. Случайно он бросил быстрый взгляд на ее лицо и с удивлением обнаружил, что оно слегка искажено: Ольга закусила нижнюю губу, ее дыхание тоже заметно изменилось — оно стало прерывистым и более глубоким. Казалось она иногда задерживает его на несколько секунд, а потом резко выдыхает. Светка вела себя похоже, когда Сергей делал ей куни и та приближалась к оргазму.
Вообще-то, делать куни он не очень любил. Во-первых, потому что его самого оральный секс не впечатлял, даже когда Светка научилась «королевскому» минету. А во-вторых, было в этом что-то постыдное для мужчины — лизать женщину между ног. Сам Сергей может и не имел бы ничего против этого, но его друзья всегда об этом отзывались как о чем-то недостойном. Но иногда Света его очень просила и тогда он конечно не мог ей отказать. Хорошо, что Светка была скромницей и просила его об этом не так уж часто.

Прикрепленное изображение

Продолжая массировать ступни Оленьке, Сергей услышал как она начала тихо постанывать. Он хотел было остановиться, но она тут же злобно зыркнула на него и прошипела что-то вроде: «Продолжай!». Сказано это было так злобно и резко, что Сергей тут же начал растирать ее ноги с большей скоростью. Это не заставило себя долго ждать, и в какой-то момент по телу Оли начали пробегать несильные, но ощутимые конвульсии. Она несколько раз сильно вздрогнула и затихла, испустив вздох облегчения.
Ему не верилось, что кто-то может испытывать оргазм — ведь это был именно он — от простого массажа ног. Неужели у нее там эрогенная зона, подумал он.
— Понравилось? — нерешительно спросил он, не зная что делать дальше.
Его собственное возбуждение к этому моменту уже почти прошло.
— Это было суперски! — довольно проговорила Ольга, открывая глаза. — Ты прямо рожден для этого. Для того, чтобы массировать мои ножки.
— Я конечно польщен, — улыбнулся Сергей. — Не знал, что ты настолько чувствительна.
— На самом деле, не всё так просто. Чтобы меня довести до этого надо хорошо постараться, и далеко не каждый на это способен, — ответила она, нажав на одно из самых его больных мест — на самолюбие. — И я обычно в долгу не остаюсь перед теми, кто делает для меня всё. Ты понимаешь меня?
— Думаю, что да. Но как же Света?
— Глупенький. Света ничего не узнает. Это невыгодно в первую очередь для меня.
— Да, наверное ты права… — Сергей попытался было приподнять её ноги со своих колен и встать, но она сильнее прижала их сверху, заставляя его остаться на месте.
— Я говорила, что отблагодарю тех, кто делает для меня всё. А ты сделаешь для меня всё?
Сергей на секунду замешкался. Ему нравилась его жизнь — стабильная и без явных провалов. Его отношения со Светой были довольно консервативными, но он никогда не был любителем приключений и походов на стороне.
Однако сейчас он испытывал какое-то жаркое томление, какое-то искушение, которому хотелось поддаться. Неважно, что он потом будет жалеть об этом, неважно, что может многое потерять. Эта девушка завораживала его своим напором и своей откровенностью. Ему хотелось получше ее узнать, испить ее всю. Доверять ей. Взять ее. Принадлежать ей. Несмотря ни на что.
— Да, я готов для тебя на всё, — сказал он. Она довольно ухмыльнулась и откинулась на спинку.
— Тогда ты должен делать то, что я тебе говорю. Я обожаю послушных мужчин, которые знают свое место и свои обязанности. Ты знаешь в чем состоит главная обязанность мужчины?
— Думаю, что главная обязанность мужчин в том, чтобы сделать женщину счастливой? — неуверенно ответил Сергей.
— Ты почти угадал, молодец. Главная обязанность мужчины — служить женщине. Именно поэтому природа сделала вас такими сильными и крепкими, потому что нам необходима ваша поддержка и помощь. Ты понимаешь? Без вас нам будет тяжелее жить, но вам без нас будет гораздо хуже — ваше существование будет просто лишено смысла, — она внимательно посмотрела на него, будто проверяя, успевает ли он за ходом ее мысли.
— Да, я согласен с тобой. Мужчины живут для женщин, — он попытался подстроиться под нее, ему показалось, что так он быстрее сможет добиться того, о чем теперь неустанно думал.
— Вот видишь, а раз вы живете для нас, то мы можем и должны вами распоряжаться. Лично я не понимаю женщин, которые всячески заботятся и обихаживают мужчин. Природа сделала нас, женщин, красивыми и нежными именно для того, чтобы вы — сильные и верные — служили нам и ублажали нас, — Сергей лишь кивнул в ответ. Она продолжала: — Таким образом, когда все мужчины это поймут, в мире наступит мир и порядок. Ведь все красивое и гармоничное в этом мире так или иначе связано с нами — с женщинами.
— Ты права, я тоже так думаю, — Сергей попытался себе представить этот будущий мир, во главе которого стоят женщины, но надолго его не хватило. Сейчас все его мысли были об Оленьке — ее ножках, покоящихся на его коленях, ее упругой груди, скрытой сейчас тканью топика, а также о том, что было ниже. То, куда устремлялись мысли всех мужчин на протяжении веков. Он как бы говорил себе: «Да-да, все это верно. Давай уже приступим к делу. Ты можешь быть сверху, если так хочешь».
— Поэтому у меня есть определенные принципы в отношении с мужчинами, — прервала его мысли она. — Я говорю им что и когда делать, а они меня слушаются. Ты к этому готов?
— Да, я готов, Оля. Я тебе даже куни сделаю, — сказал он, подумав, что это его обещание растопит ее окончательно, но вдруг увидел, что лицо ее слегка исказилось в каком-то недоумении.

Прикрепленное изображение

— Ты мне ДАЖЕ куни сделаешь? — она смотрела на него с едва уловимой злостью. Но через секунду сменила гнев на милость. — Сережа, дурачок, сделать мне куни будет для тебя подарком, наградой, которую еще заслужить надо, — и она рассмеялась. Сергей слегка смутился от этих слов — ему раньше казалось, что каждая женщина была бы счастлива такому предложению с его стороны, а тут еще заслужить надо оказывается.
— Ты хочешь меня? — прямо спросила она.
— Да, — не раздумывая ответил Сергей.
— Хорошо, — продолжала она. — Ты мне только что массировал ступни. Я хочу, чтобы ты сейчас, в подтверждение своих добрых намерений, облизал бы свои пальцы. Они пахнут мной, и если ты хочешь меня, то ты должен хотеть и мой запах, и вкус. Возьми их в рот и обсоси, медленно, — сказала она и посмотрела ему прямо в глаза. Видя, что он колеблется, добавила: — Если ты этого не сделаешь, то между нами ничего не будет. Я не люблю, когда мной брезгуют.

Сергей раздумывал. В его голове все перемешалось: и возбуждение, и стыд. Все это было необычно для него и он никак не мог решиться. «Подумаешь, облизать пальцы», — подумал он. «Пальцы-то мои, пусть и пахнут ею. Да и не узнает ведь никто». Он медленно и тяжело поднес свою руку ко рту, как-будто она весила целый пуд, и взял пальцы в рот. Потом вынул их и несколько раз провел по ним языком, облизывая со всех сторон. На языке чувствовалась пыль и песок, который когда-то покрывал ее ножки.
Также слегка пробивался кислый привкус пота. Он тщательно облизал сначала правую, затем левую руки, и все это время она удовлетворенно смотрела на него. А он почему-то не мог отвести взгляда от ее глаз, как-будто она его загипнотизировала.
— Умница, мальчик, — проговорила она. — Ты быстро учишься.
Тут Оля неожиданно приподняла одну ножку и поднесла ее к лицу Сергея. Он не стал ее отталкивать, но слегка вжался в спинку дивана, чтобы отодвинуться подальше.
— Тебе уже нечего терять, ты свой первый шаг уже сделал. Поцелуй мою ногу, — сказала она.
И тут его словно прорвало, он почувствовал все свое нестерпимое желание, вожделение. Наплевав на все, он вжался в ее ступню губами, прижав ее к себе руками и стал покрывать поцелуями. Но не успел он сделать и десятка страстных поцелуев, как она оторвала свою ногу от него и быстро вскочила с дивана.
— Ха, я вижу ты созрел, мужчина! — ее глаза победоносно светились. — Это было даже проще, чем я думала, — он не понял о чем она, а Оля тем временем продолжала: — Слезай с дивана, теперь это мое место. А твое место у меня в ногах на полу.
Сергей не успевал даже обдумать все это — она словно парализовала его своей волей. Он быстро скользнул на пол, встал на колени и уставился на нее снизу, размышляя, что будет дальше. Оля села на диван, одну ногу поставила ему на плечо, а вторую на лицо.
— У тебя теперь нет пути назад. Ты будешь служить мне, исполняя мои прихоти, а я буду тебя вознаграждать или наказывать — в зависимости от твоих стараний. Теперь ты узнаешь, как должен вести себя настоящий мужчина, чье истинное предназначение служить женщине. Я воспитаю тебя, ты будешь принадлежать только мне, только я буду делать тебя счастливым. Тебя ждет настоящий рай, но только в том случае, если ты будешь безоговорочно мне подчиняться. Ты сам не знаешь, чего ты хочешь, но я дам тебе это.
Я дам тебе радость страданий и боль ожидания, я стану твоей музой и судьбой. Ты всю жизнь ждал этой встречи со мной, — все это время он тщательно и исступленно облизывал ее ноги. Он сам не ожидал от себя этого, как-будто он стал маленьким беспомощным щенком, нашедшим своего хозяина. Хозяин позволил ему облизывать себя, а остальное было неважно.

Прикрепленное изображение

Он даже не думал о том, что десять минут назад хотел ее трахнуть.
Теперь ему хотелось лишь сделать ее счастливой любыми средствами — даже ценой своей жизни. Тем временем, Ольга сказала ему лечь на пол, а сама уселась сверху на его лицо, зажав его голову между своими бедрами. Ее попа была туго обтянута джинсами, и она еще некоторое время поерзала на его лице, пока не нашла какую-то удобную позицию. Ее запах заполнил все вокруг — видимо она была возбуждена до предела. Сергей все еще чувствовал некоторый стыд за то, что беспомощно лежит под ней. Но от этого чувства оставалось все меньше и меньше. Теперь его заполняло другое чувство — какая-то истома, делавшая его абсолютно бессильным перед Ольгой.

Эта истома быстро разлилась по всему телу — по рукам и ногам. Как-будто Оля стала для него целым миром — Вселенной, которая только и имела смысл. Все остальное отошло на второй план: и Света, и его мужское достоинство, и общественное мнение. Он не понимал, что это: животная похоть или божественное просветление. Это было совершенно не похоже ни на что, испытанное им ранее. Он хотел раствориться в ней. В ее теплом и влажном лоне — там, откуда он когда-то появился, там, где сейчас было зажато его лицо.
Сидя на его лице, она достала сигарету и закурила. Ей пришлось слегка отодвинуться назад, чтобы открылось лицо Сергея. Она посмотрела на него как-то особенно заботливо, с любовью.
— Вот видишь, дурачок, а ты сопротивлялся. Ведь это и есть счастье, правда? — она засмеялась, глядя на него и сделала знак, чтобы он открыл рот. Он подчинился, и Ольга стряхнула туда пепел с сигареты, а затем смачно плюнула ему в рот. — Это чтобы тебе не так горячо было.
Докурив сигарету, она встала и подошла к своей сумке, которую оставила в прихожей. — У меня тут целый арсенал спецсредств для тебя, мой песик, — с этими словами она достала пару плеток, пакет с вибраторами и фаллосами разных размеров, наручники, моток веревки и ошейник.
— Вот что я искала, — сказала она и поманила его к себе.
Сергей на карачках подскочил к ней. Ему сейчас больше всего хотелось угодить ей любой ценой. Хочет лишить его свободы — пожалуйста, зачем ему свобода, если у него не будет хозяйки?

Прикрепленное изображение

Она нацепила на него ошейник — внутри у него оказались короткие, но острые шипы. К ошейнику был прицеплен кожаный поводок. Потянув за него, Оля заставила его следовать за собой на кухню. Сев на стул и заставив Сергея встать перед ней на колени, она сказала: — Знаешь, мой мальчик, это ведь твоя Света меня к тебе прислала. Она как-то прочитала одну очень интересную книжку и захотела попробовать это с тобой. Но так как она у нас жутко скромная, то решила пригласить меня. Я ведь даже не сестра ей, — сказала она, внимательно глядя на него.
Сергея вдруг охватило чувство, что его предали. Все в нем всколыхнулось, он почувствовал себя по-идиотски, стоя перед ней сейчас на коленях. В нем боролось сразу несколько желаний: встать и обиженно уйти, разразить скандал или остаться несмотря ни на что. Как-будто почувствовав это, Ольга слегка натянула поводок книзу, заставив его почувствовать боль на своей шее.
— Ты не забыл, надеюсь, гнусный червь, кто здесь главный? — в ее глазах забегали искорки гнева.
— Нет, хозяйка, — процедил он. Эти слова дались ему очень тяжело.
— Хорошо. Ты теперь на моем воспитании, и я за тебя отвечаю. Тебе ведь надоело, что ты сам за себя отвечаешь, и тебе хочется, чтобы кто-то сделал это за тебя? Тебе нужен кто-то сильный рядом. Так вот, теперь ты принадлежишь мне на правах вещи. Я отвечаю за тебя. Я сделаю тебя послушным и воспитанным, а потом передам Свете, и вы уже никогда не будете жить по-старому. Все изменится. Ты на пороге новой жизни, доверься мне.
Ее слова были музыкой для него — волнение и обида отошли на второй план, скрывшись за сладостной стеной подчинения. Ольга поднялась со стула и за поводок потащила его в ванную.
— Осталась лишь небольшая формальность. Мне надо тебя пометить, — пояснила она.
Оля приказала ему раздеться догола, забраться в ванную и лечь на дно, лицом вверх. Сама она сняла с себя джинсы и встала на края ванны. Приседая над ним, она сказала: — Я сейчас пописаю на тебя, чтобы ты носил на себе мой запах. Я всегда помечаю своих рабов таким образом. И еще, я запрещаю тебе мыться три дня, чтобы этот запах все это время был с тобой. Чтобы ты слышал его и понимал свое место. Если хочешь, можешь поймать мою струю ртом и попить, — она улыбнулась. — Многим нравится.
Затем она замерла на несколько секунд, пока в него не ударила довольно мощная, резко пахнущая теплая струя. Она прошлась по всему его телу — от ног до головы, немного задержавшись на лице. Сергей сначала зажмурился — его глаза начало щипать от попавшей в них мочи, но затем он открыл рот и стал ловить языком последние капельки терпкой жидкости. Ведь это был нектар его хозяйки — ему он сейчас показался слаще патоки.
— Вот теперь ты полностью принадлежишь мне, — сказала Ольга, закончив писать. Затем она ушла в комнату и вернулась с каким-то странным пластиковым приспособлением в руках.
— Я прекрасно знаю, что бы ты хотел сейчас больше всего. Но как раз этого ты и не получишь. Это будет жестоко с моей стороны, но это сделать необходимо, — с этим словами она вдела его член в это пластиковое приспособление и захлопнула это хитроумное устройство. — Это твой пояс верности, мальчик. Теперь ты будешь жить по моему расписанию, а если захочешь излить свое дурное семя, то тебе придется хорошенько для этого постараться, чтобы заслужить. Сиди тут, пока я не прикажу выходить, — с этими словами она вышла из ванной, выключила свет и пошла спать после долгой дороги.
Сергей, просидел в ванной несколько часов пока окончательно не продрог. Тогда он нерешительно вышел в коридор. Он сам не понимал, как оказался в этом положении, но теперь пути назад похоже не было. Он пошел в комнату где спала Ольга, свернулся калачиком перед ее кроватью, укрывшись теплым пледом и стал ждать наказания за то, что осмелился выйти из ванной…

Прикрепленное изображение
  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #50059 · Ответов: 3 · Просмотров: 83 202

ivano
Отправлено: 15.6.2013, 4:39


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Опустись на колени . Рассказ
Госпожа Ирина и раб. Романтический рассказ о встрече Госпожи и раба.

Прикрепленное изображение


ВСТРЕЧА.

Я сижу на скамейке у Макдональдса уже почти час. На улице довольно холодно, я продрог, и думаю, что температура, наверное, не поднялась выше восемнадцати градусов. Столики вокруг меня были пусты – все посетители предпочитают тепло ресторана.
Я вспоминаю, как ватными пальцами набирал ее номер и слушал длинные гудки в телефонной трубке, я уже хотел дать отбой, когда на другом конце ответили.
- Алло, - услышал я сонный женский голос.
Мое сердце провалилось куда-то в район желудка. Я понял, что разбудил ее и лихорадочно посмотрел на часы – было почти два часа дня.
- Алло? – снова раздалось в трубке.
Мне пришлось дважды прочистить горло, прежде чем я смог заговорить.
- Ирина? – мой голос звучал хрипло и незнакомо, - Простите, что побеспокоил вас, - я запинался, - я видел вас в клубе… и… мне дали ваш телефон… - я окончательно смутился и замолчал.
- И зачем вы звоните мне? – в ее голосе послышалась легкая улыбка.
- Я хотел попросить о встрече, если это возможно, - запинаясь, выдавил я, и тут же понял, какой наглостью с моей стороны было просить об этом.
На другом конце телефона долго молчали, и я уже испугался, что она положит трубку, но этого не произошло.
- Жди меня в субботу, после обеда, у ресторана Макдональдс, напротив клуба. На тебе должны быть одеты черная футболка, голубые джинсы и белые кроссовки, - сказала она и отключилась.
Получилось! Я не верил своему счастью. Только бы она разрешила служить ей! Такие мысли проносились в моей голове, пока я сидел на кровати, все еще прижимая мобильник к уху.
И вот, наступил долгожданный день встречи. Я сижу за столиком на улице и внимательно оглядываю проезжающие машины, в надежде увидеть в одной из них Ирину. Но она пока не появлялась. Я в который раз смотрю на часы – десять минут третьего. Я закусил губу, возможно, я опоздал? Думать о таком страшно, и я скорее отгоняю эту мысль. Оглядевшись по сторонам, я вижу стайку девушек, входящих в двери ресторана. Одна из них заинтересованно смотрит на меня и улыбается. Я поспешно опускаю глаза – не хватало еще, чтобы Ирина увидела меня с ними и подумала, что я флиртую.
Я все еще погружен в свои мысли, когда рядом со мной останавливается пара симпатичных ножек в туфлях на высоком каблуке. Я вскидываю голову, и вижу перед собой Ирину. Она стоит напротив меня, заложив руки в карманы легкого черного плаща. Я поспешно поднимаюсь на ноги, сжав руки в кулаки, чтобы она не заметила, как они дрожат.
- Здравствуйте, Ирина, спасибо, что согласились встретиться со мной, - бормочу я смущенно и замолкаю, я не знаю, что еще сказать ей.
Она все так же молчала, внимательно разглядывает меня, под ее взглядом я еще больше смущаюсь, и меня, несмотря на прохладную погоду, бросает в жар; я чувствую, как глаза защипало, и опускаю голову.
- Здравствуй, Дима, - говорит Ирина, в ее голосе я чувствую удовлетворение, - приятно видеть покорного раба, и румянец тебе идет.
От ее слов я еще больше краснею. Сердце бухает где-то в районе желудка, ладони вспотели. Я еще никогда в жизни так не нервничал. Ирина, тем временем, разворачивается и направляется куда-то в сторону. Она ничего больше мне не говорит, но я нерешительно следую за ней.

Прикрепленное изображение

- В машину, и пристегнись, - говорит Ирина, когда мы подходим к ее Тойоте.
Я поспешно сажусь на пассажирское сиденье, и пристегиваюсь, попав в замок лишь со второго раза – так трясутся руки. Ирина обходит машину и садится за руль. Она заводит машину, а затем нажимает на какую-то кнопку, и я чувствую, как ремень безопасности пришел в движение, плотно притянув меня к креслу. От волнения у меня перехватывает дыхание. Увидев, мое участившееся дыхание Ирина спрашивает:
- Не туго? – я мотаю головой и робко заглядываю ей в глаза.
- Нет, госпожа, - почти шепотом произношу я.
- Положи руки на колени, - приказывает она, - и я не хочу, чтобы ты в моем присутствии поднимал взгляд выше моих коленей.
Я делаю, как она велела, сцепив руки в замок, так как они все еще дрожат. Я отворачиваюсь от нее и опускаю глаза.
Она не говорит, куда собирается отвезти меня, а я не смею поднять глаза, чтобы посмотреть в окно. Всю дорогу я сижу потупившись, лишь иногда решаясь перевести взгляд на ее ножки, затянутые в тонкие черные колготки. Когда она сидит, плащ немного распахивается, обнажив ножки Ирины и край песочного цвета юбки. Мне очень хочется гладить и целовать эти ножки, но я понимаю, что эту привилегию еще нужно заслужить.
Ирина привезла меня в какой-то ресторан. Когда мы входим, она позволяет мне помочь ей снять плащ, мне кажется, что ее тело очень горячее, когда я ненароком касаюсь ее плеча.
Я иду за ней к столику у окна. Ирина позволяет мне самому сделать заказ для себя, и я очень волнуюсь, так как понимаю, что любая мелочь может повлиять на ее решение позволить или нет, мне служить ей. Строчки меню расплываются у меня перед глазами, и мне приходится дважды повторить мой заказ официанту, так как в первый раз я произношу его очень тихо. Сама Ирина заказывает равиоли и бутылку красного вина. Пока мы ждем заказ и пьем вино, Ирина расспрашивает меня о моей жизни. Ей интересно буквально все, иногда она задает такие личные вопросы, что я краснею и запинаюсь, отвечая ей. Слушая мои ответы, она задумчиво смотрит в окно на поток машин, бегущий, под начавшим моросить дождем.
Так мы сидим в ресторане часа два. И наконец, Ирина говорит, что ей пора. Она не позволяет заплатить за себя, сказав, что эту привилегию я еще должен заслужить. Когда мы выходим в холл, и я помогаю ей надеть плащ, я собираюсь с духом и задаю волнующий меня вопрос:
- Мы увидимся снова, госпожа?
Ирина на мгновение задумывается.
- Напиши мне свой имэил, я сообщу тебе о своем решении. И найди мне зонт, -добавляет она, посмотрев в окно на усилившийся дождь.
Я бросаюсь выполнять ее приказ – в баре я, одолжив ручку, быстро пишу свой адрес на оборотной стороне визитки ресторана. А вернувшись в холл, прошу в гардеробной зонт, пообещав занести его обратно на днях.
Когда мы выходим из ресторана, я, держа раскрытый зонт над нами, протягиваю Ирине клочок бумаги с моим адресом. Она принимает его и прячет в карман.
- Я живу не далеко, - говорит Ирина, забирая у меня зонт, - провожать не нужно.
Она уходит, оставив меня одного на тротуаре, а я словно замер, без возможности пошевелиться, прижимая руку, которой она коснулась, к губам. Вскоре ступор проходит, и я замечаю швейцара, который удивленно смотрит на меня от двери ресторана. Развернувшись, я направляюсь к метро, стряхивая по дороге капли дождя с волос.
Дома я оказываюсь примерно через час и, зайдя в квартиру, сразу принимаюсь настраивать почту на своем телефоне, чтобы иметь возможность просматривать ее из любого места. Настроив телефон, я проверяю почтовый ящик, но там пусто. Умом я понимаю, что Ирина не ответит мне сегодня, но ничего не могу с собой поделать, и до вечера проверяю почту каждые пятнадцать минут.

Прикрепленное изображение


СЛУЖИТЬ ЕЙ.

Прошло уже два дня, а я так и не получил заветного письма. Ощущение ее прикосновения к моей руке пропало, и мне начинает казаться, что наша встреча произошла во сне. Я часто беру в руки телефон и, открыв почтовую программу, смотрю на экран. Телефон это моя надежда на еще одну встречу с Ириной.
В среду я пропускаю очередную встречу в клубе, так как знаю, что Ирина довольно редко их посещает, и боюсь, что пропущу сообщение от нее. Целый день я без дела слоняюсь по дому, несколько раз мне звонят друзья, но я даже не беру трубку – нет желания ни с кем разговаривать. Вечером, в пол десятого я в очередной раз безнадежно смотрю на экран телефона, и тут… о чудо! вижу письмо от Ирины. В теме письма значится «опустись на колени». Я немедленно опускаюсь на колени там, где стою и, дрожащей рукой открываю письмо. Вот текст письма целиком: «С сегодняшнего дня, я принимаю тебя как своего раба. Во время наших встреч ты больше не принадлежишь себе. Прочитай и запомни правила, которые ты должен неукоснительно выполнять: 1. с этого момента ты должен называть меня «госпожа»; 2. все мои сообщения, полученные по электронной почте, смс, ты должен читать, опустившись на колени, отвечать на мои телефонные звонки ты должен опустившись на колени; 3. ты не должен звонить мне, или какими то другими способами пытаться связаться со мной, я сама буду выбирать время и место наших встреч; 4. ты не должен смотреть мне в лицо или прикасаться ко мне без моего разрешения».
Я опускаю телефон, все мое тело сотрясает крупная дрожь. Я чувствую как напрягаюсь, как мое тело ждет оков, которые докажут мою принадлежность госпоже. Снова включив телефон, я перечитываю письмо еще несколько раз, каждая его строчка отпечаталась в моем мозгу.
Пока я перечитываю письмо, телефон сигналит о новой почте. Новое сообщение гласит: «Пятница. 19.30» Дальше написан ее адрес.
Я сам не знаю, как дожил до пятницы. Придя на работу в четверг, я был как в тумане и часто ошибался. Коллеги спросили, не влюбился ли я, пришлось как то отшутиться.
Пятница тянется нескончаемо, я поминутно смотрю на часы и мне кажется, что стрелки их замерли насовсем. В итоге, отпросившись с работы пораньше, я еду домой и там привожу себя в порядок. Одевшись в черную футболку, джинсы и кроссовки, я, поразмыслив, беру еще куртку – на улице довольно прохладно.
На метро я добираюсь до ближайшей к дому Ирины станции, и, выйдя на поверхность, довольно быстро нахожу нужный адрес. Дом оказался из дорогих, с подземной парковкой, охраной на воротах и консьержем. Я сказал консьержу куда направляюсь, и скоро очутился в лифте, поднявшем меня на двенадцатый этаж.
Подойдя к нужной двери, я смотрю на часы, они показывают 19.20. Я в нерешительности, позвонить в звонок сразу, или подождать до назначенного времени? Я боюсь гнева госпожи, и в тоже время, не хочу, чтобы кто-то из соседей увидел меня, слоняющимся по лестничной площадке. В итоге, выбрав второй вариант, я звоню в дверь. Звонка я не слышно, но, через какое-то время, дверь открывается. В полумраке прихожей я вижу госпожу Ирину, одетую в легкие брюки и рубашку. Она отходит внутрь, приглашая меня войти.

Прикрепленное изображение

- Здравствуйте, госпожа, - говорю я, переступив порог.
Она оглядывает меня с головы до ног и улыбается.
- Одежду оставь в коридоре, - говорит Ирина и, развернувшись, уходит вглубь квартиры.
Я закрываю входную дверь, раздеваюсь, чувствуя себя неловко, иду вслед за ней. Войдя в гостиную, я смущенно останавливаюсь в дверях. Ирина сидит перед телевизором на диване. Я подхожу и опускаюсь перед ней на колени.
- Ты хочешь служить мне? - спрашивает Ирина, приподняв мой подбородок кончиками пальцев ноги, заставляя посмотреть ей в глаза.
- Да, госпожа! Позвольте мне служить вам!
Ее ножка чертит пылающую дорожку по моим груди и животу, и останавливается, упершись в мой член. Мне очень хочется взять ее в руки и ласкать, покрывая поцелуями, но я помню о запрете моей хозяйки. Госпожа нежно гладит меня ступней по члену, от чего он почти немедленно поднимается. Когда госпожа убирает ножку, я вздрагиваю.
- Подай шкатулку, - приказывает она, указав на журнальный столик, стоявший недалеко от дивана.
Я поспешно поднимаюсь и приношу ей довольно тяжелую шкатулку. Опустившись на колени и склонив голову, я протягиваю шкатулку госпоже. Она открывает ее и достает оттуда что-то глухо звякнувшее.
- Отнеси на место, - снова приказывает она.
Поднимаясь с колен, я украдкой бросаю взгляд на ее руки, она держит широкий ошейник из плотной кожи с металлическим замком, рядом лежит пара наручников. Мое сердце пропускает удар. Вернувшись назад, я снова опускаюсь на колени, мое тело сделалось ватным. Госпожа приказывает мне поднять голову, и, когда я исполняю приказ, оборачивает мою шею ошейником. Когда раздается звонкий металлический щелчок, я вздрагиваю. Я чувствую, как ошейник плотно охватил мою шею, и от этого мое дыхание учащается. Затем госпожа застегивает у меня на запястьях браслеты из такой же плотной кожи и, заведя мои руки за голову, прикрепляет браслеты к ошейнику на моей шее. Я стою перед ней на коленях, полностью доступный для любых ее действий и моя доступность странным образом смущает и возбуждает меня.
Госпожа приказывает мне встать и повернуться перед ней. Я исполняю приказ, дав ей возможность оглядеть меня со всех сторон. Потом я вновь опускаюсь на колени в полушаге от дивана. Госпожа немного сдвигается, и наклоняется ко мне, приподняв мой подбородок и принуждая меня смотреть ей в глаза. Ее лицо так близко, что я сразу думаю о поцелуе, но одергиваю себя – я не могу рассчитывать на такое. Госпожа, очень нежно, проводит кончиками пальцев по моей щеке от виска до подбородка, затем ее рука скользит дальше вниз, но, не дойдя до конца, останавливается и направляется обратно. Мне становится трудно дышать, я прикрываю глаза.
- Открой глаза и смотри на меня, - тут же слышу я голос своей госпожи.
Я с трудом подчиняюсь. А она продолжает ласкать и гладить мое тело, как будто играя на каком-то диковинном инструменте, любуясь выражением моего лица.
Дальнейшее слилось для меня в один сумбурный ряд. Я помню, как умолял госпожу позволить мне прикоснуться к ней и как она, смеясь, ускользала от меня, помню как, задыхаясь от вожделения, я уткнулся лбом в ее колени, а она ласково гладила меня по голове, шепча какие-то нежные слова…

Прикрепленное изображение


УТРО.

Я просыпаюсь, от того, что судорога свела мне руку, пытаюсь подняться, не до конца придя в себя, но тут же я остановлен цепочкой, натянувшейся от моего движения. Осознав себя лежащим на полу, я вспоминаю предыдущий вечер. Мое лицо озаряет улыбка. Я оглядываюсь, за окном пасмурно, от этого в комнате стоит полумрак. Через приоткрытую дверь видно, что остальная квартира так же погружена в полумрак. Из чего я делаю вывод, что госпожа еще спит. Еще через пару минут я понимаю, что зверски хочу в туалет, но будить госпожу я не смею – приходится терпеть. С нервной дрожью я думаю, что если она опять поспит до двух часов? Я не настолько уверен в себе.
Полежав еще немного, я пытаюсь перевернуться на другой бок, чтобы разогнать кровь. Цепочка, приковывающая меня к кровати, несколько раз тихо звякает, и я замираю. Внезапно я слышу, как зашуршало постельное белье и, через мгновенье, из-за спинки кровати показывается голова моей госпожи.
- Доброе утро, госпожа, - говорю я, - простите, что разбудил вас.
- Доброе утро, раб, - произносит она.
Она подтягивается повыше, и протягивает ко мне руку, но не достает и, покачав ей в воздухе надо мной, со вздохом поднимается. Обойдя кровать, она опускается рядом со мной, и открывает замочек, удерживающий цепочку, затем освобождает мне руки, и я могу, наконец, подняться с пола. Руки мои трясутся как после целой ночи физического труда. Увидев это, госпожа несколько раз энергично растирает их, помогая мне разогнать кровь.
- Спасибо, госпожа, - говорю я.
- Ступай, приготовь завтрак, - говорит госпожа, сливки для кофе подогрей – я люблю горячий.
- Да, госпожа, - говорю я, и направляюсь к выходу из комнаты, но на полпути останавливаюсь и оборачиваюсь.
Увидев в моих глазах вопрос, госпожа кивает.
- Что?
- Госпожа, можно мне в туалет? – смутившись, тихо говорю я.
- Иди, - она машет рукой, садясь на кровать.
По дороге на кухню, я забежал в туалет, не забыв после него как следует помыться. На кухне я открываю холодильник, который оказывается полупустым. Я не знаю, что госпожа любит есть на завтрак, поэтому отвариваю пару яиц, и делаю тосты, поставив на стол еще масло и джем. Сливки я тоже нахожу в холодильнике и, перелив их в кувшинчик, ставлю в микроволновку разогреваться. Поискав кофе, я нахожу в шкафу открытую пачку арабики и турку. Насыпав длинной ложкой кофейный порошок в турку, я заливаю его водой и ставлю на плиту. С включением плиты возникают проблемы, так как это какая-то современная варочная панель, но вскоре я разобрался. Пока я варю кофе, я слышу шум воды в ванной - госпожа принимает душ.
Выйдя из душа, она заходит на кухню, одетая в белый махровый халат, и опускается на стул возле окна. Я тут же подаю ей большую чашку кофе, и наливаю туда сливки, остановившись по ее знаку.
- Без сахара? - спрашивает госпожа, принимая чашку из мои рук.
Я вспыхиваю – я совершенно забыл про сахар!
- Все в порядке, - видя мою реакцию, успокаивает она, - обычно я пью без сахара.
Я немного расслабляюсь. Пока госпожа пьет кофе, я стою рядом с ней на коленях, готовый исполнить любой ее приказ. Я разглядываю ее аккуратные ступни, с маленькими пальчиками, с ярко красными ногтями. Очень медленно я протягиваю руку и касаюсь ее ноги.
- Ты должен заслужить право, прикасаться ко мне, - говорит госпожа, оттолкнув мою руку.
- Как, госпожа? - с мольбой в голосе спрашиваю я.
- Ты должен быть очень покорным, и не нарушать правила, установленные мной, - отвечает она, - а ты только что нарушил одно.
- Простите, госпожа, - очень тихо говорю я и опускаю голову.
Госпожа допивает кофе и поднимается. Она берет тарелку с тостами и, положив туда яйца, сует мне в руки.
- Доешь, - приказывает она, - и убери со стола.
- Спасибо, госпожа, - говорю я и набрасываюсь на еду.
Госпожа выходит из кухни, оставив меня одного. Я быстро проглатываю еду, и принимаюсь за уборку кухни. Помыв посуду и вытерев со стола, я оглядываю кухню еще раз: ничего ли не забыл, и иду к госпоже. Войдя в гостиную, я вижу госпожу, сидящую в кресле. На журнальном столике перед ней лежит анальная пробка, такой большой я никогда не видел, рядом лежит флакончик со смазкой.
- Вообще-то у меня были на тебя другие планы, - говорит госпожа, - но теперь придется наказать тебя за твое поведение. Но не волнуйся, я использую тебя по-другому.
От этой многообещающей фразы, холодок пробегает у меня между лопаток.
- Простите, госпожа, - говорю я, отступая на шаг, я не могу отвести взгляд от предмета, который она собирается использовать на мне.
- Тебя когда-нибудь пороли? – спрашивает госпожа.
Я мотаю головой.
- Нет, госпожа.
- Тогда сейчас испытывать тебя не буду, – и, в ответ на мой вопросительный взгляд, госпожа поясняет – Наказание должно быть наказанием, а вполне вероятно, что порка тебе понравится.
Она манит меня пальчиком, указав на ковер перед собой. Я подхожу, и опускаюсь на колени перед ней, мне очень страшно. От страха меня даже начинает немножко мутить.
- Повернись, голову опусти на ковер.
Я, дрожа, исполняю приказ.
- Раздвинь ягодицы руками.
Я повинуюсь.
- Госпожа, пожалуйста, не надо, - жалобно прошу я.
- Тихо! – она чуть повышает голос.

Прикрепленное изображение

Я замираю. Почувствовав прикосновение пробки к моему анусу, я вздрагиваю. Я чувствую все увеличивающееся давление, пробка медленно входит в меня, направляемая рукой госпожи. Стало немного больно, но тут же, будто почувствовав это, госпожа останавливается, и боль отступает. Подождав немного, госпожа возобновляет давление. Так мои мучения продолжаются минут пятнадцать, пока пробка полностью не оказывается во мне. Когда она переваливает за самую широкую часть, становится немного полегче, но совсем чуть-чуть. Закончив, госпожа поднимается с кресла и куда-то уходит, вскоре я услышу плеск воды в ванной, наверное, она моет руки.
Когда госпожа возвращается, я все еще стою в той же унизительной позе. Она подходит ко мне, и, опустившись в кресло, гладит меня по попе, пару раз надавив на пробку. Я часто дышу.
- Повернись, - приказывает она.
Я поднимаюсь на четвереньки и поворачиваюсь к госпоже. Выпрямившись, я охаю, на глаза наворачиваются слезы.
- Ну как? – интересуется госпожа, приподнимая мое лицо, чтобы заглянуть в глаза.
- Это было… на грани, - запинаясь, говорю я.
- Отлично! Этого я и хотела добиться, – она откидывается на диван.
Госпожа улыбается. Глядя ей в глаза, я вижу, что она возбуждена. Зрачки расширились, дыхание немного участилось. Она подносит к моим губам ножку, которую я с радостью целую. Видя одобрение в ее глазах, я начинаю постепенно подниматься все выше, но когда я добираюсь до колена, она останавливает меня, протянув вторую ножку. Я черчу еще одну дорожку из поцелуев вниз к ступне. Когда я хочу погладить ее ножки, госпожа останавливает меня, и приказывает держать руки за спиной. Не смотря на игрушку в моей попе, которая почти разрывает меня, я тоже уже возбудился, мое дыхание становится прерывистым.
Госпожа, улыбаясь, сбрасывает с себя халат и валит меня на пол. От движения расширителя в попе я снова охаю и сжимаю зубы. Мне не больно, но как-то очень чувствительно. Госпожа поднимает мои руки над головой и, прижав их к полу, садится на меня сверху. Я чувствую рядом с членом ее ягодицы и непроизвольно дергаюсь вверх, но тут же я остановлен движением расширителя в попе, становится почти больно. Глядя в ее глаза я, наконец, понимаю ее замысел – лежа на спине, я теперь беспомощен перед ней. Она снова приподнимается, и теперь уже садится на мой член. Прикрыв глаза, все так же удерживая меня за руки, она покачивается и приподнимается на мне, и через какое-то время я вижу, как она достигает пика наслаждения. Я тоже на грани, но всякий раз, движение расширителя в попе останавливает меня, сбрасывая напряжение.
Кончив, госпожа еще какое-то время сидит на мне верхом. Я вижу перед собой ее порозовевшее лицо с капельками пота. Я думаю, что хотел бы навсегда остановить этот момент. Но, ничто не вечно, и, отдышавшись, госпожа поднимается с меня.
- Идем, - говорит она.
Я осторожно поднимаюсь, стараясь не потревожить расширитель. Зайдя в ванную комнату, госпожа сует мне в руки коробку с салфетками.
- Подрочи, - приказывает она.
От ее откровенности я краснею, но делать нечего – приходится исполнять. Госпожа не смотрит на меня, а заходит в душевую кабинку. Я очень быстро кончаю, и выкидываю использованные салфетки в урну.
Когда госпожа выходит из душа, я подаю ей полотенце. Она заворачивается в него и выходит из ванной, бросив напоследок.
- Иди тоже помойся.
- Слушаюсь, госпожа, - я забираюсь в душ и включаю воду.
Ополоснувшись и выключив воду, я выхожу из душа и оглядываюсь. На полу лежит еще одно полотенце, которое оставила госпожа. Я поднимаю его и вытираюсь, млея от запаха ее тела.

Прикрепленное изображение


ОЖИДАНИЕ.

Госпожа не дает о себе знать почти месяц. Я терзаюсь в догадках, возможно, она уехала из города? Или больше не хочет меня? Но, тем не менее, почту я проверяю несколько раз в день.
В один из предосенних дней, в очередной раз, посмотрев на экран телефона, я снова вижу письмо от нее. Сердце пропускает удар, и я, опустившись на колени, читаю время и место очередной нашей встречи.
И вот, я стою на коленях в коридоре, держа руки за спиной, они не зафиксированы, но так приказала госпожа. Сегодня она ждет какого-то гостя. Я знаю, что они познакомились через клуб, а теперь госпожа собирается дать ему консультацию по составлению какого-то договора.
Когда раздается звонок в дверь, я вздрагиваю и спешу открыть. Господина, пришедшего к госпоже, зовут Алексей, я тоже видел в его клубе несколько раз. Это высокий, слегка седеющий мужчина, спортивного телосложения. Войдя в квартиру, он снимает пальто, и, не глядя, сует его мне в руки. Я спешу убрать пальто в шкаф, и опуститься на колени, чтобы помочь гостю снять обувь. В этот момент выходит госпожа, она здоровается с гостем и приглашает его в кабинет, коснувшись моей щеки, она велит мне принести кофе.
- Какой кофе будет господин? – не поднимая глаз, спрашиваю я.
- Черный, - бросает он, от двери кабинета, оглядев меня с головы до ног.
Приготовив кофе, я осторожно несу позвякивающий поднос в кабинет и ставлю его на кофейный столик. Закончив сервировку, я убираю поднос вниз и хочу уже выйти из кабинета, но госпожа делает мне знак остаться. Тогда я отхожу в сторону, и опускаюсь на колени возле ее кресла. Господа перемещаются за кофейный столик. Госпожа берет кофейную чашку и, привычным жестом греет об нее ладони. Как я люблю этот жест! Они продолжают обсуждать договор, госпожа просит меня принести со стола бумаги, и я спешу выполнить ее приказ. Госпожа делает какие-то отметки в тексте договора. Но вот вроде они закончили, документы убраны в папку, и разговор плавно перетекает на дела клуба. Господа вспоминают смешные моменты, смеются, я тоже улыбаюсь, склонив голову. Внезапно разговор касается меня, и я напрягаюсь.
- Вы позволите задать несколько вопросов вашему рабу? - спрашивает гость у госпожи.
- Да, пожалуйста, - отвечает она, и, поднявшись с кресла, выходит из комнаты.
Я в панике оглядываюсь. Господин встает, и берет с письменного стола стек. Госпожа всегда держит там его, но я не знаю зачем, она ни разу не использовала его. Господин подходит ко мне, и, уперев конец стека мне в подбородок, поднимает мою голову.
- Тебя когда-нибудь пороли?
- Нет, господин.
- Но, ты думаешь, тебе понравится порка?
- Я не знаю, господин, - его вопросы мне неприятны, но таково желание госпожи, и я постараюсь честно ответить на все.
Господин строго смотрит на меня, но тут в комнату возвращается моя госпожа, и он опускает стек. Я с облегчением опускаю голову. Меня трясет.
- Я хотел бы иметь возможность выпороть вашего раба, если это возможно, - говорит гость.
- Я подумаю над этим, - отвечает моя госпожа, - но, в любом случае, это нужно делать не здесь.
- Согласен с вами, - отвечает гость, - в клубе более располагающая обстановка.
Они прощаются. По знаку госпожи я иду в коридор, чтобы помочь гостю обуться и надеть пальто. Проводив гостя, госпожа возвращается в кабинет, и вновь садится в кресло у кофейного столика. Я опускаюсь рядом на колени. Она молчит, затем показывает мне на пустую чашку, и я, забрав поднос, спешу на кухню, чтобы сварить еще кофе. Принеся кофе, я снова опускаюсь у ног моей госпожи.
- Ты хотел бы, чтобы тебя выпороли? – спрашивает она.
Моя голова опускается еще ниже, я утыкаюсь лбом ей в колени.
- Госпожа, пожалуйста… - мой голос звучит глухо, я и сам не понимаю, о чем прошу.
Госпожа молчит, задумчиво гладит меня по голове.
- Двенадцатого сентября, в клубе, - говорит госпожа, нежно запуская пальцы мне в волосы.

Прикрепленное изображение


ПРИГЛАШЕНИЕ.

Ожидание растягивается на три недели.
Один раз госпожа приглашает меня в тот самый ресторан, где мы провели первую встречу. Я жду ее у входа, снова чувствуя взгляд швейцара на себе. Когда она, наконец, появляется, я протягиваю ей небольшую бледно розовую розу. Госпожа улыбается, глядя, как цветок подрагивает в моей руке. Протягивает руку, забирает цветок. Мы заходим в ресторан. Госпожа ведет меня к столику у окна. Помогаю ей сесть, сам сажусь напротив. Странно, но я до сих пор робею в ее присутствии.
- Расскажи, как прошел твой день, - приказывает госпожа.
Я краснею, выдавая себя с головой, но она же не могла узнать? Или могла? Сегодня, коллега по работе пригласила меня на свидание. Я конечно отказался, но все же… Но, делать нечего, рассказываю все без утайки.
- Она тебе нравится?
- Да, - опустив голову шепчу я, мне стыдно, но врать госпоже я не буду.
- И? – она, кажется, не разозлилась, это задевает меня.
- Не будет никакого «и», - яростно шепчу я, глядя на госпожу сверкающими глазами.
Госпожа все еще смотрит на меня, очень внимательно, чуть подавшись вперед. Я опускаю глаза.
- Я принадлежу только вам, госпожа. Не будет никакого «и».
Она снова это сделала – привела мои чувства в смятение. Но, успокоившись, я понимаю, что мне стало гораздо легче. Я благодарен своей госпоже.

Прикрепленное изображение


ОПЫТ.

Наконец я в клубе. Стою, переминаясь с ноги на ногу, в коридоре. Госпожа еще не пришла. Приходят другие члены клуба, вежливо здороваюсь с верхними, приветствую нижних. Жду.
Уже почти все пришли, а госпожи все нет. Ко мне подходит госпожа Вера, это она дала мне телефон моей госпожи. Они с моей госпожой подруги, часто встречаются.
- Привет, Дима!
- Здравствуйте, госпожа Вера. Спасибо, – у меня еще не было возможности поблагодарить ее.
- Пожалуйста, - она улыбается, - я знала, ты понравишься Ирине. И ты так на нее смотрел.
Я молчу, не знаю что сказать. Тут дверь снова открывается, и на пороге появляется моя госпожа. Я опускаюсь на колени, она подходит, здоровается с госпожой Верой, спрашивает про какую-то поездку. Я жду. Госпожа кладет руку мне на плечо, давая понять, что заметила меня…
Госпожи идут в сторону общей гостиной, я поднимаюсь с колен и иду за ними. Но у входа, моя госпожа останавливается, и подталкивает меня к «пыточной».
- Разденься, и жди меня там, - ее голос немного отстраненный.
Я разворачиваюсь и иду в соседнюю комнату, открываю тяжелую дверь, захожу. Я тут еще не был, оглядываюсь. Крючья, кольца, колодки, все как положено, но их вид нагоняет на меня страх. Вдоль стен висят предметы для фиксации. Плетки и тому подобное каждый приносит лично. Я раздеваюсь, аккуратно сложив одежду у двери. Опускаюсь рядом с ней на колени, но долго ждать не приходится – через минуту заходит госпожа. У нее в руках небольшая сумка, она опускает ее на пол передо мной.
- Надень браслеты.

Прикрепленное изображение

Я послушно открываю сумку и достаю оттуда комплект кожаных браслетов, надеваю, на запястья и щиколотки, плотно застегнув. Замочки щелкают, отсекая мои чувства от реального мира. Ключей нигде нет – они, конечно, у госпожи. Ошейник госпожа надевает мне сама. Потом заводит мои руки за спину и фиксирует браслеты в таком положении. Я вижу, как она достает из сумки еще что-то, присмотревшись, понимаю, это маска с кляпом. Госпожа вставляет кляп мне в рот, он необычный, похож на бабочку. Маска плотно охватывает нижнюю челюсть, а госпожа еще туже затягивает ремешки, один на затылке, а к нему прикрепляет другой, проходящий вертикально через лоб. Затем она достает небольшую резиновую грушу с коротким гибким шлангом, и прикрутив ее к отверстию в маске начинает качать. Я чувствую, как кляп у меня во рту увеличивается, заполняя все пространство, плотно прижимая язык и щеки. Наконец, госпожа посчитала, что достаточно, открепляет грушу со шлангом. Я тяжело дышу, госпожа показывает мне вниз, я смотрю туда и вижу, что возбудился.
- Поднимайся, - приказ звучит как удар.
Я встаю с колен и иду к центру комнаты, подталкиваемый госпожой. В центре комнаты в пол вделаны кольца, госпожа приковывает к ним мои ноги, разведя их на ширину плеч. Следом руки, на свисающую с потолка цепочку. Затем госпожа идет к стене, там небольшая ручная лебедка, к которой прикреплен второй конец цепочки на моих руках. Госпожа начинает вращать лебедку, я чувствую, как мои руки тянет вверх, заставляя прогибаться вперед, выше, выше, еще… суставы хрустят, я мычу сквозь кляп, тогда госпожа останавливается. Подойдя ко мне, она закрепляет веревку в кольце на маске, и подтягивает мою голову вверх, привязав веревку к цепи, удерживающей руки. Теперь я не могу опустить голову, смотрю прямо. Госпожа ставит передо мной стул, и выходит из комнаты. Я остаюсь один, стою неподвижно несколько минут, шея начинает затекать, плечи болят, я пробую подняться на цыпочки, чтобы немного снять нагрузку с рук, но так тоже долго стоять не могу, возвращаюсь в прежнюю позу.
Наконец, дверь открывается, и я слышу, как в комнату кто-то входит. Стук каблучков, это моя госпожа, и более тяжелые шаги, это, наверное, господин Алексей. Я шуршание у себя за спиной, наверное, что-то достают из сумки, затем свист, и на мою попу обрушивается удар! Как больно! Искры летят у меня из глаз! Удары опускаются на меня все чаще, постепенно становясь беспорядочными, спина, попа, все превратилось в сплошной очаг боли. Я кричу, но сквозь кляп раздается только мычание. Внезапно, удары прекращаются, из-за моей спины выходит госпожа, и садится на стул. Ее лицо раскраснелось, глаза блестят, госпожа довольно улыбается, глядя мне в глаза. В эту минуту она особенно красивая. Я немного успокаиваюсь, и тут все начинается по новой. На мою спину и попу снова сыплются удары, и я понимаю, что у моей госпожи очень легкая рука. Я кричу уже на одной ноте, почти вою, но удары не прекращаются. Я пытаюсь уклониться от ударов, извиваюсь в цепях, рискуя вывихнуть руки, но цепи каждый раз возвращают меня обратно под удары. Госпожа внимательно смотрит мне в лицо, а я уже почти не вижу ее – слезы и пот застилают мне глаза. Она поднимается со стула и подходит ко мне, удерживая меня за плечи, наверное, чтобы я не вывихнул себе руки.
Наконец порка прекращается. Я тяжело дышу, слышу, как позвякивает ослабляемая цепочка лебедки. Госпожа поддерживает меня, помогая опуститься на колени, а затем и лечь на пол. У меня нет сил. Закрываю глаза, чувствую, как она отвязывает веревку от маски, как освобождает руки, вздрагиваю, почувствовав прикосновение к ноге – это отстегивают цепочки от ножных браслетов. Госпожа спускает воздух из кляпа и снимает с меня маску. «Спасибо, госпожа», шепчу я. Вижу над собой господина Алексея, ему тоже говорю спасибо. Он кивает и уходит. Руки, ноги свободны, я с трудом поднимаюсь. Меня трясет.
Но, оказывается, это еще не все. Госпожа снова соединяет наручники, теперь уже спереди, взявшись за цепочку, тянет в коридор. Там у нас выставка «художественной порки». Возле стены уже стоит один нижний – Гарик. Спина вся исполосована, по ощущениям, моя выглядит так же. Госпожа привязывает к моим наручникам веревку, лебедки тут нет, только блок под потолком, начинает тянуть. Мне снова приходится поднять руки, веревка натягивается, я поднимаюсь на цыпочки. Госпожа останавливается, закрепляет веревку, затем пристегивает мои ноги к полу, слегка разведя, от чего веревка натягивается еще больше. Уходит. В коридоре тихо. Периодически я слышу шум из-за открывающейся двери в общую комнату. Иногда, кто ни будь проходит мимо меня на улицу – курить. Несколько раз приходит госпожа – проверяет меня, один раз даже подтянула веревку потуже. Я стою у стены довольно долго, мышцы ног начинают мелко противно дрожать, руки болят. Но, постепенно это все отходит на второй план, звуки приглушаются, даже боль отступает, я как будто парю. Время теряет смысл. Кажется, я даже дышу через раз.
Через какое-то время я слышу, как гулко хлопает дверь. Ко мне подходит госпожа, что-то говорит, но я не могу разобрать. Пытаюсь ответить, и плавно соскальзываю в темноту.
Прихожу в себя, на диване. Я укрыт одеялом, госпожа сидит рядом на кресле, смотрит на меня. В комнате народу мало, видимо вечер закончился. Пытаюсь подняться, но госпожа делает знак лежать, подносит к моим губам пластиковый стаканчик с водой, я жадно пью. От ее заботы, слезы наворачиваются на глаза. Я счастлив.

Прикрепленное изображение


РАЗГОВОР.

Госпожа вновь расспрашивает меня о моей жизни, мне приятно, что она интересуется мной. Но разговор заходит о работе, и госпожа вспоминает девушку, пригласившую меня на свидание. Я не хочу об это говорить, но выбора нет.
- Как она? – спрашивает госпожа.
- Обиделась, вроде.
- Может, пригласишь ее на свидание?
Мне обидно. Смотрю на госпожу, она видит мою обиду, улыбается.
- Я принадлежу только вам, госпожа, - снова говорю я.
- А если я прикажу?
Этот вопрос застает меня врасплох. Дыхание перехватило, опускаю глаза.
- Пожалуйста, не надо.
- Пригласишь? – настаивает госпожа.
- Да, - в голосе звучит обида.
- О! А куда пригласишь?
- Куда прикажете, - говорю я.
Госпожа смеется – подловил. Я облегченно перевожу дыхание.

Прикрепленное изображение


ВАНИЛЬ.

- Поедем в выходные, на природу, - слышу я голос госпожи в трубке.
- Да, госпожа, - говорю я, хотя другого ответа от меня и не ждут.
Я собираю сумку и еду к госпоже. Еще довольно рано, но солнце уже встало, проглядывает из-за домов. Интересно, куда мы поедем? На дачу?
Поднявшись на этаж, звоню в дверь. Госпожа открывает, она непривычно одета: спортивные брюки, трекинговые ботинки, ветровка. На полу в коридоре стоит большой рюкзак.
- Сумку свою тоже сюда положи, - говорит госпожа.
Я убираю сумку в рюкзак и закидываю его на плечо. Идем в гараж.
Выезжаем на трассу. Госпожа прибавляет скорость, включает музыку. Я смотрю на нее, украдкой. Она замечает, грозит мне пальцем, но улыбается, я опускаю глаза. Музыка сегодня тоже непривычная, обычно госпожа такую не слушает.
Нас обгоняет большой седан, пристраивается спереди, моргает аварийкой. Госпожа машет рукой – приветствует. Через какое-то время за нами тоже пристраивается машина. Теперь мы моргаем аварийкой. Едем дальше колонной. Примерно через час, сворачиваем с трассы, теперь скорость гораздо меньше. Едем по проселочной дороге, затем сворачиваем на малоприметную колею. Госпожа что-то тихо говорит про поездки на седанах по бездорожью, но это просто мысли вслух.
Через пару километров останавливаемся.
- Приехали! Ребята мои не в теме, поэтому особо шокировать их не будем, - предупреждает госпожа, по-хозяйски потрепав меня по волосам.
- Да, госпожа, - отвечаю я.
Мне не по себе. Как мне с ними себя вести, чтобы не оскорбить госпожу? И особо не шокировать? Это как? Выходим из машины. Госпожа знакомит меня со своими друзьями, три парня и три девушки, но, судя по всему, они не вместе. Ребята из первой машины открывают пиво, предлагают мне, но я отказываюсь – знаю, госпожа не любит когда от меня пахнет пивом. Разбираем рюкзаки, у девушек два, у ребят один – девушки пойдут налегке. Я иду в машину за нашим рюкзаком.
В лесу хорошо, тепло, ветра нет, и идти не далеко. Через полчаса мы на поляне. Начинаем ставить палатки. Я никак не могу разобраться с палаткой госпожи. Она видит это – начинает мне объяснять.
- Помнишь, как ты ее в первый раз ставила? – спрашивает один из друзей госпожи.
- Ага, в ночи, - отвечает она, - эх, попался бы мне тогда ее проектировщик…
Я, конечно, знаю, что у госпожи есть своя жизнь, но, почему-то, эти слова меня задевают. Госпожа видит, что я расстроен, удивленно поднимает брови, качает головой. Но, вот, палатка поставлена. Идем к костру. Девушки просят меня открыть вино. Иду за бутылкой, разливаю всем в пластиковые стаканчики. Подаю госпоже, девушкам. Подумав, наливаю себе тоже, смотрю на госпожу, она улыбается, кивает.
Сидим вокруг костра, в стороне жарится традиционный шашлык. Кто-то принес гитару. Хорошо.
Наконец, шашлык готов, открываем еще одну бутылку вина, ребята переходят на более крепкие напитки, всем раздают тарелки с шашлыком. Госпожа передает мне тарелку.
- Спасибо, - я запинаюсь, обращаться к ней без привычного «госпожа» странно.
Поели. Постепенно все разбредаются, кто куда. Две девушки пытаются играть в бадминтон, воланчик все время попадает на деревья, они смеются. Госпожа на краю поляны, разговаривает с одним из друзей, кажется, его зовут Саша. Я смотрю на нее, понимая, что больше всего сейчас хочу очутиться возле ее ног… но, нельзя. Они смеются, он касается ее плеча, она шутливо бьет его кулачком в живот. От этой картины мне становится не по себе – я не могу так свободно прикоснуться к госпоже как он. Почему?
Ко мне подходит одна из девушек, ее зовут Вика. Садится рядом, протягивает пустой стаканчик, я наливаю ей вино, затем себе.
- Вы с Ирой вместе? – спрашивает она меня.
Я не знаю, что ответить, оглядываюсь на госпожу, но она занята разговором.
- Вместе, в некотором роде, - говорю я, но это звучит больше как вопрос.
Вика видит мой взгляд, толкает меня в плечо.
- Не ревнуй, Ира с Сашей одноклассники – в школе встречались, но это все давно в прошлом.
Почему-то от этой фразы мне не легче.
Да, конечно, - невпопад говорю я.
Молча пьем вино. Когда на мое плечо ложится рука госпожи, я вздрагиваю. Оборачиваюсь – госпожа стоит позади меня, очень внимательно смотрит.
- Пойдем в лес пройдемся, - говорит госпожа.
Я с готовностью поднимаюсь. Иду вслед за ней. Ребята свистят нам вслед, она оборачивается – показывает им кулак. Я молчу. Некоторое время идем молча.
- Все в порядке? – спрашивает госпожа, она всегда чувствует меня.
- Да…
- Нет, - перебивает она.

Прикрепленное изображение

Я не хочу открывать ей свои сокровенные мысли, но госпожа, молча, смотрит на меня – ждет. Приходится рассказывать. Рассказав, чувствую себя обнаженным перед ней. Госпожа подходит ближе, заставляя меня отступать. В итоге, я прижимаюсь спиной к стволу какого-то дерева. Госпожа стоит очень близко, почти касаясь меня. По ее лицу видно, что она рассержена. Я пытаюсь что-то сказать, но слова застревают у меня в горле. Госпожа подвигается еще ближе, берет меня за запястья, и, удерживая мои руки вдоль тела, властно целует. Я инстинктивно пытаюсь обнять ее, но она не позволяет, надавливая на мои руки. Коленом, она раздвигает мои ноги, прижимаясь ко мне теснее. От продолжительного поцелуя я начинаю задыхаться. И тут, госпожа резко отстраняется от меня, я сгибаюсь пополам – мне почти больно.
- У тебя нет права ревновать меня, - говорит госпожа и, развернувшись, уходит.
Я какое-то время не двигаюсь, приходя в себя. Затем иду обратно на поляну, чувствуя себя как побитая собака.
Уже стемнело, подхожу к костру, но госпожи тут нет.
- Ира спать пошла, - говорит мне Вика.
- Вы с ней поссорились? – это спрашивает Саша.
- Нет, - говорю, им не обязательно знать.
Разворачиваюсь, иду к палатке. Опускаюсь на колени возле входа.
- Госпожа, можно войти? – стараюсь говорить тихо, чтобы никто не услышал и чтобы не разбудить, если госпожа успела уже уснуть.
- Заходи, - ее голос звучит глухо.
Я забираюсь в палатку. Внутри совсем темно. Я несколько раз натыкаюсь на госпожу, пока закрываю тент и палатку.
- Ложись в ногах, - со вздохом говорит госпожа.
Я послушно ползу к ее ногам. Там достаточно места, чтобы можно было, согнувшись лежать на боку. Ложусь, но заснуть не могу – трудно лежать почти без движения. Лежу не знаю, сколько времени, час, может быть два. Слышу, как остальные тоже расходятся по палаткам. Госпожа уже уснула, но сон ее беспокойный, она все время ворочается, не застегнутый спальник сполз с нее, я вижу, как светятся в темноте обнаженные участки ее тела. Ночью в лесу уже прохладно, я переживаю – не простудилась бы. Поднимаюсь, аккуратно, чтобы не разбудить приподнимаю госпожу и заворачиваю ее в спальник. На ощупь нахожу и застегиваю молнию. Снова отползаю к ее ногам и ложусь на бок. Госпожа упирается ножками мне в живот, я тихонько обнимаю ее ножки, целую сквозь спальник. Через какое-то время я засыпаю.

Прикрепленное изображение


СОН.

Металлические кандалы и наручники непривычны. Мне даже кажется, что цепочка на ножных кандалах несколько короче обычной. Делаю шаг, и неуклюже падаю на колени, опершись о стену плечом – цепочка действительно короче.
Я вздрагиваю, металлические кольца наручников впиваются в руки, очень больно; но я вижу, что моей госпоже нравится, сжимаю зубы и терплю. Госпожа Вера надавливает мне на гортань, дышать становится тяжело. Пытаюсь дышать открытым ртом – никакой разницы.. Моя госпожа наклоняется и долго целует меня в губы, я почти задыхаюсь. В глазах темнеет. Она отстраняется, давая мне отдышаться, осторожно убирает руку госпожи Веры с моей шеи, я дышу полной грудью.
Под утро я замерзаю. Кое-как поворачиваюсь на бок и подтягиваю колени к груди – так немного теплее. Вдруг на меня опускается одеяло, это госпожа позаботилась обо мне. Тепло.


ШИПОВНИК.

Захожу в подъезд, в почтовом ящике лежит довольно объемистое письмо. Реклама? Я удивлен. Вскрываю письмо, это ответ из университета – меня приняли в аспирантуру, нужно срочно решать поеду я или нет, ответ просят прислать до пятницы по факсу. Мои руки дрожат. Отказаться? Первая мысль. Но я так ждал этой возможности. Нужно сказать госпоже, мне страшно, потому что я знаю, какой будет ее ответ – госпожа всегда заботится обо мне.
Собираюсь, выхожу из дома, подойдя к метро, понимаю, что уже поздно, поезда не ходят. Приходится ловить такси. Зато дороги пустые – доезжаю за 20 минут.
Отпустив машину, смотрю наверх, видимо многие еще не спят, в ее окнах тоже горит свет. Я машинально достаю сигарету, закуриваю, но сделав пару затяжек, вспоминаю, что госпоже не нравится запах табака, бросаю сигарету и иду в подъезд. Консьерж уже знает меня, и я спокойно прохожу к лифту. Поднявшись на этаж, звоню в дверь. Я еще ни разу не был здесь без ее приглашения. Откроет ли? Но дверь открылась. Госпожа в домашней одежде, с бокалом вина в руке. Удивленно смотрит на меня, но делает приглашающий жест. Я вхожу, она морщится от запаха сигарет, чуть отступает.
Иду за ней в спальню. Госпожа садится на кровать, я опускаюсь рядом на колени. Молчу, опустив голову. Госпожа ставит бокал на тумбочку, привычным жестом, приподнимает мою голову кончиками пальцев, но я не могу смотреть ей в глаза. Отворачиваюсь.
- Что случилось? – мне кажется, что ее голос слишком спокойный.
Я, запинаясь, рассказываю ей о письме. Госпожа молчит. Я поднимаю взгляд, смотрю ей в лицо. Госпожа на секунду прикрывает глаза.
- Ты должен ехать.
Мой мозг отказывается понимать ее слова.
- Нет, - я мотаю головой.
Госпожа молчит: она никогда не повторяет дважды и никогда не меняет своих решений. Во мне поднимается паника. Я понимаю, что больше не увижу ее.
- Оставь мне что ни будь на память о тебе, госпожа, - молю я.
Она удивленно смотри на меня.
- Ты боишься забыть меня? – я слышу разочарование в ее голосе.
- Нет! Но… Все что угодно! Пожалуйста! – снова шепчу я.
- Жди меня в машине, - говорит госпожа и отворачивается.
И вот, я еду в автобусе из аэропорта в Стокгольм. Разжав украдкой кулак, я еще раз смотрю на цветок шиповника, вытатуированный на моей ладони.

Прикрепленное изображение
  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #50058 · Ответов: 2 · Просмотров: 112 664

ivano
Отправлено: 13.6.2013, 0:41


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



ОСТРОВ РАБЫНЬ . РАССКАЗ BDSM
Рассказ девушки Саманты Корнуэлл о её похищении. Господин Хасан и его Остров рабынь.
Садистка Эльза, Госпожа Марта и Селина. Строгая камера, цепи, карантин, Господин Гюнтер.
Рабыня Лили и другие истории этого загадочного острова рабынь читайте в этом рассказе.


Прикрепленное изображение

Джулия погасила настольную лампу и сладко потянулась, откинувшись на спинку кресла. За окном сгустились сумерки, был поздний вечер. Мелкий дождь, моросивший весь день, прекратился. Ветра почти не было. На почерневшем небе стали видны звезды.
- Пора домой, — подумала Джулия, — Спать.
Она, не торопясь, выбралась из-за стола и собиралась уже надеть пальто, как в дверь кабинета тихо постучали.
- Войдите, — спокойно сказала Джулия.
Дверь медленно открылась, На пороге стоял высокий молодой человек в медицинской белой куртке и зеленых штанах.
- Вы уже уходите, мэм? – с некоторым сожалением в голосе спросил он.
— Что случилось, Рик? – Джулия внимательно посмотрела на парня.
— Одна из ваших пациенток хочет поговорить с вами, — ответил он.
— До завтра подождать нельзя? – усталым голосом спросила женщина.
— Видите ли, мэм, — немного смущаясь, начал парень, — Саманта уже давно меня просила об этом, но в последний момент отказывалась. А сегодня настояла, чтобы я вас привел к ней в палату. Но, если вы не желаете…
— Нет-нет! – Джулия поспешно повесила пальто обратно на вешалку и надела халат, — Я готова.
Они поднялись на третий этаж и быстро зашагали по длинному больничному коридору, устланному мягкой ковровой дорожкой.
— Сюда, пожалуйста, — Рик указал на узкую дверь палаты, обшитую жестью.

Джулия открыла заслонку смотрового окошка и заглянула внутрь. На кровати, свесив вниз ноги, сидела молодая миловидная девушка, сложив руки на коленях, и, не отрываясь, смотрела на противоположную стену. Густые тщательно расчесанные каштановые волосы плавно спадали на плечи и дальше к лопаткам. Глаз девушки Джулия сейчас не видела, но точно знала, что они зеленого цвета, чуть раскосые, а уголки чуть приподняты вверх. Такие глаза иногда называют «кошачьими». Девушка была среднего роста, стройная, но не худышка. Формы тела – пропорциональные. Разве что грудь была развита чуть больше, но, в прочем, это её не портило. Джулия внимательно оглядела больничную палату и повернулась к парню, до сих пор тихо стоявшему сзади.
— Открой, — попросила Джулия и добавила, — И подожди за дверью.
Рик нашел нужный ключ и вставил в скважину. Дверь тихо заскрипела, при этом девушка медленно повернула голову.
— Добрый вечер, Саманта, — докторша прошла в палату и уселась на стул против кровати, — Как ты себя чувствуешь? Тебя что-нибудь беспокоит?
— Здравствуйте, мисс Джулия, — почти шепотом ответила девушка, еле заметно растянув уголки губ — Всё хорошо. Просто я хотела вас кое о чем попросить, если это возможно.
— Слушаю, – Джулия внимательно посмотрела на свою пациентку.
— Мне нужен ноутбук и настольная лампа, — сказала Саманта.
— Ты хочешь стать писательницей, — Джулия немного опешила.
— Н-нет, — покачала головой девушка, — Это, скорее, для вас. Возможно, мой рассказ поможет вам найти причину моего теперешнего состояния. А значит, и лечение будет более действенным.
— Ты полагаешь? – задумчиво сказала Джулия, — Ну, что же. Давай попробуем. Я сейчас же распоряжусь.
— О! Благодарю вас! – Саманта склонила голову в поклоне, не лишенном изящества.

Прикрепленное изображение


ПОХИЩЕНИЕ

Тем, кто будет читать эти строки, вероятно, покажется, что с моей головой не всё в порядке. Но это единственная возможность донести до широкой публики тот кошмар, который мне пришлось испытать, и который до сих пор гнездится в моём сознании. Будем считать, что моё повествование – это предупреждение человечеству.
Итак, с вашего позволения…
Меня зовут Саманта Стоун. Хотя, я могла бы назваться и любым другим именем. Мне двадцать два года. Когда-то я была студенткой одного престижного учебного заведения, но, в связи с событиями, произошедшими со мной за последнее время, на дальнейшей моей учебе, скорее всего, придется поставить большой и жирный крест.
Моя внешность не настолько хороша, чтобы её стоило подробно описывать, но мои друзья и знакомые утверждают, что я – красива или, хотя бы, привлекательна. Ну, видимо, им со стороны виднее.
Родители мои умерли, поэтому, мне приходилось самой зарабатывать деньги на учебу. От работы я не отказывалась, только, если эта самая работа не была связана с нарушением законов и отступлением от моих принципов. Я работала и судомойкой в маленьком ресторанчике, и сиделкой в больнице, разносила письма по адресам. Короче, крутилась, как могла.
И вот однажды после занятий ко мне подбежала моя подруга Джина.
— Сэм! – сказала она, хватая меня за локоть, — Есть одна неплохая работёнка. Два часа и в результате – куча денег.
— Так не бывает, — ответила я.
— А вот и бывает! – не унималась Джина, — Сама увидишь!
— Что за работа? – спросила я, хотя была абсолютно уверена, что это – какая-нибудь очередная афера.
— Фотосессия, — коротко сказала подруга.
— Я голой сниматься не буду! – твердо заверила я.
— Почему сразу голой? – Джина надула губки, — В бикини! Ну, может, чуть более открытых. Это же шанс! Представляешь? А если тебя заметят? А там и контракт предложат на кругленькую сумму.
Да ты таких денег за всю свою жизнь не заработаешь!
— Ну, я не знаю, — заколебалась я, — Мне надо подумать.
— Да чего там думать! – вскипела Джина, — Вон, лимузин ждет! Короче, или едешь со мной, или ты – мне больше не подруга!
Конечно, перспектива потерять подругу меня не сильно огорчила. Мы с Джиной не были так дружны. Возможно, сыграло, скорее всего, чувство солидарности. И я махнула рукой.
В машине кроме нас и шофера был еще один человек. Он сидел на переднем сидении и всё время молчал. Одет он был в строгий черный костюм, белую рубашку и черный узкий галстук. Волосы его были коротко подстрижены, и из-за этого я успела разглядеть на макушке пробивающуюся плешь. Лица я не видела, потому что, во-первых, на нем была черная узкая повязка, закрывавшая левый глаз, а. во-вторых, и второй глаз был спрятан под широкими солнцезащитными очками.
Еще я успела заметить, что, не смотря на жаркую погоду, на левой руке у этого человека была черная кожаная перчатка. Скорее всего, или вместо руки был протез, или кисть была сильно изуродована. По крайней мере, больше ничего в голову мне не приходило.
Минут сорок мы крутились по городским улицам, но, наконец, остановились около двухэтажного особняка с широким крыльцом. Дверь нам открыл высокий стройный молодой парень, одетый в узкие черные брюки и белую рубашку с «бабочкой» и широким кружевным жабо.
— Прислуга, наверное, — весело проговорила Джина, которую всё это действо очень радовало.
Парень галантно помог нам выбраться из лимузина и предложил пройти в дом. Сам же пошел вперед, указывая дорогу. Мы последовали за ним и вскоре очутились в огромном зале, увешанном дорогими коврами и обставленном красивой мебелью «под старину». Парень попросил нас немного подождать, указав на мягкий диван с высокой спинкой и гнутыми ножками, а сам скрылся за небольшой дверью в дальнем углу комнаты. Мы остались одни, и я решила осмотреть зал получше.
Судя по убранству и обстановке, здесь должен был жить весьма состоятельный человек. Мебель из дорогих сортов дерева, инкрустированная перламутром и золотом, дорогие «пушистые» ковры, не только висевшие на стенах, но лежавшие под ногами. На окнах – роскошно вышитые золотом гобелены. Да и сами окна представляли художественное произведение. Огромные витражи и мозаичные панно из цветного стекла.

Прикрепленное изображение

Я с любопытством разглядывала помещение и не заметила, как в комнату вошел высокий мужчина в сером костюме и белых туфлях. Длинные черные волосы его падали на плечи, а низ лица закрывала черная красиво подстриженная борода, уходившая к вискам двумя симметричными полосками. Сопровождали этого человека двое широкоплечих охранников, облаченных не в костюмы, а в узкие кожаные сапоги со слегка задранными к верху носами, просторные штаны темного цвета и черные рубахи с расстегнутыми воротами. Каждый в руке держал сложенную пополам плетку, свитую из тонких кожаных ремней.
Человек в сером костюме подошел к нам и стал внимательно рассматривать, иногда даже немного наклоняясь вперед. Поглазев на нас несколько минут, он махнул рукой снизу вверх и снова уставился на нас удивленным взглядом. Мы продолжали сидеть, не понимая, чего он хочет. Мужчина слегка кивнул головой, и тут его охрана сорвалась с места и кинулась на нас. Подскочив со спины, они схватили нас за плечи и рывком поставили на ноги.
— Эй, полегче! – возмутилась Джина, но тут же получила хлесткую аплеуху.
— На колени! – рявкнул человек в костюме.
— Чего? – Джина выкатила от удивления глаза.
— Я не привык повторять, — уже более спокойно произнес человек.
— А я никогда и ни перед кем на коленях ползать не буду! – парировала подруга, — Тоже мне господин нашелся. Нас на фотосессию пригласили, между прочим!
— На фотосессию? – человек взглянул на девушку и внезапно разразился громким раскатистым смехом.

Смеялся он долго и громко. И до того откровенно, что на глазах появились слезы. Охранники же, к тому времени переместившиеся из-за наших спин и вставшие по бокам, даже и не улыбались, а сохраняли олимпийское спокойствие.
Отхохотав минут пять, человек достал из кармана брюк белоснежный носовой платок и вытер им слезы.
— Я никого не приглашаю, — став серьезным, сказал он, — Я всегда беру то, что мне понравится.
— И мы вам понравились, — решила уточнить я.
Охранник, стоявший рядом со мной, схватил меня за руку, но тут же отпустил, уловив еле заметный жест хозяина.
— Особенно понравилась мне ты, — спокойно сказал человек в костюме, — А твоя подружка – это так, бесплатное приложение. Но я и ей найду занятие. А фотосессия…
Он вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую пачку фотоснимков и протянул нам.
— Мои люди уже провели эту фотосессию, — улыбнулся человек, — Мне понравилось.
— А вы мне не нравитесь! – я смело посмотрела ему в глаза.
— Это не имеет значения, — спокойно ответил человек, — Рабыне её господин понравится рано или поздно. Она его даже будет любить.
— Рабыня? – снова взвилась Джина.
— Именно рабыня, — уже строго сказал человек, — И хватит об этом!
— Подождите! – попросила я, — Мы ничего не понимаем. Может быть, вы нам объясните, а то шутка слишком затянулась.
Человек внимательно посмотрел на меня и строго сказал:
— Я никогда не шучу! А вы сами со временем всё поймете. И чем скорее, тем лучше для вас.
Он быстро кивнул головой, и в ту же секунду к моему лицу огромная лапища охранника прижала платок с какой-то вонючей гадостью. От неожиданности я сделала глубокий вдох, и сразу же перед глазами поплыли радужные круги, глаза закатились, закружилась голова, и я потеряла сознание.

Прикрепленное изображение


ПРОЦЕДУРНАЯ КОМНАТА

Я открыла глаза, но всё равно ничего не увидела. Может быть, я умерла? Нет, не похоже. В носу ощущалось легкое пощипывание и отдаленный запах той дряни, которой меня усыпили. Да! Меня же усыпляли! От этой мысли мне стало страшно. Я попыталась пошевелиться, но тоже ничего не вышло. Я начала дергаться, но какая-то неведомая сила удерживала меня в почти неподвижном состоянии. Я даже не могла крутить головой. Что-то держало меня в области макушки. Я дернулась еще пару раз и затихла, лишившись сил.
Тогда я начала прислушиваться к своему телу. Голова немного побаливала, но тошноты не было. Это меня порадовало, потому что, если начнет тошнить, то у меня есть все шансы захлебнуться. Я ничего не вижу и не слышу, но чувствую присутствие запаха кожи. Ну, конечно! Мне на голову натянули плотный кожаный мешок. Я попробовала пошевелить руками, но какому-то незначительному движению поддались только пальцы, которые поскребли меня по спине. Попробовав развести руки в стороны, я убедилась, что сделать этого не могу, потому что их завели за спину и крепко зафиксировали чем-то, напоминающим плотный рукав, при этом на кисти надели маленькие мешочки, на ощупь напоминающие тонкую резину. «Латекс! – догадалась я, — Насмотрелись порнухи из серии бондажа, теперь на практике решили применить».
Исследуя своё положение, я поняла, что лежу на спине. Но почему тогда руки, связанные сзади таким вот образом, не давят на позвоночник? Тут я почувствовала, что лежу-то я на спине, а руки утоплены в какой-то ложбинке и находятся чуть ниже. Вот они мне и не мешают. Шея плотно обвита чем-то толстым, но дышать не мешает, а голову поднять не могу, потому что, скорее всего, на макушке есть кольцо, которое пристегнуто к тому, на чем я сейчас лежу.
Я попыталась сказать что-нибудь, но вместо членораздельной речи услышала тихое мычание. Скорее всего, рот мне заткнули основательно. Я попыталась вытолкнуть языком кляп, но он уперся во что-то жесткое, и все мои попытки закончились ничем. Тогда я начала отчаянно мычать, надеясь привлечь к себе внимание. Тот же результат.
Продолжая свои исследования, я пришла к выводу, что крепко связана, но не веревками и не цепями, а широкими ремнями по рукам и ногам. Кроме этого, помимо кожаного мешка на голове, меня переодели в другую одежду. Вернее, раздели догола и засунули в узкий мешок, вероятно, из того же латекса. И, напоследок, крепко привязали к какой-то фигурной лежанке, утопив связанные за спиной руки в специальное углубление.

А если я вдруг захочу в туалет? Тут я почувствовала, что и эту проблему мои похитители успешно решили. Они просто надели на меня памперсы.
Находившееся в неподвижности тело, начало понемногу деревенеть. Я попробовала изменить позу, но ничего не вышло. Тогда я стала напрягать и расслаблять мышцы. Стало легче, но лишь не надолго. Тогда я попробовала отвлечься.
«Интересно, — стала размышлять я, — А эта дура Джина тоже здесь? И в таком же виде? Или для неё придумали что-нибудь особенное?» Но предаваться таким размышления долго мне не дали. Я вдруг почувствовала небольшую тряску и даже услышала слабый шум, похожий на скрип катящихся колес.
Через некоторое время шум и потряхивания прекратились, и вокруг меня началась какая-то непонятная возня. Я почувствовала, что с меня снимают ремни и отстегивают от лежанки. Я заерзала и замычала, но сразу же получила несильный шлепок по щеке и услашала строгий женский голос: «Тихо ты, рабыня! Очухалась, мать твою! Лежи и жди!»
Ничего другого не оставалось. Я притихла и стала ждать. Но ждать пришлось недолго. Вскоре я почувствовала, как чьи-то руки подняли меня за плечи и усадили на лежанку, при этом развернув и свесив мои ноги вниз. Задеревеневшее от долгой неподвижности тело стало наливаться кровью, и я почувствовала облегчение. Та пара рук, что усадила меня и продолжала поддерживать за плечи, чтобы я не упала, постепенно переместилась немного вниз и стала поглаживать мою грудь, обтянутую тонким латексом.
Эти руки нежно скользили по полушариям моих грудей, а пальцы, нащупав соски, аккуратно начали сжимать их и слегка теребить. Неожиданно для меня по телу пробежала горячая волна, и я тихо застонала. При этом, я почувствовала, что мои памперсы слегка намокли. Я попыталась расслабиться, но всё испортил голос.
— Хватит её тискать! Помоги мне! Еще успеешь наласкаться.

Руки, гладившие меня по груди, переместились снова на плечи, а оттуда — к шее и стали копаться с ошейником, а вторая пара в это время что-то стаскивала с моих щиколоток. Это «что-то» поскрипывало и чавкало, как будто с меня стягивали узкий резиновый мешок.
— Распакуй ей голову! – приказал голос.
Тут я почувствовала, что мне расстегивают ворот. Руки, снявшие ошейник, стали аккуратно стаскивать с моей головы мешок, стараясь при этом не дергать за волосы.
В глаза ударил яркий свет, на мгновение ослепив меня и лишив ориентации. Передо мной возникла белая пелена, в которой еле уловимо проглядывались какие-то силуэты. Я стала энергично моргать, пытаясь разогнать это молоко, и услышала уже надоевший мне грубый голос:
— Поставь её на ноги! У нас еще возни с этой девкой.
— Да подожди ты! – ответил второй голос, до сих пор молчавший, — Дай ей в себя-то придти.
Второй голос тоже был женским, но, в отличие от первого, он был мягким и спокойным. Скорее всего, этому голосу и принадлежали руки, которые меня ласкали. Интересно, кто это? «А какая разница, кто? – неожиданно для себя подумала я, — Если такой человек есть, может быть, он мне облегчит жизнь».
— Добрая, да? – прогнусавил первый голос, — Ну, ладно. Давай немного подождем.
— Моргай, моргай, девушка! – посоветовал второй голос, погладив меня по голове, — Сейчас привыкнешь.
И действительно, через пару минут молочная пелена стала растворяться, и я смогла различать предметы. Я сидела на узкой доске, к которой прикрепили длинные тонкие ножки с колесиками, как у медицинской каталки. Рядом со мной в том месте, где раньше лежала моя спина, было небольшое углубление, в котором, видимо, и помещались мои руки, связанные за спиной, кстати, традиционным для БДСМ способом – ладонь одной руки к локтю другой, только без привязывания к телу. На мне был надет узкий мешок из тонкого латекса, обтягивавший всё тело от шеи до пяток, а рядом со мной лежал еще один маленький мешочек, который, наверное, и сняли с моих ног. Рот у меня был заткнут чем-то большим и плотным, но не материей, и зажат кожаной, как я определила по запаху, широкой накладкой, упиравшейся мне в нос и затянутой ремешком на затылке. Кстати, увидела я свою экипировку в зеркале, висевшем на противоположной стене.
А происходило всё это в небольшой ярко освещенной комнате, пол которой, а так же стены и потолок были облицованы нежно голубым кафелем. В углу этой комнаты, похожей на процедурную, я разглядела большое кресло, напоминающее гинекологическое, а рядом с ним – унитаз. У стены стоял невысокий металлический шкаф со стеклянными дверцами, за которыми виднелись различные баночки, пузырьки и голбочки.

— Ну, хватит глазеть! – раздался голос.
Тут я увидела обладательниц этих голосов. Передо мной стояли две высокие девушки в обтягивающих комбинезонах из черного блестящего латекса, с точностью повторявшего все изгибы их крепких молодых тел. Эти комбинезоны доходили им до подбородка, плотно обхватив горло. Ноги были обуты в высокие черные сапоги на широком каблуке, и доставали до половины бедра. Кисти рук были затянуты в перчатки из того же латекса. На талии каждой девицы выделялся широкий ремень, проклепанный серебряными накладками, и застегнутый на большую квадратную металлическую пряжку.
Лица у обеих девушек были бронзовые от загара, но ухоженные и даже в меру накрашенные. Отличие заключалось в их волосах. У той, что всё время грубила, была огромная рыжая копна волос, рассыпавшаяся по плечам, а у напарницы я увидела прекрасную прическу из совершенно черных волос, едва достававших до плеч.
Девицы быстро подошли ко мне, схватили за руки выше локтя и, сдернув с каталки, поставили на ноги. «Черная» продолжала меня держать, а «Рыжая» расстегнула застежку «молнию» моего мешка и стала его с меня стаскивать. Меня удивила конструкция этой, с позволения сказать, одежды. Она и в самом деле походила на резиновый мешок. Вместо рукавов на спине имелся широкий карман, в котором и помещались мои связанные руки. Застегивался этот мешок спереди от низа живота до горла.
Когда «Рыжая» стащила мешок до щиколоток, я увидела, что мои щиколотки обмотаны обычным эластичным бинтом. Такой же бинт был затянут и под коленями. Как я и предполагала, на меня были надеты обычные памперсы, которые «Рыжая» сразу и сорвала одним движением, при этом ухмыльнувшись.
— Смотри! – сказала она, показывая на промежность, — Твои ласки заставили её потечь. Видно, быстро заводится. Надо запомнить.
— Ага, — согласилась «Черная» и как-то странно посмотрела на меня.
«Рыжая» обхватила меня за талию и немного приподняла вверх, а «Черная» вытащила из-под моих ног мешок и положила на каталку, предварительно вывернув его на левую сторону. Затем, они подтащили меня к креслу и усадили в него таким образом, что мои руки оказались заведенными за спинку. «Рыжая» схватила меня за шею и, плотно прижав к спинке, зафиксировала металлическим ободом и закрыла его на защелку. Моя голова снова потеряла возможность полноценно двигаться.
Дквицы размотали мне ноги и развели их в стороны на такую ширину, что у меня заныло в паху. Я застонала и замычала, но это их нисколько не затронуло. Привязав ноги широкими прочными ремнями за щиколотки к выступавшим штырям, они отошли на пару шагов и внимательно меня осмотрели. Внезапно, словно вспомнив что-то очень важное, «Рыжая» зашла сзади и притянула меня к спинке кресла широким ремнем, обхватив моё тело немного ниже груди. И, наконец, она привязала мои ноги выше колен к тем же выступавшим штырям. Теперь я была почти полностью обездвижена и могла только мотать головой и хлопать глазами.

— Принеси мазь, — обратилась она к «Черной» и повернулась в мою сторону, — Сейчас мы тебя освободим от растительности.
Я испугалась и начала биться в своих путах, но «Черная», подавая баночку с мазью своей напарнице, засмеялась и ласково сказала:
— Не бойся, девушка! Это не больно. Даже приятно. Успокойся.
Я не поняла, какой растительности меня будут лишать, и в первую очередь, почему-то, подумала о голове. Но потом вовремя сообразила, что для этого девицы зафиксировали бы её, а не ноги.
Тем временем «Рыжая», зачерпнув из склянки какую-то студенистую массу, начала втирать её мне в лобок и кожу вокруг лона. Делала она это медленно и аккуратно, сильно не надавливая и не причиняя мне лишних неудобств. Хотя, о каких неудобствах можно вообще говорить, если ты сидишь, крепко связанная и заткнутая. Не сама же я попросила это со мной проделать?!
Втирая мазь, «Рыжая» то и дело искоса поглядывала на меня, чему-то улыбаясь, а «Черная» поглаживала мои волосы, стоя у меня за спиной. Я снова почувствовала тепло, которое постепенно начало разливаться по телу. Меня вдруг охватила нега, с которой я не могла справиться.
Я начала постанывать и неожиданно для себя двигать низом живота в такт движениям руки «Рыжей». Амплитуда поглаживания её руки постепенно расширялась, а мои движения были ограничены привязью, от чего возбуждение стало нарастать с еще большей скоростью. Дыхание моё участилось, стоны усилились, и я почувствовала, что постепенно подбираюсь к той наивысшей точке сладострастия, о которой мечтает большинство девушек моего возраста.

«Черная» незаметно переместила свои руки сперва мне на плечи, а потом и на полушария грудей. Я почувствовала, как мои соски твердеют и до неприличия задираются вверх, и от них по всему телу расходятся волны блаженства. Я и забыла уже, что крепко связана. Я будто парила в облаках, наслаждаясь ласками моих партнерш. Мои глаза были прикрыты, губы – расслаблены и совсем не ощушали кожаную накладку, плотно к ним прижатую, и кляп, до предела загнанный в мой рот.
«Черная» не сильно защемила пальцами оба соска и начала медленно перекатывать их, а «Рыжая» стала медленно вводить в мою щелочку сперва один палец, за ним второй до тех пор, пока не засунула в меня всю ладонь. И тут я «взорвалась» хриплым стоном и вся выгнулась навстечу её ладони. Меня окатила такая волна наслаждения, что в один миг я стала мокрой не только от пота, но и от выделений смазки. В следующее мгновение мне показалось, что из моей пещерки извергся целый водопад.
Я посмотрела на «Рыжую», но она спокойно вытащила руку из лона и вытерла салфеткой. «Черная» тоже убрала руки и отшла в сторону.

— Понравилось? – хитро улыбаясь, спросила «Рыжая», — Это – кредит. Потом отдашь, когда попросим. Поняла?
— Не пугай девушку, — сказала «Черная», — Отдаст, никуда не денется!
Я лежала в кресле расслабленная и обессиленная бурным оргазмом, что не могла даже мычать, а девушки, стоя передо мной со сложенными на груди руками, рассматривали меня с таким любопытством, как будто впервые видели.
Но, наконец, игра в молчанку им надоела, и «Рыжая», ухмыльнувшись, сказала:
— Пока мазь действует, моя подруга тебе кое-что объяснит. Слушай её внимательно и не перебивай. А я скоро вернусь.
Я кивнула, так как не хотела изъясняться, как корова, а другой возможности у меня не было. «Рыжая» удовлетворенно кивнула и вышла из комнаты. Мы остались вдвоем с «Черной». Девушка подождала, пока её напарница закроет за собой дверь, и стала медленно прохаживаться по комнате.
— Значит, так! – сказала она ровным голосом, — Запомни следующее. Ты – рабыня, предназначенная для продажи нашим клиентам. Кто они такие, я тебе говорить не буду. Как они будут с тобой поступать, мне не известно. Скажу лишь, что в твоих интересах быть поскорее проданной. Здесь – не курорт, и долго тебя держать никто не будет. Если не продадут с третьего раза, зашьют в мешок и скинут в море.

Я распахнула глаза и содрогнулась. А девушка спокойно взглянула на меня и продолжила:
— Я и моя напарница будем о тебе заботиться, пока ты здесь. Кто мы такие, и как нас зовут – тебе знать не положено. Кстати, и у тебя теперь нет имени, а есть только номер. Будет у тебя имя или нет, зависит от твоего будущего господина. Именно, господина, а не хозяина. Это ты должна усвоить крепко. От него будет зависеть твоё будущее. Он может тебя избить, убить, продать кому-то еще. Но ты сможешь попытаться повлиять на его желания. Если будешь примерной рабыней, возможно, он и не захочет с тобой расстаться. А какой должна быть примерная рабыня – ты, я думаю, догадываешься. Но я напомню. Беспрекословное подчинение и покорность. Ясно?
Её слова меня вогнали в ступор. Я перестала что-либо соображать и сидела, как восковая фигура из музея мадам Тюссо. Из этого столбнячного состояния меня вывел окрик моей наставницы:
— Я к кому обращаюсь? Ты меня слушаешь, девушка?
Я рассеянно кивнула ей в ответ и почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Она это заметила и тихо сказала:
— Твоя беда в том, что ты оказалась не в том месте и в неподходящее время. И можешь сказать спасибо своей подружке. Это ведь она тебя за собой потащила?
Я пробурчала что-то невнятное, а «Черная» невозмутимо продолжала:
— Пока есть время, я коротко расскажу, что с тобой будет. Запоминать не нужно. Всё будет протекать само собой. Сначала тебя поместят в карантин. Это – не самое приятное место. Не буду рассказывать, что это такое, чтобы заранее не пугать тебя. Минимальный срок карантина – десять дней, если будешь себя хорошо вести. Но и вечно карантин длиться не будет. Если станешь ершиться – переведут в карцер. Это еще хуже. Обычно, после карцера рабыни становятся, как шелковые.
Потом тебя переведут в группу подготовки, где ты будешь учиться и дожидаться продажи. Там тебе поставят клеймо на левую ягодицу. Это больно, но не смертельно. Если рабыня восприимчивая и очень чувствительная к боли, ей делают слабую анестезию.

Ну, а там и первые твои покупатели появятся. Постарайся им угодить. Обычно потенциальный товар проверяют в специальных комнатах. Но это случается не всегда. Иногда рабыню сразу покупают без проверки. Пока оформляют покупку, рабыню упаковывают так, чтобы она даже не смогла догадаться, куда и как её повезут. При этом её не усыпляют, как может показаться логичным. Ей просто затыкают все органы чувств, кроме обаняния. Таким образом, если даже произойдет чудо, и рабыне удастся сбежать, она не будет знать, где находится. Наши клиенты очень строго охраняют свою собственность. Я не знаю ни одного случая, чтобы рабыня сбежала. А вот с жизнью пытались покончить даже здесь. Только ничего не вышло.
Я тихо мыкнула и заплакала, Девушка подошла ко мне и, наклонившись к самому лицу, сказала:
— А вот плакать не надо. За это будут наказывать.
Я раскрыла глаза от ужаса. Неужели меня будут хлестать плетью? А «Черная», будто прочитав мои мысли, сказала:
— Бить тебя никто не будет, наказание будет другого рода. Не советую экспериментировать. И последнее. Про тебя всё известно. Все твои слабости, пристрастия, элементы возбуждения. Так что учти.
Она отошла в сторону и задумалась. Но вдруг, вспомнив что-то, повернулась ко мне:
— Всё время, до самой продажи ты будешь связана и с кляпом во рту. Так что полноценно общаться с другими рабынями ты не сможешь. Рот освобождать будут только на время кормления. Но говорить всё равно нельзя. А если попытаешься сделать что-то недозволенное, тебя накажут. Всё поняла?
Я тяжело вздохнула и кивнула головой.
«Черная» посмотрела на дверь и состроила недовольную гримасу. Наверное, напарница задерживалась, что совсем не входило в её планы. Но вот дверь открылась, и появилась «Рыжая». Скорее всего, она очень быстро бежала, потому что тяжело дышала, а со лба капал пот.
— Сколько ждать-то можно? – недовольным голосом сказала «Черная».
— С Хозяином разговаривала, — отмахнулась та, — Что с девкой?
— Всё нормально, — пожала плечами «Черная».
— Люкс! – воскликнула «Рыжая», — Дай шланг. Смывать буду.

Они встали у меня за спиной и начали поливать мою промежность теплой водой. Вскоре на полу образовалась лужа, в которой я разглядела остатки моей шерски. «Черная» взяла мягкое махровое полотенце и промокнула у меня между ног. Потом медленно провела рукой и сказала: «Как у новорожденной!» А «Рыжая» рассмеялась, но смех у неё на этот раз был естественный, даже приятный, не пугающий.
Она начала меня отвязывать от кресла, а её подружка надела мне на ноги резиновые тапочки и помогла слезть на пол. Потом они снова натянули мне на голову мешок, но я уже не сопротивлялась. Я слышала, как щелкнул замок у меня на шее, видимо, снова надели ошейник и пристегнули поводок и мягко дернули его. Я пошла за ним, как собачка, а одна из девиц шла рядом и поддерживала меня, не давая споткнуться.
Я тихо промычала.
— В карантин, — услышала я голос «Черной», — Здесь не далеко. Сейчас оденем тебя, и будешь отдыхать. И помни, что я тебе говорила.

Прикрепленное изображение


КАРАНТИН

Шли мы действительно недолго. Наверное, «Рыжая» не один раз вот так на поводке водила девушек. Чувствовался опыт. Она не дергала меня за шею, когда было необходимо, придерживала, а «Черная» указывала направление, подхватив меня под локоть.
Я услышала, как отпирают какую-то дверь, но обратила внимание, что замок был хорошо смазан, а дверные петли не скрипели, как это часто показывают в фильмах. Мы вошли, но я не почувствовала ни холода, ни сырости. Действительно, если хочешь продать товар подороже, зачем его портить с самого начала.
Тут с моей головы сняли мешок. Свет был не слишком яркий, и я очень быстро привыкла и стала разглядывать своё новое «жилище». Комната и в правду походила на тюремную камеру, только была светлая и чистая. Вот только окон я не заметила. На потолке в толстом стеклянном плафоне горела небольшая неоновая лампа, рассеивая мягкий голубоватый свет. Ни стола, ни стульев в комнате не было, зато была узкая низкая лежанка, затянутая черной клеенкой, а с боков с неё свисали какие-то ремни. Головная часть была чуть приподнята и жестко зафиксирована. В том месте, где должна была находиться шея, был сделан круглый вырез. Такой же вырез был и в ногах.
А в дальнем углу я увидела еле заметную панель, видимо, выдвижную. Но для чего она может здесь находиться, и что за ней скрывается, я даже смутно не могла себе представить.
— Вот здесь и будешь проходить карантин, — сказала «Черная» и положила на лежанку сверток, — Это – твоя одежда и все необходимые принадлежности.
— Я, пожалуй, пойду, — почему-то сказала «Рыжая», — Думаю, сама справишься.
— Что сказал Хозяин? – спросила «Черная».
— Ничего, — отмахнулась «Рыжая» и скрылась за дверью.
— Ну, вот и отлично! – «Черная» повернула меня к себе спиной и начала разматывать бинт, которым были связаны руки, — Когда почувствуешь свободу, не торопись. Потряси руками, разомни, потому что я тебе их снова свяжу. Поняла?

Я кивнула, а она продолжала:
— А если захочешь на меня напасть, то я предупреждаю – будет еще хуже. А я совсем не хочу тебе делать больно.
Когда руки оказались свободными, мне очень захотелось избавиться от кляпа, но девушка легонько шлепнула меня по кисти.
— Нельзя! – строго сказала она и добавила, — Накажу!
Из вороха одежды она достала широкую кожаную полоску и шнурок и велела мне снова сложить руки, как прежде. Я подчинилась, а девушка обернула их этой полоской и стала зашнуровывать. Потом она зафиксировала концы шнурка по краям. Теперь мои руки находились в плотном саркофаге и были лишены всякой возможности двигаться.
«Черная» вытащила следующий предмет и показала мне. Им оказался лифчик, сделанный из латекса с застежками на спине и шее. Только он ничего не закрывал. На месте чашечек для грудей была пустота. «Черная» стала надевать на меня этот лифчик и подтягивать бретельки до ткх пор, пока мои груди не приподнялись, а соски не встали торчком. Этот предмет туалета был таким легким и тонким, что я его почти не чувствовала на теле.
А «Черная» уже рылась в «моих» вещах, пытаясь найти следующую деталь «одежды».
— Ах, да! – воскликнула девушка и тряхнула головой.

Она подошла к панели и легко отодвинула её в сторону. За панелью оказался самый простой туалет из нержавеющей стали. «Черная» взяла меня под локоть, повела туда и усадила на унитаз.
— Давай по максимуму, — сказала она, — следующее посещение только утром перед кормлением. А всё это время ты будешь заткнута.
Я недоуменно выпучила глаза, но девушка, поймав мой взгляд, улыбнулась и сказала:
— Увидишь! И потом, тебе не до этого будет.
Не знаю, сколько времени я сидела на этом чертовом толчке, но «Черная» меня не торопила. Хоть на этом спасибо. Но ничто не вечно. Мне пришлось встать. Девушка подвела меня к раковине и подмыла теплой водой.
— Продолжим. – сказала она и снова вывела меня в камеру и подвела к лежанке.
Я почувствовала, что беспрекословно подчиняюсь ей. А ведь всегда сопротивлялась тому, что мне не нравилось или происходило против моей воли. Я дернулась в сторону, пытаясь вырваться из захвата, но «Черная» сжала мою руку еще крепче и резко посадила на лежанку.
— Не дергайся, — спокойно сказала она, — Даже, если ты от меня вырвешься, дальше этой камеры не уйдешь. Ты не понимаешь этого?
— У-у! – замотала я головой.
— Ну и дура! – ухмыльнулась девушка.

Увидев моё замешательство, она отпустила мою руку и погрозила пальцем. Я обмякла, сидя на лежанке, и тихонько заплакала. «Черная» даже не обратила внимания на мои слезы, и продолжала действовать. Из вороха она извлекла… обычные колготки в мелкую сетку и стала натягивать на мои ноги, предварительно сняв тапочки. Колготки оказались моего размера, но в них была, всё же, одна особенность. Огромная дыра между ног, оставлявшая открытыми попку и низ живота.
— Встань! – приказала девушка.
Я повиновалась, и она до предела натянула на меня колготки, расправив складки. Теперь она достала что-то черное и блестящее, которое при ощупывании издавало «резиновый» звук. Это были миниатюрные трусики из латекса. Девушка растянула их и приказала мне всунуть ноги в дырки.
Она подняла трусики до колен, и я вдруг увидела, что к перемычке пришиты два резиновых фаллоса: в передней части толстый и короткий, а сзади – тоньше и длиннее. «Черная» взяла в руки маленький тюбик и смазала эти «веселые игрушки» кремом.

— Присядь и раздвинь ноги, — последовала команда.
Затычки легко вошли в мои дырочки, а трусики плотно зафиксировали их. И следом девушка надела мне на ноги высокие до половины бедра сапоги из тонкой кожи и без каблуков. «Какую проститутку из меня хотят сделать?» – подумала я.
Моя модистка хихикнула и повернула меня к себе спиной. Я почувствовала, как она собрала в хвостик мои волосы, сильно оттянув их назад, а потом закрепила их на голове. Покопавшись в районе шеи, «Черная» расстегнула пряжку и, наконец, раскупорила мне рот. Я вздохнула с облегчением и хотела что-то сказать, но она прижала к губам палец и строго сказала:
— Ни звука, рабыня!
Сказала она это таким тоном, что я быстренько захлопнула рот и выкинула из головы все вопросы. Всё равно никаких ответов я не получу. А кастелянша продолжила меня упаковывать.
Собрав волосы и освободив меня от затычки, она натянула мне на голову резиновый шлем с прорезями для глаз и рта и двумя маленькими дырочками для носа. Шлем плотно обхватил моё лицо и голову, а снизу заканчивался широким воротником до ключиц.
— Открой ротик, — попросила «Черная», держа в руке большую грушу, напоминавшую клизму. К узкой части этой затычки бвла пришита мягкая накладка, широкая и длинная.

Я стиснула зубы, но девушка ловко схватила мой нос, лишив меня возможности дышать, и я инстиктивно распахнула рот, в который она начала вталкивать кляп. Придерживая грушу пальцем, она заправила накладку под шлем и расправила её. Потом взяла еще одну с ремешками и, приложив к ротовой щели, затянула ремни на шее, а один раздвоенный подняла вверх и, пропустив через петлю на макушке, соединила с шейным.
Я замотала головой, пытаясь освободиться, но ремни держали крепко. Я в отчаянии замычала и задергалась, но быстро потеряла силы и обмякла. А девушка снова посадила на лежанку и стала связывать мне ноги широкими плотными ремнями. Сначала она стянула мне щиколотки, потом под коленками, и в конце застегнула ремень над сапогами. При такой тщательности связывания я даже удивилась, почему мне не связали пальцы на ногах.
Но и это еще был не конец. Девушка стала на меня надевать тонкий мешок из того же латекса, при этом пояснив, что этот мешок тоньше, и мне в нем будет удобнее. Мешок был очень узкий, и ей пришлось его накатывать, как презерватив. Но в верхней части мешок имел спереди застежку, а сзади – такой же карман для рук, как и тот, в котором меня привезли.
Застегнув «молнию» не до конца, «Черная» заправила под мешок клапан от невольничьего шлема и дотянула застежку до верха. Наверное, со стороны я была похожа на мумию, только черную и блестящую. Мешок обхватил моё тело, выделив грудь и ягодицы, туго стянул талию и плечи, плотно обвил шею. Но дышать мне не мешал. И завершал мой гардероб широкий кожаный ошейник с пряжкой и металлическим кольцом сзади.
— А теперь наденем фартучек, — мяукающим голосом сказала «Черная», — Ты же любишь фартучки и переднички?
Я дернулась, как от разряда тока. Она была права, когда говорила, что знает про меня всё. Любая женщина эту деталь одежды воспринимает вполне нормально. Спецодежда. Но только не для меня.

Впервые отвращение к одежде такого рода я почувствовала в раннем детстве. Если не ошибаюсь, был День Благодарения, и к нам должны были приехать родственники. Мама решила меня нарядить в новое платьице, которое недавно сшила специально для такого случая.
Платье действительно было очень красивым. Я долго вертелась перед зеркалом, рассматривая вышивки на подоле, фонарики на рукавах и еще что-то. Мама подошла ко мне, повернула к себе лицом и надела на меня белый фартучек. Потом она развернула меня лицом к зеркалу и завязала сзади большой бант.
Я оцепенела, а потом начала хныкать и пытаться дотянуться до банта, чтобы его развязать. Мама смотрела на меня, широко раскрыв глаза от удивления, а я продолжала дергать за кончики лямок, пока их не порвала. Стащив с себя фартук, я бросила его на пол и убежала в свою комнату, где просидела до позднего вечера.
Потом пришла мама, и пообещала, что больше никогда не наденет на меня фартук, если я сама не захочу этого. Скорее всего, ей подсказал отец.
Шло время, я взрослела, но эта странность меня не только не покинула, а только усилилась. Доходило до того, что я даже не могла смотреть на девушек-официанток, когда мы с подругами заходили в какой-нибудь ресторанчик попить кофе и поболтать. Меня сразу же начинало колотить, и я, выдумав какую-нибудь причину, убегала домой.
А однажды мы с мамой поехали в гости в Россию. У неё в Ленинграде жили родственники. У этих родственников была дочь, которая училась в десятом классе. Мы сидели за столом, когда эта Аня вернулась из школы, как это там называется. Сняв своё пальто, она вошла в комнату, и я увидела, что на ней поверх коричневого платья надет черный матерчатый фартук.
Я уже умела контролировать свои эмоции, но сдержаться мне стоило огромных усилий. А эта Аня спокойно села за стол и начала есть. Её мама посоветовала ей пойти в свою комнату переодеться, но Аня отмахнулась. Потом, когда надо было мыть посуду, она, к моему великому удивлению, поверх своей формы надела другой фартук.
Сейчас я уже не помню, о чем мы с ней говорили. И говорили ли вообще. Но тему одежды даже не затрагивали. А когда спустя неделю мы уже летели в самолете, мама сказала, что, когда я смотрела на Аню, особенно, когда она была в школьной форме, глаза у меня были шальные. Я только пожимала плечами.

И вот сейчас на меня хотят надеть фартук. Я замычала и замотала головой, но девушка только рассмеялась, а потом строго сказала:
— Прекрати выть, рабыня! Знаю, что не любишь, но будешь носить! И твоего мнения здесь никто не спрашивает!
С этими словами она накинула мне на шею лямку и, расправив фартук, туго завязала его на моей талии. У меня закружилась голова, и я чуть не потеряла сознание, но «Черная» несильно хлестнула меня по щеке и только ухмыльнулась.
Оставив меня стоять, она откинула в сторону черное покрывало, закрывавшее выемку для рук, расстелила на лежанке какую-то белую короткую простыню и помогла мне лечь. Когда руки утонули в этой выемке, я лишилась возможности двигаться, а девушка зачем-то запеленала меня этой простыней, оставив неприкрытыми мои торчавшие груди, которые плотно облегал нагрудник фартука. Затем, она натянула на меня еще один мешок, только по свободнее. У этого мешка не было никаких карманов, но зато я заметила огромный капюшон.
Приподняв голову, я увидела, что эта девка натягивает мне на ноги маленький мешок.

— Почти всё! – торжествующим тоном сказала она, — Осталось только привязать.
С этими словами она продела снизу в дырку ременную петлю, накинула её на ноги и затянула где-то внизу. Потом пристегнула ошейник, продев тонкий поводок в отверстие в головах этой адской кровати, и зафиксировала его где-то внизу. Ремнями, которые свешивались с лежанки, она обхватила меня в области талии и туго стянула их.
— Лежи и отдыхай, — сказала девушка, накидывая мне на голову капюшон и завязывая его на шее, — Смотреть тебе не на что и не зачем. А чтобы совсем скучно не было, я тебе развлечение приготовила. Затычки в твоих трусиках я смазала специальной мазью. Скоро она начнет действовать.
Я оказалась в полной темноте обездвиженная и лишенная возможности говорить. Да и одно сознание, что на мне этот проклятый фартук, привело к тому, что я разрыдалась.
Вскоре я начала чувствовать те «радости», о которых говорила «Черная». Обе мои дырочки начали зудеть, но это была не чесотка. Мазь, впитываясь, возбуждала меня, то накатываясь волнами, то затихая, будто давая передохнуть. Но с каждым разом, с каждой волной зуд становился сильнее, а перерывы – короче. Вскоре перерывы совсем исчезли, слившись в один нестерпимый зуд. Он распространялся по телу, не давая забыться, отрешиться. Моё дыхание стало глубже, груди напряглись, а соски стали чувствительнее и при каждом вздохе терлись о нагрудник фартука, еще болше раздражаясь. Тут я заметила еще одну неприятность: нагрудник, как и весь фартук, был сшит из клеёнки, обратная сторона которой была шершавой, что только добавляло непрмятностей.
Возбуждение нарастало, зуд становился невыносимым. Не имея возможности шевелиться, я не могла поменять положение своего тела, и это сильно действовало на сознание. Неужели все десять дней карантина меня будут преследовать эти мучения?! Я думала, что не вынесу этой пытки. Я стонала и корчилась в этой проклятой резине, спутанная по рукам и ногам и с заткнутым ртом.
Груша, выполнявшая роль затычки, придавила мой язык, слюни текли ручьем по щекам, образовав под шлемом мерзкое скользкое болото, избавиться от которого я не могла. Слезы отчаянья залили глаза, которые и так ничего не видели из-за надетого на голову капюшона. Я даже не знала, день сейчас или ночь.
Но постепенно зуд начал стихать, возбкждение ослабло. Тело, ставшее липким от холодного пота, постепенно расслаблялось. Эта «радость» высосала из меня все оставшиеся силы, и я провалилась в тяжелый мучительный сон.

Прикрепленное изображение

— Просыпайся, рабыня! – кто-то тряс меня за плечо.
Я с трудом открыла глаза. Капюшона на голове не было, и я смогла рассмотреть тех, кто меня будил. В прочем, никого нового я не увидела. Перед моим «Прокрустовым ложем» стояли те же девицы, которые меня сюда определили. Почему-то они улыбались, хотя, мне совсем было не до смеха.
— Как спалось? – слащаво улыбаясь, спросила «Черная».
Я бы ей сказала пару комплиментов, если бы они раскупорили мой рот, но в ответ я смогла лишь тихо промычать.
— Это – профилактика, — сказала «Рыжая», — Для ознакомления. В следующий раз, если провинишься, эффект будет сильнее, и в твоих миленьких дырочках будут не простые затычки, а вибраторы. Вот тогда поймешь, как надо себя вести рабыне.
— Кончай пугать! – толкнула её в бок «Черная», — Она же умная девочка! Будем считать, что первый урок она усвоила и будет послушной.
— Посмотрим, — протянула «Рыжая».
Переглянувшись, они принялись за дело. Отстегнув от лежанки, они ловко распеленали меня, освободив от мешков и фартука, развязали ноги и стащили трусики, к этому времени ставшие мокрыми от выделений, и повели в туалет. Там девицы меня обмыли, протерли и дали время опорожниться. Потом подмыли и вытерли мягким полотенцем. Руки оставались связанными, а рот заткнутым. Но накладку и шлем они с меня сняли и протерли лицо, освободив от засохших слюней и слез.
Я почувствовала себя намного лучше и даже поыталась улыбнуться в знак благодарности. Девицы это заметили и тоже улыбнулись. Но мне показалось, что улыбки были не искренние, а скорее протокольные.

«Няньки», против моих ожиданий, снова связали меня и натянули нижний мешок и, конечно, этот противный клеёнчатый фартук, от которого мне сразу стало хуже. Верхний мешок они надевать не стали, но маленький мешок на ноги натянули. Уложив меня на лежак, они привязали к нему мои ноги, но шею не стали фиксировать. «Черная» нянька приподняла меня за плечи и села за спиной, поддерживая меня в полусидячем положении. «Рыжая» достала откуда-то небольшой столик и поставила передо мной на мою постель. Не спша, она выставила на него аллюминиевую миску с кашей и стакан с чем-то ярко красным. Рядом она положила ложку и протянула своей напарнице большую матерчатую салфетку, которую та сразу же заложила за нагрудник моего фартука. К слову, этот нагрудник своими шейными лямками был поднят почти до подбородка, так что салфетка вполне выполняла свои функции.
Аккуратно вытащив изо рта затычку, «Рыжая» промокнула губы салфеткой и дала мне немного попить. После этого начала кормить меня с ложечки, терпеливо ожидая, когда я проглочу очередную порцию. Девушка за моей спиной тоже не сидела без дела. Время от времени она промакивала мне губы, а между этим занятием гладила меня по грудям, лаская соски, еще с ночи, остававшиеся в возбужденном состоянии. Не могу сказать, что мне это сильно нравилось, но уж во всяком случае, не мешало.
Каша, которой меня кормили, была непротивной, даже вкусной, поэтому, я и съела её всю. Меня напоили красной жидкостью, оказавшейся клюквенным морсом.
Покончив с кормлением, «Рыжая» поставила передо мной другую миску и поднесла ко рту кружку с пахнувшей мятой жидкостью.

— Полоскать! – приказала она и прижала к губам край кружки.
Я прополоскала рот, и девушка стала вытирать мне губы салфеткой, которая была у меня на груди. Вытирала она медленно и долго, как будто наслаждалась этим действом. Убрав салфетку, она провела пальцами по щеке, затянутой резиной невольничьего шлема, который уже успела натянуть на меня «Рыжая», потом потрогала губы.
— Открой ротик, рабыня, — прошептала она чуть сдавленным голосом.
Я решила не сопротивляться и открыла рот, в который «Рыжая» вставила большой красный шар, протолкнув его за зубы, и застегнула ремешок на шее. Потом приложила к моему рту широкую накладку, крепившуюся к этому ремешку четырьмя пряжками и зостегнула с другой стороны. Теперь нижняя часть моего лица была заключена в дополнение к шлему в плотный кожаный чехол.
Девушки уложили меня на лежанку и пристегнули за ошейник. Я приготовилась к долгому лежанию, но мои «няньки» пока не собирались уходить. Моё ложе не было плотно придвинуто к стене, и «Черная» подсела ко мне с другой стороны.
Так они сидели и смотрели на меня минут пять. Наконец, «Черная» вздохнула и сказала своей подруге:
— Ладно, пойду я, а ты не обижай нашу девочку.
Она наклонилась ко мне и поцеловала в лоб, еле дотронувшись губами. «Рыжая» только усмехнулась, но ничего не сказала. Она спокойно дождалась, пока дверь камеры закроется, и только тогда пробурчала что-то нечленораздельное, и нелицеприятное.

— Чем займемся? – хитро улыбаясь, спросила девушка.
Я отвернула голову. Как будто я могла что-то ответить?! «Рыжая» настойчиво повернула мою голову обратно и наклонилась ко мне. Впервые я смогла разглядеть её глаза. Зеленые, как у дикой кошки, зрачки. Чуть раскосые. Длинные густые ресницы. Таким глазам могла бы позавидовать любая девушка.
Удерживая мою голову обеими руками, «Рыжая» прижалась к моей щеке губами и вдруг стала лизать мой шлем. При этом она тихо постанывала и прерывисто дышала. Было понятно, что я её возбуждаю. А может быть, её завел мой вид? Есть такие, которые млеют от одного вида хорошенькой девушки, связанной, заткнутой кляпом или закованной и полностью беззащитной в своих путах.
— Я хочу тебя! – прошептала она еле слышно.
Я замычала и задергалась, давая понять, что ничем помочь не могу. Но, видимо, у этой девицы было другое мнение по этому поводу. Она быстро подошла к двери, и выглянула наружу. Убедившись, что всё спокойно, она закрыла дверь и заперла на ключ.
Вернувшись ко мне, «Рыжая» извлекла из-под лежанки небольшой сверток и положила его мне на грудь.
— Сейчас я покажу тебе одну игрушку, — заговорщеским тоном сказала она и подмигнула.
Развязав мешок, она вытащила оттуда длинный черный искусственный член, к которому были прикреплены узкие ремни. Я уже видела такие «игрушки», когда наши девчонки в колледже баловались лесбийскими играми. Они цепляли на себя эти штучки и игрались, визжа, как поросята.
Но эта рыжая лахудра задумала что-то иное. Прежде всего, она развернула эту систему ко мне тыльной стороной, и я увидела большую резиновыю грушу, о назначении которой я не могла догадаться. Приложив палец к своим губам, «Рыжая» быстро распаковала мне рот и тут же вставила в него эту затычку, не дав мне даже опомниться, и быстро затянула ремни на макушке и шее. Теперь этот член торчал у меня прямо изо рта.
Проверив надежность креплений, девушка расстегнула молнию своего комбинезона и быстро скинула, предварительно избавившись от обуви. Нижнего белья на ней не было, и моему взору открылось превосходное обнаженное тело. Хихикнув и зажмурив глаза от предстоящего удовольствия, она просто оседлала меня, усевшись на грудь, и стала медленно водить членом у себя в промежности, сладостно постанывая.

Прикрепленное изображение

Через минуту я увидела, что девочка уже «течет». «Рыжая» чуть приподнялась на коленях, вставила себе в вульву кончик члена и стала медленно насаживаться на него, придерживая обеими руками мою голову. Член был длинный и толстый, и девушка смогла засунуть его в себя лишь до половины. Но, видно, и этого ей хватило. Она начала мерно раскачиваться и постанывать. Держа меня за голову, она стала производить легкие толчки, то вгоняя эту игрушку в себя, то выпуская.
Наверно, по её представлениям, я тоже должна была получать удовольствие от этого действа. Какая самоуверенность! Меня стало подташнивать от того, что затычка при каждом толчке проникала мне глубоко в глотку, вызывая рвотные рефлексы. Я сдерживалась изо всех сил, но понимала, что надолго меня не хватит. Лишенная возможности сопротивляться, я начала молить Б-га, чтобы эта похотливая самка «кончила» быстрее, чем я захлебнусь собственной рвотной массой.
Но вот девица задергалась и издала протяжный стон, при этом вогнав член в себя до предела. Содрогнувшись всем телом, она слезла с меня и уселась на пол, тяжело дыша.
— Отдохни и ты, рабыня! – прохрипела она, — У меня еще одна дырочка ласки хочет.
Я замычала и заплакала, задергавшись на лежанке, но «Рыжая» только рассмеялась. Отдышавшись, она поднялась с пола и сладко потянулась. Подойдя ко мне, она вытащила из моего рта эту дъявольскую затычку и обтерла мои губы салфеткой.

— Лизать! – властно сказала «Рыжая» и снова забралась на меня.
Встав на четвереньки, но лицом вверх, она прижала к моим губам свою лоснившуюся от выделений щелку и стала тереться об моё лицо. Я попыталась отвернуться, но девица резко хлестнула меня по щеке ладонью.
— Не будешь слушаться, я тебя намажу и в карцер засуну! – крикнула она, — Работай, рабыня!
Вспомнив про адскую мазь, которой меня намазали, я судорожно заработала языком, вылизывая обе дырочки. «Рыжая» при этом стала энергично подмахивать низом живота и стонать громче и надрывнее.
— Засунь язычок внутрь поглубже, — последовала новая команда.
Я подчинилась и чуть не захлебнулась обилием выделяемого сока. Я лизала и сосала, а девушка стонала и извиваясь в экстазе. Не знаю , сколько времени это продолжалось, но я была вымотана до предела.
«Рыжая» слезла на пол, но не опустилась вниз, как в прошлый раз, а наклонилась ко мне, вытерла салфеткой губы и шлем, который был обильно залит ставшей тягучей и ощутимо вонючей жидкостью, и закупорила мне рот.
— Ты сегодня хорошо поработала, — проворковала она, — Госпожа тобою довольна.
Погладив меня по щеке, она ушла в туалетную комнату, прихватив свою одежду. Поплескавшись минут тридцать, «Рыжая» вернулась в комнату при полном параде. Осмотрев меня со всех сторон, она, молча, вышла из камеры и заперла дверь.
Я осталась одна. Наступила тишина. Свет лампы на потолке был приглушен, создавая легкий полумрак. Я попыталась задремать и не заметила, как заснула. Обычно после сильных переживаний мне снится всякая ерунда, но в этот раз я спала без сновидений. Видимо, давала себя знать бессонная ночь.
Вечером пришли обе мои тюремщицы. Они провели необходимые процедуры, накормили меня, хоть я и не была голодна, потом упаковали так же, как и прошлым вечером, и ушли.


Прикрепленное изображение


Прошло четыре дня, похожие один на другой, с той лишь разницей, что мои «няньки» развлекались со мной попеременно, не отличаясь особой изобретательностью и выдумкой. После таких игр я была чуть жива, но это, понятное дело, никого не волновало.
Но на пятый день произошло что-то особенное. После завтрака мои мучительницы сообщили мне, что весь день будут очень заняты, но уж вечером они насладятся моим обществом в полной мере. И вообще всю ночь я проведу с ними. Именно я с ними, а не они со мной. Так что, по логике вещей, вся эта оргия будет происходить не здесь, а в другом месте и с обеими девицами.
— Так что советую до ужина поспать и морально подготовиться, — посоветовала «Рыжая», скривив рот в отвратительной гримасе.
Я недоуменно посмотрела на этих двух похотливых сучек, которые мне осточертели до тошноты. Но что я могла сделать?! Весь день ворочалась, на сколько мне позволяли ремни, но поспать хоть немного так и не смогла.
Вечером явились девицы, одетые в длинные до пят узкие плащи, застегнутые до самой шеи. Плотоядно улыбаясь, они отстегнули меня от лежанки и пересалили в кресло на колесах, очень похожее на инвалидное. Не забыли даже привязать меня к этой каталке. Видимо, боялись, что я сбегу по дороге.
Мы вырулили из камеры и покатили по длинному узкому коридору. По обеим сторонам я увидела такие же, как и у моей комнаты, двери, обитые жестью и с маленькими откидывающимися заслонками, скорее всего, для наблюдения. Освещение было тусклым, но большего, я думаю, и не требовалось. На всём пути мы не встретили ни одного человека.
Наконец, мы свернули в боковую галерею без дверей и вскоре очутились около широкой раздвижной ниши, так же обшитой железом. «Рыжая» нажала кнопку на стене, и ниша бесшумно разъехалась в стороны, освободив путь в лифт.

Мы поднялись на нужный этаж и выехали в широкий холл, пол которого был застелен ковровым покрытием непонятного цвета. Вскоре мы оказались перед высокой резной двустворчатой дверью с большими бронзовыми гнутыми ручками.
«Черная» щелкнула замком, распахнула обе створки и вкатила мою коляску в просторную светлую комнату, тоже устланную пестрыми коврами с толстым ворсом. Девицы выкатили меня на середину комнаты, а сами исчезли за потайной дверью в дальнем углу.
Комната была большая и почти квадратная. Стены её были обшиты, как мне показалось, шелком очень красивой расцветки с павлинами и цветами. Два больших окна были на половину завешены тяжелыми бархатными шторами, расходившимися волнами к краям, и закрепленными там толстыми шнурками с золотой нитью, а на концах свешивались тяжелые кисти.
Я очень удивилась. Откуда здесь могут быть окна, когда мы находимся под землей? Но потом я поняла, что всё это – чистой воды декорация.
Потом я увидела, что в углу стояла огромная широкая низкая кровать с балдахином, скорее всего, тоже шелковым с золотой бахромой. Это уже была не бутафория.
Предметы мебели были выполнены под старину из редких и дорогих сортов дерева с инкрустацией из перламутра и металла с позолотой. Но обстановки было мало, что меня сначала удивило. Но постепенно я поняла, что в таких дворцах, естественно, имеются отдельные гардеробные комнаты и отделения для обуви и других мелочей. Я вдруг подумала, что похожую обстановку где-то уже видела и совсем недавно, но никак не могла вспомнить, где это было и когда именно.

Пока я рассматривала комнату и ломала голову по поводу мебели, совсем не заметила , как появились девицы. Одеты они были уже по-другому. «Черная» держала в руках небольшой сверток, вероятно, предназначавшийся мне. Девушки встали передо мной, и я смогла оценить их одежду. В прочем, мне было достаточно взглянуть на одну, потому что наряд второй ничем не отличался.
Итак, обе красавицы были одеты в тонкие длинные пеньюары, пошитые из тончайшего шелка, наверное, очень дорогого. На тонких талиях они были подхвачены широкими поясами, завязанными сбоку на легкий узел, который можно было распустить одним движением руки. Нижнего белья девушки не надели. Ноги были обуты в элегантные узенькие туфельки на низком каблучке, выполненные с таким изяществом и мастерством, что в такой обуви не отказалась бы пройтись и королева.
Девицы отвязали меня от каталки и грубо столкнули на пол.

— Сейчас мы тебя оденем, рабыня! – прорычала «Рыжая».
Они начали «распаковывать» меня и развязывать ремни. Когда мои руки оказались свободными, девицы приказали мне самой снять с себя всю оставшуюся «одежду» и самой освободить рот.
Затекшие от долгого бездействия пальцы плохо слушались, но мне удалось справиться, и через несколько минут я уже стояла перед ними совсем голая.
— На колени! – крикнула «Рыжая», — Рабыня должна стоять на коленях!
— Я стала опускаться на колени, но «Черная» хлестнула меня по щеке и прикрикнула:
— Быстрее, лентяйка!
— Да пош…, — хотела огрызнуться я, но «Черная» снова отвесила мне пощечину.
— Молчать, дрянь! – заорала она, — Не сметь разговаривать с госпожой без разрешения!
Я сглотнула слезы и опустила голову.
— Подними глаза! – приказала «Рыжая».

Я посмотрела на неё и содрогнулась. Девушка не была похожа на себя. Лицо покрылось пунцовыми пятнами, глаза налились кровью, рот приоткрылся, обнажив два ряда хоть и великолепных, но зубов, словно она хотела броситься на меня и вцепиться в горло. Роскошная грива огненно рыжих волос была растрепана, как будто эта психопатка только что дралась с кем-то. «Черная» же была спокойна и даже улыбалась, наблюдая эту сцену.
— Надевай! – прошипела «Рыжая», швырнув мне в лицо сверток.
Моя новая одежда предназначалась для любовных игр, в которых я должна была изображать рабыню-служанку. Почему изображать? Ведь я и так была, или должна была стать рабыней! Я начала надевать всю эту амуницию, а мои «госпожи» строго следили за процессом и переговаривались между собой, комментируя, подходит ли мне та или иная тряпка или нет.
Наконец, я предстала перед ними в надлежащем виде. На мне была короткая и узкая юбочка из черного блестящего латекса, закрывавшая верхнюю треть бедра, белый передник и, опять же, невольничий шлем. Никакого нижнего белья и обуви мне не выдали. Да оно и понятно.
«Рыжая» критически осмотрела меня со всех сторон и затянула моё горло широким кожаным ошейником. Потом достала из маленькой тумбочки мешочек из тонкой кожи, завела руки за спину и надела его, стянув кисти тонким ремнем. Следом, из того же ящичка она извлекла кандалы с широкими браслетами и защелкнула на лодыжках.
Цепь, соединявшая браслеты, была такой длинны, что я могла делать лишь короткие шажки. А при быстрой ходьбе мне пришлось бы мелко семенить ногами, как восточные невольницы в гареме.
«Черная» довольно улыбнулась и завершила эту картину, вставив мне в рот шаровидный кляп, закрепив его на шее. Я опять была лишена возможности внятно говорить.
Пристегнув к кольцу ошейника тонкую цепочку-поводок, она подвела меня к кровати, поставила на колени и пристегнула второй конец поводка к кольцу, вмонтированному в ножку. При этом мне пришлось сесть на пятки и согнуть вперед спину. Такая поза для меня оказалась очень неудобной, и через короткое время начала ныть спина.
Я предположила, что это один из пунктов программы по моему укрощению, но из разговора девиц я поняла, что сегодня Хозяин куда-то уехал по делам, а девушки решили «развлечься со свежей девочкой», а, за одно, и провести внеочередную воспитательную работу.

Прикрепленное изображение

— Поужинать бы не мешало, — сказала «Рыжая», разлегшись на кровати.
— А нашу гостью кормить будем? – поинтересовалась «Черная».
— Еду заслужить надо, — философски ответила «Рыжая».
Она хлопнула в ладоши, и через мгновение нища отъехала в сторону, и в комнату вошла девушка, толкая перед собой сервировочный столик, заставленный всякой всячиной. Я разглядела и ветчину, нарезанную маленькими ломтиками, и кусочки мяса, и фрукты. В центре столика возвышался изящный хрустальный графин, очевидно, с вином.
Девушка сделала глубокий реверанс и подкатила столик к кровати. Одета она была так же, как и я, только без шлема, а рот был закрыт кожаной накладкой. Руки не были связаны, а закованы в легкие наручники с короткой цепочкой спереди, позволявшими держаться за ручку столика и толкать его в нужном направлении. Её светлые длинные до лопаток волосы были туго перехвачены тонким шнурком на затылке и напомнили мне конский хвост.
«Рыжая» небрежно махнула рукой, будто отгоняла комара, и девушка, повторив приседание, удалилась, семеня по ковру босыми ногами и звеня кандалами.
В мой нос ударили такие ароматы, что желудок, до этого времени переваривавший только кашу, заскрипел на все лады. А девицы, рассевшись на кровати, с наслаждением поглощали все эти деликатесы, ехидно поглядывая в мою сторону. Такое унижение я не испытывала сроду, но мне оставалось только сидеть, прикованной к ножке кровати, скрючившись, и молчать.
Наевшись, девицы откинулись на подушки и несколько минут лежали неподвижно. Потом «Рыжая» потянулась к своей подружке и медленно распахнула её пеньюар. Её рука начала путешествовать по телу напарницы, задерживаясь то на одной груди, то на другой. Но партнерша лежала, как деревянная, никак не реагируя на эти ласки. Видно, приелись они ей. «Черная» ждала новых ощущений. И я не ошиблась.

Резко соскочив с кровати к очевидному недовольству своей подруги, она отцепила поводок от моего ошейника и потащила меня в другой конец этого огромного ложа, держа за петлю шлема на макушке. Грубо швырнув меня на кровать, она расстегнула ремешок кляпа и отбросила шарик в сторону. Раздвинув свои ноги, она схватила мою голову и прижала её губами к промежности.
— Ласкать госпожу! – приказала «Черная», откидываясь на спину.
Я принялась вылизывать её щелку, согнувшись и подтянув колени к животу. Девица начала тихо постанывать и двигать низом живота в такт моему языку. Постепенно её дырочка увлажнилась, и из лона начала выделяться теплая смазка. Я обхватила губами вздувшийся бугорок клитора и начала обсасывать его, теребя языком.
«Черная» прерывисто задышала и сильнее прижала мою голову руками. Её разведенные в стороны крепкие упругие бедра начали подрагивать от нарастающего возбуждения, а живот покрылся потом.
Внезапно я почувствовала, как чья-то рука приподняла вверх мою и без того короткую юбочку, обнажив обе пещерки. Я заёрзала на коленях и услышала голос «Рыжей»:
— Знаешь, что такое «осьминог»?
Не отрываясь от лона «Черной», я только смогла издать слабый противно хлюпающий звук, на что девушка рассмеялась и сказала:
— Сейчас узнаешь!

И я вдруг почувствовала, что в мою щелку входит какой-то шершавый стержень. Через пару секунд он начал увеличиваться в диаметре, при этом, я почувствовала, как в стенки влагалища впиваются острые иголки. В следующее мгновение в мой задний проход вошло что-то толстое и твердое, упрямо растягивая мышцы. На секунду оторвавшись от «Черной», я увидела, что «Рыжая» стоит сзади на коленях и запихивает в мой зад длинный искусственный член, пристегнутый к её передку, И тут меня неожиданно пронзила резкая боль, когда эта «красавица» с силой вогнала свою чертову игрушку в меня до упора. Я взвыла от боли и хотела откинуться назад, но рука «Черной» держала мою голову мертвой хваткой.
— Работай, сучка» – прохрипела она, — Не останавливайся!
Превозмогая боль, я стала яростно сосать вздыбившийся клитор, а «Рыжая» усердно накачивала меня сзади, сильно шлепая по выставленным ягодицам. Моя бедная попка разрывалась от двигавшейся внутри палки, а в стенки влагалища при этом получали сотни уколов.
Сколько продолжалось всё эта пытка, я не знаю. От боли и унижений я просто потеряла счет времени. Перед моими глазами прыгали какие-то неясные силуэты, я слышала чьи-то приглушенные голоса, неразборчивую речь. Боль неумолимо растекалась по всему телу. Чья-то рука пару раз хлестнула меня по щеке. Скорее всего, я была на грани потери сознания.
Внезапно всё вокруг меня закружилось, и наступила полная темнота.
Когда я открыла глаза, то увидела девиц, склонившимися надо мной с сосредоточенными лицами и расширившимися от испуга глазами. Еще я почувствовала, что обе щелки мокрые, но не от смазки. Скорее всего, меня здорово поранили, разорвав мышцы.

— Что будем делать? – спросила «Рыжая».
— Да-а, — протянула «Черная», — А я-то думала, что девка крепкая. А ты еще ей такую дубину в задницу загнала. Вот она и вырубилась.
— Делать что будем? – уже раздраженно повторила «Рыжая».
— Пусть пока здесь полежит, — предложила её подружка, — Только рот ей заткни и ноги свяжи. Очухается, там посмотрим.
— Смотреть уже нечего, — злобно буркнула «Рыжая», — Надо её обратно в камеру тащить.
— Оставь её, — настаивала «Черная», — До утра время есть.
«Рыжая», крепко выругавшись, ударила меня ногой в живот, от чего я начала раскрывать рот, как рыба, выброшенная на берег. Девица схватила меня за плечи и перевернула лицом вниз. Я чувствовала, как она стягиваеи мне ноги ремнем, не удосужившись снять кандалы. Потом, схватив меня за волосы, она задрала голову и с силой вогнала в мой открытый рот огромный кусок тряпки. Я жалобно заскулила, но моя мучительница схватила со стола большую матерчатую салфетку и завязала мне рот так, что и стоны стали глухими.
Я, наверное, заплакала, потому что эта гадина, опять схватив меня за волосы, с силой стукнула лбом об пол. И я снова потеряла сознание.

Прикрепленное изображение


СОСЕДКА

Я открыла глаза от страшного крика. Рядом со мной стояла миловидная блондинка, широко расставив ноги, и что-то орала во всё горло. Девушка была одета в черные высокие сапоги на шпильке, сетчатые чулки и короткие кожаные шорты. Её узкую талию обхватывал широкий ремень с огромной металлической пряжкой, по всей длине сверкавший металлическими заклепками.
Верхняя часть её одежды состояла из кожаной полумайки с глубоким вырезом, из которого выглядывали два аппетитных шара грудей. И в довершение, на ней была короткая кожаная блестящая куртка, так же усеянная неимоверным количеством заклепок. Волосы девушки были распущены и образовывали огромный веер, спадавший на плечи.
В одной руке блондинка держала хлыстик с резиновым лепестком на конце, а вторую она уперла себе в бок.
— Идиотки! – кричала она, — Кто вам позволил портить товар?
— Да мы и не думали, что она отключится, — бестолково оправдывалась «Рыжая».
— А вы вообще ни о чем не думаете! – напирала на них девушка в коже, — Только про свои забавы думаете, шлюхи паршивые!
— А за это можно и схлопотать, — пригрозила «Черная»
— Что ты сказала, падаль? – блондинка сделала шаг вперед.
Я услышала свист и следом вскрик.
— Заткнись! – проорала блондинка, — Скажи спасибо, что Хозяина нет.
— А то пошла бы докладывать? – усмехаясь, спросила «Рыжая».
— Нужны вы мне очень, — ответила блондинка уже спокойнее, — Захочет, сам обо всем узнает.
— Не узнает, — заверила её «Черная».
— Молитесь, — посоветовала крикливая девушка, — А то сами знаете.
Немного помолчав, блондинка сказала властным тоном:
— Ладно! Развязывайте! Я её забираю.
— Куда это? Еще пять дней! – возмутилась «Рыжая», но поймав суровый взгляд блондинки, опустила глаза и замолкла.
— Что сказано? – девушка в коже стегнула хлыстиком по сапогу, — Живо! И аккуратно.
Мои няньки-мучительницы стали аккуратно развязывать мне руки и ноги.
— И тряпьё своё с неё снимайте, — приказала блондинка.

Девицы не стали спорить и стащили с меня всю эту резину и сняли цепи и ошейник. Блондинка встала передо мной на одно колено и тихо сказала, обращаясь уже ко мне:
— Обхвати меня за шею, девушка.
Я послушалась, а она удивительно легко подхватила меня на руки и вынесла из комнаты.
— Спасибо, — тихо сказала я, — Вы спасли меня.
— Молчи, — прошептала она, — Здесь нельзя говорить.
Несла она меня долго, или мне это только показалось. Девушка, то ускоряла шаг почти до бега, то останавливалась, озираясь по сторонам и принюхиваясь, как дикий зверь. Мы свернули в какой-то очередной коридор и остановились перед узкой дверью.
Блондинка тихонько засвистела, и из-за угла появилась темнокожая девушка в коротенькой кожаной юбочке и узком лифчике. Ноги и руки её были закованы в кандалы, темные волосы были собраны в «конский хвост». На шее я заметила тонкий металлический хорошо отполированный ошейник.
Девушка присела в реверансе и склонила голову в поклоне.
— Открой! – тихо приказала блондинка.
— Да, госпожа, — ответила негритянка.
— Принеси мою сумку, — распорядилась моя спасительница, — Только сильно не греми.
— Да, госпожа, — девушка кивнула головой и исчезла.
Блондинка внесла меня в комнату, но дверь оставила открытой. Помещение было маленьким, а из обстановки я разглядела только две узкие кровати, но без свисавших ремней и отверстий. Одна кровать была аккуратно застелена мягким покрывалом, на котором в головах лежала большая подушка. Вторая лежанка была разобрана, как будто здесь кто-то только что спал.
— Вот! – негромко сказала девушка, — Теперь здесь будешь жить.
Я тяжело вздохнула, но промолчала.

Прикрепленное изображение

Вскоре вернулась девушка в кандалах и подала блондинке сумку.
— Ложись спать, — кивнула та на кровать, — Я сама справлюсь.
— Да, госпожа, — девушка послушно легла на свой место.
Устроившись на лежанке, она подперла голову рукой и стала наблюдать. А блондинка уложила меня на свободную койку лицом вниз. Шумно выдохнув, она стащила с себя куртку, и я увидела крепкое мускулистое тело атлетки. Видимо, девушка долго и упорно занималась спортом.
— Что смотришь? — прошептала блондинка и улыбнулась, — Бицепсы мои удивили?
— Да, — честно призналась я.
— Добавляй «Госпожа», — сказала она, — Так положено.
— Да, госпожа, — ответила я.
— Вот и хорошо, — атлетка начала доставать из сумки какие-то скляночки, коробочки и пакетики, — Сейчас полечим тебя, и через пару дней будешь, как новая.
Видимо, я затряслась так, что это стало заметно. Блондинка улыбнулась и сказала:
— Я вижу, ты уже познакомилась с мазью.
— Да, госпожа, — кивнула я головой, — Не надо.
— Не бойся, — вдруг подала голос девушка с соседней койки, — Госпожа Селина тебя только полечит.
— А тебе, Ма, госпожа заткнет ротик, чтобы не встревала, — с усмешкой ответила блондинка, — Я кому сказала спать?
— Да, госпожа, — хихикнула девушка, но осталась лежать в той же позе.
Селина намотала на тонкую палочку вату, смочила её в какой-то тягучей жидкости и склонилась надо мной.
— Ма, — позвала она, — Подложи подушку под живот.
— Да, госпожа, — девушка соскочила с кровати, схватила мою подушку и сказала, — Приподними попку.
Я с трудом приподнялась, корчась от боли, а Ма пропихнула подушку под низ живота, скрутив её валиком. Селина стала медленно смазывать обе мои дырочки, бормоча что-то себе под нос. Смазывала она долго, то и дело, макая палочку в банку.
— Ну, как? – спросила блондинка, — Легче стало?
— Да, госпожа, — ответила я, — Благодарю вас.
— А теперь, девушки, — обратилась она к нам обеим, — Спать и ни звука. А то рассержусь.
Ма хихикнула и снова залезла к себе в кровать. Селина вытащила из-под меня подушку, хорошенько взбила её и подложила мне под голову. Потом вытянула покрывало и укрыла меня. Быстро собрала свою аптечку и подошла к двери.
— Ма, — повернулась она к моей соседке, — Не приставай с расспросами и всякой ерундой. Дай девушке отдохнуть. Наговоритесь еще. Поняла?
— Да, госпожа, — хитро улыбаясь, ответила Ма.

Дверь тихо закрылась, щелкнул замок и свет погас. Комната погрузилась в темноту. Наступила тишина, было лишь слышео, как позвякивают цепи на моей темнокожей соседке. Я закрыла глаза, но сон не шел.
— Ты спишь? – услышала я шепот.
— Нет.
— Как тебя зовут?
— У меня нет имени, — грустно ответила я, — Есть только номер, но даже его я не знаю.
— Но ведь тебя как-то звали! – удивленным голосом сказала Ма, — Без имени никак нельзя!
— Саманта, — грустно ответила я, — А тебя – Ма?
— Это меня так госпожа зовет, — пояснила девушка, — А вообще-то меня зовут Мариэлла.
— Понятно, — я попыталась лечь на бок, но резкая боль пронзила всё тело, и я застонала.
— Не шевелись, — посоветовала мне Ма, — Лежи спокойно.
Я услышала, как девушка, звеня кандалами, вылезла из своей постели и подсела на край моей койки.
— Давно ты здесь? – спросила она, поправляя моё одеяло.
— Похоже, что пять дней, — неуверенно ответила я, — А ты?
— Не знаю, — сказала Ма, — Я сбилась со счета.
— Откуда ты? – поинтересовалась я.
— Я родилась на острове Мальта, — не без гордости сказала Ма.
— А как ты оказалась здесь?
— Так же, как и ты, — спокойно ответила девушка, — А ты откуда?
— Соединенные штаты, Бостон, — я почувствовала, что меня начали душить слезы.

Ма заметила это. Я почувствовала, как её маленькая ручка пробежала по моим волосвм.
— Не надо плакать, — она нагнулась к самому моему уху.
— Твоя госпожа приказала нам спать, — сказала я, — А то накажет. А с меня уже хватит.
— Во-первых, госпожа Селина – не только моя, но теперь и твоя госпожа, — спокойно ответила Ма. – А во-вторых, госпожа Селина добрая. Но ты права. Давай спать.
Ма ушла на свою лежанку. Я снова попыталась заснуть, но, как только я закрывала глаза, передо мной вставала та ужастная картина, в которой меня насиловали. Уткнувшись в подушку и обхватив голову руками, я зарыдала, как ребенок. Я – свободный человек, гражданка свободной страны, сейчас находилась во власти каких-то извергов, которые меня и за человека-то не считают. И не я одна! Сколько здесь таких, как я, как Ма? Почему эти люди решили, что могут распоряжаться чужими судьбами? Возомнили себя Богами? Или Демонами? Это – скорее всего. Незаметно я провалилась в тяжелое забытье.


Прикрепленное изображение


Кто-то тронул меня за плечо. Я с трудом разлепила глаза и увидела, что рядом с моей кроватью стоит высокая стройная девушка в узких потертых джинсах и просторной белой рубашке с широкими рукавами и расстегнутым воротом.
— Как ты себя чувствуешь, — ласково спросила она.
— Голова очень болит, — вяло ответила я и, спохватившись, добавила, — Госпожа.
— Голова болит – это плохо, — задумчиво сказала девушка, — Но поправимо.
— Простите, госпожа, — насторожилась я, — Кто вы?
— Марта, — девушка медленно откинула моё одеяло, — Меня прислала Селина. Не бойся меня.
— Что вы со мной хотите сделать? – испуганно спросила я.
— Тебе нужно встать и умыться, — пояснила она, — Я тебе помогу.
Я с трудом поднялась с кровати. Тело болело уже меньше, но ощущалась сильная слабость. Я попыталась встать на ноги, но голова закружилась, и я бы упала, если бы Марта не подхватила меня под руки.
— Не торопись, — сказала она.

Бережно поддерживая меня за талию одной рукой, она помогла мне надеть тонкий халатик, едва закрывавший мои прелести, и повела в туалетную комнату. Я умылась, а Марта большой гребенкой расчесала мои волосы. Вернувшись в комнату, которую я никак не могла назвать тюремной камерой, она усадила меня на кровать и принесла завтрак. Еда существенно отличалась от той, которой меня кормили в «карантине». Не буду описывать все кулинарные изыски, но я получила наслаждение.
— А теперь полечимся, — сказала Марта, — Ложись на животик.
— Простите, госпожа, — робко начала я, — Могу ли я вас спросить?
— Конечно, — улыбнулась девушка, — Спрашивай.
— Где моя соседка Ма?
— На работе, — обыденно ответила Марта.
— Как это? – не поняла я.
— Где-нибудь пол моет или на кухне помогает.
— А я?
— А ты пока болеешь, — снова улыбнулась Марта, — Будешь здорова – тоже пойдешь на работу. Только за неё ничего не платят.
— А еще можно вопрос, госпожа? – осмелела я.
— Да, — Марта легонько хлопнула меня по ягодице.
— Со мною вместе сюда привезли мою подругу Джину.
— Знаю, — девушка начала смазывать мои щелки.
— Что с ней?

Видишь ли, — Марта присела на край кровати и прикрыла покрывалом мою попку, — Ведь твоя подружка чернокожая. Так?
— Да, — согласилась я.
— Боюсь, что её отдали в другое ведомство, — сказала Марта.
— Куда это? – встревожилась я.
— Здесь таких называют «сосками», — грустно ответила девушка, — Их используют для спецуслуг по распоряжению хозяина. Но тебе пока не надо бы об этом знать. Может быть, позже тебя отведут к ней.
Я хотела еще что-то спросить, но промолчала. Марта собрала лекарства и внимательно посмотрела на меня. Потом, порывшись в своей скмке, достала оттуда узкий ошейник, такой же, какой я видела на шее у Ма.
Она обхватила им мою шею, но застегивать пока не стала.
— Так не душит? – спросила она.
— Нет, — сказала я, поморщивщись от одного сознания, что эта штуковина будет находиться на моей шее.
Марта усмехнулась, и я услышала тихий щелчек. Ошейник сел на своё место.
— Когда ты будешь совсем здорова, — сказала она, — На тебя наденут цепи.
— Как у Ма? – задала я глупый вопрос.
— Как решит хозяин, — как-то грустно сказала девушка.
Посидев еще немного рядом со мной, она медленно поднялась.
— Я сейчас вернусь, — сказала Марта.
Она вышла и вскоре вернулась, держа в руках самый обычный ночной горшок. Я даже усмехнулась, а девушка очень серьезно посмотрела на меня и сказала:
— Далеко ты пока ходить не можешь, так что пользуйся пока этим.
Она сунула горшок под кровать и ушла. Дверь за ней глухо закрылась. Я осталась одна.


Прикрепленное изображение


Сколько я просидела взаперти, даже трудно представить. Но вот дверь открылась, и в комнату, еле переставляя ногами и всхлипывая, вошла Ма, а следом за ней, постукивая хлыстиком по ноге, шагала госпожа Селина. Я поглядела на свою соседку и увидела её разбитый в кровь нос и пунцовую щеку, на которой отпечаталась чья-то пятерня.
Ма плюхнулась на свою койку, а госпожа Селина подошла ко мне.
— Разрешишь? – спросила она.
— Да-да, садитесь, госпожа, — я немного подвинулась, освобождая ей место.
— Я вижу, тебя уже окольцевали, — Селина ткнула хлыстиком в мой ошейник, — Не жмет?
— Нет, госпожа, — буркнула я.
— Ладно, — Селина посмотрела на сидевшую напротив Ма, — Хватит хныкать! Сама виновата. Ложись на спину и запрокинь голову.
— А что я такое сделала? – захныкала Ма.
— А ты не догадываешься? – строго спросила Селина.
— Нет, госпожа, — сквозь слезы ответила Ма.
— Скрлько раз я тебе, дуре, говорила, — назидательным тоном заговорила Селина, – Держи язык за зубами. Сойдешь за умную. Ведь доиграешься, а меня рядом не окажется.
Ма не стала возражать, и легла, как советовала госпожа. Я осторожно тронула Селину за плечо.
— Что-то хочешь спросить? – она повернулась ко мне.
— Да, госпожа, — я посмотрела в большие серые глаза девушки.
— Я сейчас приду, и мы поговорим, — пообещала Селина, вставая с моей кровати.
Когда за ней закрылась дверь, я посмотрела на Ма. Соседка неподвижно лежала на своей койке, и слезы тоненькими струйками стекали из её глаз.

Вернулась Селина с сумкой и каким-то белым кульком.
— Положи себе на нос, — велела она Ма, протягивая кулек — Кровь быстрее остановится.
Потом повернулась ко мне.
— Ложись, девушка, — мягко сказала Селина. – Вечерняя процедура. А потом я отведу вас ужинать.
Я разлеглась, выставив попку, словно просила, чтобы мне всыпали, и госпожа принялась мазать меня какой-то вонючкой, которая сразу же начала щипать.
— Полежи так, — велела Селина, — Пусть мазь впитается.
Я послушно кивнула. Селина убрала всё в сумку и посмотрела на меня.
— Что ты хотела спросить?
— Госпожа, — начала я, — Вместе со мной привезли мою подругу. Где она, и что с ней сделали?
— «Соской» её сделали, — серьезно ответила госпожа, — Не самое приятное занятие.
— Госпожа Марта сказала мне, что я смогу увидеть её, когда поправлюсь, — я с надеждой посмотрела на Селину.
— Попробуем, — ответила та, — Хотя, я ничего обещать не могу. Я тоже не всесильная, а ты – рабыня. Понимаешь?
— Да, госпожа, — тихо ответила я.
— Всё! – Селина быстро встала, — поднимайтесь и следуйте за мной, рабыни!
Она протянула Ма тонкий поводок и приказала:
— Возьми её на цепочку.

Мы вышли из комнаты и направились в столовую. Впереди шла Ма, держа в левой руке цепочку от моего ошейника, а я плелась сзади, стараясь не отставать и не натягивать цепь. Госпожа Селина шла сбоку от нас, поигрывая хлыстиком. Шли мы не слишком долго и вскоре добрались до большого зала со столами и скамейками, на которых могли уместиться сразу шесть человек.
Народу было немного, и госпожа Селина повела нас в дальний угол за небольшой стол.
— Стоять! – вдруг раздался резкий женский голос, — Ты кого привела?
Я от неожиданности даже вздрогнула, а Ма съёжилась и втянула голову в плечи. Я посмотрела на Селину, не зная, что мне делать.
— Этой еще здесь не хватало, — буркнула та.
— Что вылупилась, тварь поганая? – крикнула женщина, — Отвечать!
— Сидите тихо, — прошептала Селина и направилась в середину зала.

Мы сели за стол, и мне удалось немного рассмотреть горлопанку. Женщина была высокой и стройной, но не худой. Одета она была в короткий черный приталенный мундир, стянутый портупеей, и белую рубашку с черным галстуком, на котором я заметила белый кружок с фашистской свастикой. Вместо юбки на ней были обтягивающие черные брюки-лосины, по краям которых хорошо просматривались широкие белые лампасы. Ноги были обуты в высокие кожаные тупоносые сапоги на среднем каблуке с позолоченными шпорами.
Волосы этой приверженницы нацизма были, скорее всего, коротко подстрижены и запрятаны под форменную кожаную фуражку, на которой вместо какарды ясно проглядывался череп с перекрещенными костями. Из-под короткого козырька на нас смотрели маленькие глазки, излучавшие необузданную злобу.
В руках эта крикунья держала длинную кожаную плётку, всю усеянную металлическими заклепками, а на самих руках у неё блестели лаковые перчатки.
Меня поразила фигура этой эсэсовки. То ли мундир ей был узковат, то ли бюст был слишком большим, но выглядела она уж очень сексуально. Её груди торчали, как буфера у старого паровоза. А бедра образовывали широкий эллипс. Я даже усмехнулась, подумав, что такие пропорции могли бы подойти самой крутой порнодиве.
Селина повернулась к эсэсовке и что-то сказала. Узкое веснущатое лицо скандалистки сразу же покрылось пятнами, а торчавший, как шило, нос стал пунцовым. Мымра взмахнула рукой с плетью, но бить не стала, а резко оттолкнула нашу госпожу в сторону и уставилась на нас.
Мариэлла тут же сползла со стула, встала на колени и опустила голову. Я хотела проделать то же самое, но не успела. Эсэсовка вытянула руку с плетью и уперла рукоять мне в живот.
— Так, так, так! – криво улыбаясь, процедила она, — Никак, вонючая америкашка почтила нас своим визитом! Так, так, так!

Она подошла ко мне ближе и вдруг рявкнула не хуже цепной собаки:
— На пол! Пузом! Лизать мне сапоги, мразь!
— Прекрати, Эльза! – попросила Селина, — Добром это не кончится.
— Заткнись, вонючка! – огрызнулась эсэсовка и снова повернулась ко мне, — Я кому сказала, свинья!
Я оцепенела от ужаса и обиды. Еще никто не осмеливался обвинить меня лишь в том, что я – американка. Видно, моё замешательство распалило эту фурию, и она решила всё же поиграться плетью. Но, как только эта психичка подняла руку, перед моим лицом вдруг выросла белая рубашка Марты. В следующую секунду Эльза откинула голову назад, а её ноги полетели вверх. Раздался глухой шлепок и следом за ним протяжный стон.
Выглянув из-за плеча Марты, я увидела распластанное на полу тело эсэсовки.
— Уведи девчонок! – резко сказала Марта, не сводя глаз с Эльзы.
Госпожа Селина быстро подхватила нас под руки, выволокла из комнаты и увела в нашу комнату. Ма сразу же забилась в угол, но Селина, к моему удивлению, ей ничего не сказала. Вскоре пришла Марта. Медленно опустившись на кровать Ма, она обхватила голову руками и сказала:
— Пора валить отсюда. Эта стерва так просто не отстанет.
— Мы-то уйдем, — задумчиво сказала Селина, — А девчонки? Что с ними будет, ты подумала?
— Вместе уйдем, — Марта вскочила на ноги и стала нервно ходить по комнате.
— А внешняя охрана? – Селина пристально посмотрела на подругу.
— Придумаем что-нибудь, — Марта подошла к двери и стала прислушиваться.
— Ну? – Селина от нетерпения даже привстала.
— Не знаю, — пожала плечами Марта, — Тихо пока.
— И что? – спросила Селина, — Девушки остались голодными.
— Зато живыми и здоровыми, — Марта каким-то образом сумела открыть дверь изнутри, — Селина! Воспользуемся моментом. Пошли со мной.
— Куда? – удивилась Селина, — А они?

— Пошли, говорю! – настойчиво сказала Марта и повернулась к нам, — Сидеть тихо, не шуметь и ждать нас. Всё ясно?
Мы с Ма дружно закивали головами. Наши госпожи осторожно выбрались из комнаты и тихо закрыли за собой дверь, а вскоре погас и свет. Ступая на ощупь, я добралась до своей кровати и легла.
— Мне страшно, Сэм, — услышала я шепот Ма, — Можно, я приду к тебе?
— Ну конечно, — прошептала я, — Только тихонько. Не натолкнись на кровать.
— Постараюсь, — услышала я сквозь тихий перезвон цепочек радостный возглас девушки.
Ма присела ко мне на кровать и нащупала мою руку. Я поняла, что ей действительно было страшно. Дышала она учащенно, а её ладонь была холодной и подрагивала.
— Обними меня, — попросила Ма, — Мне холодно.
Я прижала её к себе, и она, перебросив свою ручную цепь через мою голову, обхватила меня за шею. В комнате была кромешная темень, и я могла ориентироваться только на ощупь. Я почувствовала вдруг, как к моим губам прижались губы Ма, а её язычок настойчиво стал прокладывать себе путь в мой рот.
Я никогда не испытывала пристрастия к лесбийским играм. Даже когда наши девчонки в колледже начинали лизаться друг с другом, я старалась уйти. Но сейчас мне вдруг стало приятно, и я немного раздвинула губы, пропуская её язык в свой рот. Почувствовав, что преграды нет, Ма обхватила мою голову обеими руками и завалила меня на спину.
Я тоже её обняла, хотя, не так страстно, и мы начали целоваться. Ма оказалась более опытной в этом деле, и вскоре она стала доминировать, что меня вполне устраивало. Тем временем Ма уже ласкала губами мою шею, незаметно расстегивая верхние пуговицы халатика, обнажая плечи.
На миг она замерла и шепотом спросила:
— Тебе нравится?
— Да, — выдохнула я, постепенно расслабляясь.
— Можно, я расстегну твой халатик еще больше, — умоляюще прошептала она, — Я хочу поцеловать твои грудки. Они такие сладенькие, упругие. Можно?
— Расстегни, — согласилась я.

Прикрепленное изображение

Пальчики Ма забегали по пуговицам, и халатик, соскользнув с моих плеч, оказался полностью распахнутым. Девушка осторожно вытянула свою ручную цепь из-под моей шеи и, обхватив своими маленькими, почти детскими ладошками мои груди, стала осторожно их облизывать язычком, при этом слегка сжимая.
Я закрыла глаза, отдавшись ласкам партнерши, и почувствовала, как низ живота начал намокать, а соски стали наливаться кровью и вскоре превратились в твердые горошины. Ма это тоже почувствовала и, обхватив их губами, стала втягивать в ротик, лаская языком.
От нарастающего возбуждения моё дыхание превратилось в тихий хрип, постепенно перешедший в легкий стон. А моя любовница уже спустилась ниже и устроилась между моих разведенных ног. Своими маленькими мягкими пальчиками она гладила меня по животу, а губами, нащупав бугорок напрягшегося клитора, обхватила его и стала теребить, помогая себе языком.
Я выгнулась, на сколько позволяла моя гибкость, и еще шире развела ноги в стороны. Тут я почувствовала, что пальчик Ма раздвигает губки моей щелки, к тому времени уже изрядно намокшей.
— Какая ты вкусная, Сэмми, — еле слышно сказала она, — Так и хочется тебя скушать.
— Не надо меня есть, — простонала я.
— Я шучу, — успокоила меня Ма, забираясь в мою пещерку всё глубже, — Тебе не больно?
— Нет, — сказала я, — Ты делаешь всё очень аккуратно.
Ма начала двигать пальцами внутри моего лона взад-вперед. По телу разлилась волна сладострастия, неумолимо подводя меня к пику наслаждения. Девушка, неверное, это знала или чувствовала, потому что ускорила действия.
И тут на меня обрушился оргазм такой мощи, что закружилась голова, а дыхание на мгновение перекрылось. Скорее всего, я закричала, потому что почувствовала, как рука девушки зажимает мне рот.
— Тише, Сэмми, — сказала она, — Не надо кричать.
— Ох! – только и смогла я ответить.

А Ма, вылизав мою щелку, подтянулась на локтях и улеглась рядом, положив свою головку мне на грудь. Её мягкие длинные волосы рассыпались по моему телу, приятно согревая его. Ма стала осторожно поглаживать мою грудь самыми кончиками пальцев, а потом положила на неё всю руку, как ребенок, сосущий мать. Подрагивающими губами она обхватила сосок и стала посасывать его.
— Сэми! – вдруг сказала она, оторвавшись от груди, — Как ты думаешь, что с нами будет?
— Не знаю, — прошептала я, Но думаю, наши госпожи не дадут нас в обиду.
— Я очень на это надеюсь, — почему-то грустно ответила девушка.
— Ма, — сказала я после небольшой паузы, — Можно мне тебя спросить?
— Да, — тихо ответила она.
— Кто такая Эльза?
— О! – застонала Ма, — Мне совсем не хочется о ней вспоминать. Это именно она расквасила мне сегодня нос. Хорошо, что госпожа Селина оказалась рядом. А то и хлыстом бы отходила.
— А кто она? – не отставала я.
— Старшая надсмотрщица, — Ма подняла глаза, — Самая жестокая из всех, кого я знаю.
— Она немка?
— Говорят, — пожала плечами подруга, — Сама она утверждает, что её предок – какой-то бывший чин в СС. И она этим гордится.
— Я слышала, как она разговаривала с госпожой Селиной, — сказала я, — Как она её обзывала.
— А ты заметила, как она одета? – спросила Ма.
— Заметила, — вздохнула я.
— То-то! – Ма улеглась удобнее, — Только госпожа Марта может с ней справиться.
— Почему? – удивилась я, — Но ведь госпожа Селина тоже умеет драться!
— Госпожа Марта – тоже немка, — объяснила Ма, — Здесь вообще много немцев. Один Шеер чего стоит!
— А кто он такой?
— Говорят, что Шеер помог создать этот комплекс. Вроде бы, на его деньги был куплен этот остров и все постройки и оборудование. И вообще, мне кажется, что именно он тут главный. Да ну их! Приласкай меня, Сэмми!

Я улыбнулась и обняла Ма. Она подалась ко мне всем телом.
— Расстегни лифчик, — прошептала девушка.
Я нащупала застежку на шее и раскрыла её. Ма издала протяжный стон. Я пробежала пальцами по её спине и раскрыла застежку. Узкий резиновый лифчик сжался и слетел с тела девушки. Ма приподнялась на локтях, подставляя моим губам свои плотненькие грудки.
— Пососи их, — простонала она.
Я подалась вперед и прижалась губами к соску.
— О-о! – простонала Ма, — Поласкай меня!
Я принялась нежно целовать её грудь. А Ма обхватила мою голову и запустила пальцы в волосы. Её тело стало подрагивать от моих прикосновений, а дыхание участилось. Девушка стала целовать мои волосы и что-то шептать.

Прикрепленное изображение

Я поймала себя на мысли, что мне это начинает нравиться, что я не хочу выпускать из своих объятий эту маленькую темнокожую красавицу. И еще я поняла, что хочу большего.
Не отрывая губ от её груди, я нащупала молнию на юбке и потянула вниз. Ма приподняла свою попку, дав понять, что готова быть раздетой. Я спустила юбочку к коленям, а когда моя партнерша приподняла ноги, и вовсе стащила её.
— И трусики, — попросила Ма.
Я потянула за тоненькие тесемки, и узлы сами собой разошлись. Её трусики тоже были из тонкого латекса, как и лифчик. Издав характерный звук сокращающейся резины, они отскочили в сторону. Я погладила упругие ягодицы девушки. Они были восхитительны.
Ма откинулась назад и развела ноги, насколько позволяла цепь. Я перевернулась и улеглась между ними. Щелка маняще раскрылась, и любовный сок выступил на краях. Её запах меня притягивал, как магнит, и я прижалась губами к этому чуду наслаждения.
Мариэлла стала плавно двигать низом живота, а я принялась целовать её губки. Постепенно ласки стали настойчивее, и вот уже Ма бьётся в припадке сладострастия. Еще миг, и из её горла вырвался стон, наполненный счастьем и страстью. Дернувшись еще раз, Ма затихла. Её великолепное тело расслабилось, только плоский животик вздымался от учащенного дыхания.
Я улеглась с ней рядом, обняв девушку и целуя её лицо. Ма лежала неподвижно, прикрыв глаза.
— Спасибо тебе, Сэми, — прошептала она.
— И тебе спасибо, — довольно улыбаясь, ответила я.
И, крепко обнявшись, мы обе заснули.

Прикрепленное изображение


ПОБЕГ

Я проснулась от яркого света, ударившего мне в лицо. Ма потирала кулачком заспанные глаза и тоже, кажется, ничего не могла понять. Дверь в комнату была приоткрыта, а рядом с ней стояла госпожа Марта. Госпожу Селину я не видела.
— Быстро одевайся! – сказала Марта, протягивая мне сверток.
— А где госпожа Селина? – моргая глазами, спросила Ма.
— Где надо! – резко ответила Марта.
Я натянула на себя черные трикотажные рейтузы и черную майку с длинными рукавами. Нижнего белья не было, но это меня не смутило. На ноги я надела мягкие полукеды, которые оказались мне в пору.
Марта подошла к Ма, держа в руках какие-то щипцы внушительных размеров. Она ловко выдавила заклепки из браслетов и протянула девушке одежду. Отойдя к двери, Марта стала прислушиваться.
— А ошейник? – спросила я.
— С ним возни много, — буркнула Марта, — Потом снимем. Тихо!
В коридоре не было слышно ни звука. Марта осторожно выглянула наружу.
— А теперь за мной! – приказала она, — И не отставать!
Мы вышли в коридор и пошли за госпожой Мартой, стараясь не создавать лишнего шума. Дойдя до поворота, мы остановились.
— Черт! – ругнулась госпожа, — Этого еще не хватало! Стойте здесь!
Марта скинула свою куртку и шагнула за угол. В следующий момент я услышала громкий визжащий голос.
— Что? Кто? Молчать! – заорал голос.

Распираемая любопытством, я не удержалась и заглянула за угол. Марта стояла посреди проема, расставив ноги и согнув руки в локтях. Перед ней, постоянно дергаясь и размахивая рками, стояло существо, напоминавшее человека с лчень большой долей условности.
Представьте седе большую деревянную бочку, из которой сверху торчит голова, полностью лишенная волос. И эта бочка, как избушка на курьих ножках, только обутых в высокие сапоги, раскачивается из стороны в сторону, при этом размахивает длиннющими руками, торчащими по бокам.
Бочкообразное существо было облачено в черный мундир, увешанный какими-то бляхами и перетянутый широким армейским ремнем. Чуть позади него стояли двое рослых парней, сложив руки на груди. Видимо, это были личные телохранители бочкоподобного коротышки.
— Куда? – в очередной раз рявкнуло существо.
Вместо ответа Марта молниеносно выкинула правую ногу вперед и вверх. Голова коротышки откинулась назад, и он отлетел к стене, по которой медленно сполз вниз, закатив свои поросячьи глазки. Его телохранители кинулись на Марту, но вскоре оказались на полу, корчась от боли. У одного изо рта и ушей текла кровь.
— Быстро за мной! – обернувшись к нам, крикнула девушка.
Мы со всех ног побежали по коридору. Потом мы свернули еще куда-то и очутились около вертикальной трубы с металлической лестницей, ведущей наверх.
— Лезьте! – приказала Марта, — Постучите там.
Первой полезла Ма. Оказавшись наверху, она пару раз стукнула по крышке, закрывавшей люк. Крышка заскрипела и открылась, и Ма выбралась наружу. Следом за ней поднялась и я.
Было темно и сыро. Звезд и луны не было видно совсем. Я огляделась по сторонам, и вдруг меня кто-то схватил за локоть. Я хотела закричать, но мне зажали рот. И тут я услышала знакомый голос.

— Тихо! – прошептала Селина, — Нас могут услышать, и тогда всё пропало.
Я только мотнула головой. Наконец, на поверхность выбралась и Марта. Вместе с Селиной они осторожно закрыли люк.
— Что так долго? – шепотом спросила Селина.
— На Шеера напоролись, — отмахнулась Марта.
— Убила?
— Кажется, нет.
— Значит, сейчас поднимут тревогу, — справедливо заметила Селина, — Надо торопиться.
Мы побежали в темноту и оказались у обрыва. Внизу шумело море, наверное, был шторм. Я посмотрела вниз и отскочила назад. Высота была такая, что у меня сразу закружилась голова.
— Плавать умеешь? – спросила Марта.
— Д-да, — заикаясь ответила я.
— Тогда порядок! – обрадовалась девушка, — Спускаемся.
Мы подошли к самому обрыву, и в эту же минуту вокруг нас вспыхнули прожектора.
— Стоять, сучки! – заорал в мегафон женский голос.
— Эльза! – прорычала Марта, — Уходите! Я их задержу!
Я видела, как со всех сторон к нам бегут вооруженные автоматами люди. Селина схватила меня за руку, но вдруг раздалась короткая очередь. От испуга и неожиданности я дернулась, а Селина выпустила руку.

Прикрепленное изображение

— Прыгай! – крикнула она.
Но было поздно. Подбежавший ко мне охранник крепко ухватил меня за волосы и оттащил от обрыва. Двое громил набросились на Селину, но сразу же отлетели в сторону. Обернувшись, я успела заметить, как гибкое тело девушки на секунду зависло в воздухе и исчезло за камнями.
Меня грубо поволокли подальше от карниза и поставили на колени. Охранник, заломив мне руки за спину, туго связал их ремнем и встал с боку. Через минуту рядом со мной оказалась и Ма.
— Где эта тварь? – раздался голос эсэсовки.
— Здесь, госпожа! – доложил один из охранников.
Я повернула голову и увидела Марту, лежавшую на земле в изорванной одежде с окровавленным лицом. Девушка тяжело дышала. Руки её были скованы наручниками за спиной, ноги – широко разведены в стороны.
— Очень хорошо! – довольно улыбаясь, проговорила Эльза, — В камеру пыток её!
— Слушаюсь! – гаркнул охранник.
Забросив автомат за спину, он вместе с напарником попытался поставить Марту на ноги. Но её ноги то и дело подгибались, и девушка оседала вниз.
— Встать, свинья! – заорала Эльза и хлестнула Марту плетью по лицу.
— Пошла в задницу, — огрызнулась та.
Эльза чуть не задохнулась от злости. Она начала пинать пленницу ногами, но кто-то из охранников оттолкнул эту психопатку в сторону.
— Что? – заревела эсэсовка, — Да как ты смеешь, вошь?
— Её еще допрашивать надо, — спокойно ответил парень, — А после ваших сапог она уже ни на что не будет годна.
— Убрать! – сказала Эльза, отдуваясь.
Здоровенный детина взвалил лежавшую уже неподвижно девушку на плечо и унес.

— А с этими что делать? – спросил подошедший здоровяк.
— Эту, — Эльза указала на Ма, — К «соскам». Там сейчас некомплект. Одна окочурилась сегодня ночью.
— А вторую?
— А эту вонючую америкашку, — эсэсовка сделала паузу, — Пока в подвал в строгую камеру. Я ею потом лично займусь.
— Понятно! – буркнул детина.
Я видела, как двое охранников схватили извивавшуюся Ма и поволокли в сторону комплекса. Ко мне подошел еще один, пристегнул к моему ошейнику поводок, но дергать не стал.
— Вставай, — спокойно сказал он.
Я неуклюже поднялась на ноги, и он повел меня в другое крыло, поддерживая за локоть. Отойдя на почтительное расстояние, он приблизился ко мне и тихо сказал:
— Селине удалось уйти. Я видел, как она нырнула в воду. Если её подберет какое-нибудь судно, возможно, скоро здесь будет помощь. Надо только потерпеть.
— А что будет с госпожой Мартой? – осмелилась спросить я.
Охранник немного замедлил шаг и посмотрел на меня.
— Я ей не завидую, — грустно сказал он, — Если её будет допрашивать эта стерва, долго девушка не выдержит.
— Она сильная, — возразила я.
— Будем надеяться, — парень чуть заметно улыбнулся.

Мы подошли к небольшой бетонной коробке с тяжелой железной дверью. Охранник нажал кнопку звонка, и через несколько секунд дверь со скрипом отъехала в сторону.
Мы спустились по каменным ступенькам в узкий коридор, тускло освещенный маленькими засаленными лампочками. С одной стороны этот коридор был глухим. Зато с другой даже при таком скудном освещении я сумела разглядеть несколько тяжелых дверей, висевших на полозьях.
Пройдя в самый конец, мы оказались в небольшой грязной комнатке. За обычным конторским столом сидел человек с очень мрачным лицом и сосредоточенно ковырял у себя в носу. Одет он был в клетчатую рубаху, которая забыла, когда в последний раз была в стирке, и широкие парусиновые штаны, от которых несло смесью пота и мочи. Ноги были обуты в тяжелые ботинки на шнурках.
— И что дальше? – посмотрев на меня с явным безразличием, спросил человек, — Номер?
— Какой у тебя номер? – спросил охранник, заметив моё замешательство.
— Я не знаю, — честно ответила я, — Мне не сказали.
— А кто распорядился? – пробубнил человек, доставая из стола толстую конторскую книгу.
— Госпожа Эльза, — коротко ответил охранник.
— Тогда понятно, — вонючий человек засунул книгу обратно в стол, — Тогда в седьмую.
— А получше нет? – вдруг спросил охранник.
— Здесь – не дом отдыха, — человек в грязной рубашке широко зевнул, — Пошли, поможешь.
— Не могу я смотреть на это, — поморщился охранник, — сам справишься.
Он передал человеку в рубашке поводок и быстро вышел.
— Чистоплюй! – брезгливо бросил ему вдогонку человек, — Искал бы тогда другое занятие.
С этими словами он дернул меня за ошейник и, больше не говоря ни слова, потащил обратно по коридору.

Прикрепленное изображение


СТРОГАЯ КАМЕРА

Дверь со скрежетом откатилась в сторону, и мы вошли внутрь. Я стала оглядываться. И чем больше я смотрела на эти мрачные стены, тем меньше у меня оставалось оптимизма.
Это была самая настоящая тюремная камера. Стены были выложены тяжелыми каменными блоками, только на них я не заметила плесени, и воздух был чистый, хотя и холодный. Освещался этот каземат маленькой замасленной лампочкой, убранной в толстую решетку, и расположенной под потолком.
В противоположную от двери стену на уровне шеи было ввинчено большое железное кольцо, с которого свисала тяжелая цепь. На конце этой цепи болтался широкий металлический обруч, скорее всего к ней приваренный. Я поняла, что его наденут на мою шею.
У меня неприятно засосало под ложечкой. Человек в рубашке толкнул меня в спину, развязал руки и прогнусавил:
— Раздевайся.
Я начала стаскивать с себя трико, но этот мужик явно не страдал излишним терпением. Подойдя ко мне, он одним движением разорвал мою майку. Такая же участь постигла и штаны.
— Обувь снимай, — приказал он.
— Пол холодный, — возразила я, — Я же простужусь.
— Снимай, — устало произнес он, — Простудишься – твоё счастье! Скорее загнешься.
От этих слов я содрогнулась. Неужели отсюда никто не выходил живым?! Я стащила кеды. Теперь я была совершенно голая и босая. Человек достал из кармана какой-то инструмент и отомкнул мой ошейник.

— Стой смирно, девка, и молчи, – посоветовал он.
Порывшись в карманах своих вонючих штанов, он извлек два широких железных кольца, соединенных между собой толстой заклепкой. Я протянула ему руки, но мужик, криво усмехнувшись, повернул меня и завел руки за спину. Он надел их на запястья и сжал почти до предела. Потом тем же механизмом, которым отмыкал ошейник, он заклепал кольца. Я попробовала пошевелить руками. Кольца сидели прочно и не давали рукам даже малейшей свободы.
Следом настала очередь ног. Мужик отошел в угол камеры и вернулся, держа в своих ручищах тяжелые ножные кандалы, соединенные короткой цепью. Встав передо мной на колени, он приладил их на мои лодыжки и подергал за цепь.
Потом он подвел меня к стене и поставил лицом к себе. Ошейник туго обхватил моё горло. Я почувствовала всю тяжесть этого аксессуара и, в который раз, содрогнулась. Мужик внимательно осмотрел меня и тяжело вздохнул.
Поняв полную безысходность своего положения, я вдруг осмелела.
— И долго мне здесь сидеть? – самым наглым тоном спросила я.
Мужик крякнул и достал из кармана шаровидный кляп. Наскоро обтерев своей немытой пятерней, он затолкал этот шар мне в рот и затянул ремешок.
Еще раз крякнув, он отошел на пару шагов.
— Значит так! – сделав важное лицо, сказал он, — Запомни, дура, что я тебе скажу. Дура, потому что сюда попала. Кормежка – два раза в день. Меню – сухой хлеб и вода. Не волнуйся, не окочуришься. Раз в неделю – баня, если не провинишься. В туалет будешь ходить сюда.

Я проследила направление его пальца и увидела маленькое сливное отверстие. Я сделала шаг к нему, и кандалы тутже впились мне в ноги.
Мужик криво усмехнулся и поучительно сказал:
— Делай короткие шаги, дура! Цепь короткая.
Прислушавшись к его совету, я засеменила к отверстию и убедилась, что длины шейной цепи с трудом, но хватает, чтобы только подойти. О том, чтобы присесть, не могло быть и речи.
Увидев это, мужик ухмыльнулся и сказал:
— Вот так, дура! Захочешь опорожниться – вывернешься. Будешь безобразничать – себе же хуже сделаешь. Поняла?
Я нагло уставилась на него, пытаясь улыбнуться.
— А ты – молодец, — вдруг тихо сказал мужик, — Мне такие нравятся.
Подойдя ко мне почти вплотную, он делая вид, что проверяет цепи, тихо сказал мне на ухо:
— И помни, девка. Пока ты здесь, я для тебя самый главный, а ты – в моих руках. Что захочу, то с тобой и сделаю. И никакие Эльзы не помогут. Поняла?
С этими словами он прищемил мне сосок своими немытыми пальцами и усмехнулся.
— Поняла, я спрашиваю?

Мне в ответ оставалось лишь кивнуть, что я и сделала.
«Вонючка» опять отошел на пару шагов, еще раз осмотрел меня с ног до головы и вышел из камеры. Тяжелая дверь опять заскрипела и закрылась. Вскоре погас и свет. Моё узилище погрузилось в кромешную темень, полностью подтверждая своё название.
И тут вся моя смелость испарилась в один миг. Мне стало страшно. И чем больше я стояла, прикованная к стене, тем больше этот страх меня жег. Я вдруг ясно ощутила весь трагизм своего положения, всю беспомощность. Слезы сами собой заволокли глаза, но я даже плакать по-человечески не могла из-за этого проклятого кляпа, забитого в мой рот. Вместо рыданий из меня вырывалось мерзкое мычание. Я развернулась лицом к стене и, уткнувшись в неё лбом, стала скулить.
Сколько я так простояла, не имею понятия. Окон в этой камере не было, что происходило снаружи, я не слышала. Ноги закоченели так, что я их уже не чувствовала, руки затекли от тяжелых браслетов, шея нестерпимо ныла от тяжеленной цепи и тесного ошейника, давившего на плечи.
— Ну и пусть, — думала я, — Пусть я умру. Только кому от этого будет легче? Нет, легче будет этой сволочи в эсэсовской форме.
Я присела на корточки, потом осторожно опустилась на холодный пол, облокотившись о каменную стену. Вскоре от тепла моего тела камень немного нагрелся. Или мне это только показалось?! Я никогда не увлекалась бой-скаутскими походами, но слышала от опытных в таких делах людей, что именно камень вытягивает из человека всё тепло.
С трудом развернув ладони, я прижала их к каменным блокам. Странно, но закоченевшие пальцы вдруг согрелись. Вскоре я почувствовала, что и спине не холодно, и попка не мерзнет. Что за черт? У них здесь что, индивидуальный подогрев?
Но это тепло оказалось иллюзией. Через несколько минут я почувствовала сильную ломоту в спине «Вот и радикулит пожаловал», — горько подумала я и снова зарыдала. Только рыдать всё равно было бесполезно, поэтому, я попробовала лечь. Шейная цепь натянулась, но ошейник не врезался в шею. Я закрыла глаза и вскоре уже спала.


Прикрепленное изображение


— Эй, девка! – услышала я сквозь сон, — Ты жива?
Я с трудом разлепила глаза и увидела, что передо мной стоит мой вчерашний тюремщик. Только вид у него был совсем другой. Вместо грязного и вонючего тряпья сейчас он был одет аккуратно и даже приятно пах дорогим одеколоном.
— Может, мне это снится? – подумала я, но этот тип нагнулся ко мне и тронул за плечо.
— Вставай, красотка, — слащаво улыбаясь, сказал он, помогая мне подняться, — Я тебе завтрак принес.
Я что-то промычала, а мужик снова раззявил свой огромный рот проговорил:
— Только еду надо заслужить, сучка.
Я удивленно посмотрела на него, а он опустил меня на колени и стал медленно расстегивать штаны. Слезы так и брызнули из моих глаз.
— Все так в начале хнычат, — сказал мужик, — А потом чуть ли не в очередь становятся. Я же им десерт подаю, причем, бесплатно!
Я забилась на цепи, как рыбка, пойманная на удочку, а этот гад схватил меня за волосы и уже грозно сказал:
— Будешь упрямиться, дрянь, не только еды не получишь, а я тебя еще намертво к стенке прикую и расширитель вставлю в твой поганый ротик.
Он выждал пару мгновений и спросил уже более дружелюбно:
— Ну? Надумала или будешь дергаться?
— Угу, — ответила я и опустила голову.
— Вот и умница!

Он спустил штаны до колен, и я увидела его «сокровище», от вида которого меня чуть не стошнило. Член был таких размеров, что я сильно засомневалась, влезет ли он в мой рот. Кроме \того, он был весь скрюченный и пронизан синими пульсирующими жилками. Но одно меня радовало: пах этот монстр приятно.
Тюремщик ухватил меня сзади за волосы и вытащил изо рта кляп. Ехидно улыбнувшись, он шлепнул меня по щеке и посоветовал:
— Разомни ротик. А то прикусишь еще.
Я начала двигать челюстями и языком. Стало немного легче, а мужик снова схватил меня за волосы и прижал губами к головке члена. Я раскрыла рот и принялась ласкать его языком. Слезы снова полились из глаз, и я уже не могла с ними справиться.
Я сосала и ласкала, а мужик довольно крякал. Внезапно он издал звук, очень напоминавший конское ржание, и в ту же секунду сильная струя спермы ударила мне в глотку, будто внутри у этого негодяя был самый настоящий брансбойт.
Мой рот при всём желании не мог вместить в себя такое количество исторгаемого семени, и часть её стала вытекать на грудь. Мужик, не вынимая свой член из моего рта, уже благодушно сказал:
— Чего ждешь, дуреха? Глотай!
Я сделала пару глотательных движений, и густеющая масса проскочила мне в желудок. Я думала, что тутже выхлестну её вместе с рвотой, но этого к моему удивлению не произошло.
— Теперь хорошенько вылижи моего красавца, — приказал мужик, не отпуская мои волосы.
Я исполнила его приказание. Тюремщик не спеша натянул свои портки.
— Ты сегодня хорошо поработала, — сказал он, ставя передо мной миску с водой, в которой плавали уже размякшие кусочки хлеба.
Я уставилась на него, но мужик весело сказал:
— А теперь чего дожидаешься? Никогда не видела, как собачка кушает?
— Но я же не собака, — возразила я.
— Ты теперь вообще никто! – заржал мужик, — Жри и не возникай!
Мне пришлось согнуться в три погибели, и только тогда я смогла дотянуться до миски. Никогда не думала, что опущусь до этого, но голод диктовал свои условия, и я вылакала всё до последней капли.
— Так бы давно, — сказал тюремщик.
Он вытащил из кармана целофановый пакетик, в котором я разглядела пару долек апельсина и несколько маленьких кусочков яблока. Всё это он высыпал в миску и пододвинул ко мне.
— Это – премия за хорошую работу, — сказал он, — Если будешь хорошей девочкой, я тебя еще чем-нибудь угощу.
Я с жадностью набросилась на лакомства. Мужик, терпеливо дождавшись, когда я закончу трапезу, снова закупорил мне рот и ушел, прихватив с собой мой столовый сервиз. Опять с диким визжанием здверь закрылась, но свет не погас. Наверное, днем пленницам давали возможность наслаждаться светом, пусть даже таким скудным.


Прикрепленное изображение


Так прошло дня три, как мне кажется. Перед каждым приемом пищи я должна была ублажать моего тюремщика-благодетеля, потом проглатывала обязательную трапезу, и, напоследок, угощалась чем-нибудь вкусненьким: долькой апельсина, кусочками груши или яблока, а однажды он принес мне ломтик дыни.
И с каждым днем я чувствовала, что действительно становлюсь НИКЕМ, что ради еды я готова унижаться, ползать на коленях и ублажать своего господина, каким бы омерзительным он ни был. Хотя, вполне возможно, что это тоже входило в программу «обучения».
ДОПРОС
Но утром четвертого дня в мою камеру пришел тюремщик, а с ним тот охранник, который привел меня сюда после неудавшегося побега. Оба они были серьезными и на всякие шалости не отвлекались.
Тюремщик распаковал мне рот, но на колени не поставил, а поднес миску с баландой к моему рту.
— Ешь быстрее, — озабоченно сказал он, — Тебя ждут.
Я ничего не стала спрашивать, а быстренько выхлебала свой завтрак. Дождавшись завершения трапезы, тюремщик снял с меня всё железо и тихо сказал:
— Ну, вот так, девка. Жаль с тобой расставаться, но ничего не поделаешь.
Тут он неожиданно подошел ко мне и поцеловал в лоб, как зто делал отец, когда я была совсем маленькой.
— Забирай! – пробубнил тюремщик и быстро вышел из камеры.
Охранник тяжело вздохнул, но не произнес ни слова. Взяв под локоть, он вывел меня из камеры в коридор. Там я увидела уже знакомое «инвалидное кресло», сиротливо стоявшее у стены.
— Садись, девушка, — сказал охранник, — Я должен тебя привязать и заткнуть рот. Ты уж не обижайся на меня.
— А одежду вы мне дадите какую-нибудь? – спросила я, — Холодно и неудобно.
— Извини, — смущенно ответил охранник, — Но одежду давать не велели.
— Понятно, — вздохнула я, — Но можете хотя бы сказать, куда меня повезут?
Парень осмотрелся вокруг и, понизив голос до шепота, сказал:
— У нас есть немного времени, и я должен кое-что сказать. Только ты должна дать мне слово, что не выдашь. И не удивляйся тому, что услышишь.
— Даю слово, — решительно сказала я.
— Хорошо, — охранник кивнул головой, — Когда поедем по коридорам, я тебе всё расскажу, а пока сиди тихо.

С этими словами он достал небольшой кожаный мешок, который лежал в нижнем ящике каляски, положил его мне на колени и стал поочедно доставать оттуда ремни, необходимые для моего связывания. Первым делом он завел мне руки за спинку каталки, связал запястья и привязал к спинке. Вторым ремнем он привязал руки выше локтей .
— Не очень жмет? – осведомился парень.
Я мотнула головой. Он удовлетворенно кивнул и широким ремнем притянул меня к спинке в области живота. Подойдя спереди, он занялся моими ногами. Связал щиколотки, натянул на них кожаный мешок и привязал к нижней раме. Потом стянул ремнем и коленки.
— Открой, пожалуйста, рот, — вежливо попросил охранник, явно стесняясь своих действий. Я послушно открыла рот, и он протолкнул за зубы тоже хорошо знакомую резиновую грушу, насаженную на кожаную накладку. Зафиксировав эту конструкцию ремешком на шее, он отошел на пару шагов и внимательно осмотрел меня.
— Ты очень красивая, — улыбнувшись, сказал охранник, — Даже в таком виде.
— Угу, — ответила я, но улыбаться не стала.
Покопавшись у меня за спиной, он затянул на моей шее широкий кожаный ремень-ошейник.
— Вот теперь всё, — сообщил парень, — Можем ехать.

Он встал сзади меня и медленно покатил каласку по коридору.
— У меня для тебя плохие новости, — начал он, — Мне приказано отвезти тебя к госпоже Эльзе. Я так понял, что она тебя купила. Если это так, то теперь ты – её рабыня. А госпожа Эльза – очень жестокая женщина. Да она просто садистка. Так что будь с ней поаккуратнее. Не зли её. Хотя, от тебя ничего не зависит. Эта гадина всегда делает то, что ей взбредет в голову. Уже не одну рабыню в могилу загнала, а двух девушек довела до сумасшествия. Но это — не самое страшное. Эта немецкая дрянь хочет при тебе допрашивать Марту. Собери нервы в кулак. Марта – сильная девушка. Она сможет долго выдержать пытки. Помоги ей. Не кричи и не дергайся, когда будешь сидеть там. Советую думать о чем-нибудь отвлеченном. Иногда помогает. Я, правда, не знаю, зачем ты там нужна, но, думаю, Эльза хочет сломить волю Марты. Только сомневаюсь, что у неё это получится. Но эта стерва будет лезть вон из кожи. Дело в том, что Марта – тоже немка, только добрая и справедливая. Вот эта тварь и бесится, а сейчас подвернулся подходящий случай отомстить. Они враждуют с того времени, когда Марта появилась здесь. На второй же день произошла драка. Марта так отделала эту фашистку, что та неделю из своей квартиры не вылезала. Раны зализывала. Чтоб она сдохла!
Я, словно, погрузилась в плотный туман, слушая охранника. Конечно, мне предстоят великие испытания, находясь в рабстве у этой редкостной стервы, но присутствовать при пытках – этого я могу и не выдержать.

— Так вот я и говорю, — продолжал парень, — Будь осмотрительна и осторожна. Я тебе уже говорил, что Селине удалось уйти. Я очень надеюсь, что она не будет сидеть без дела и вернется сюда не одна. Конечно, будет бойня, много крови, но, я думаю, погибнуть за свободу лучше, чем жить в рабских цепях. Надо надеяться, и всё будет хорошо.
— Хороший парень, подумала я, — Только что он сам здесь делает? Надо будет при возможности спросить его. А может, это такая у него маска? Странно!
Парень замолчал. Мы въехали в просторный хорошо освещенный коридор и остановились у высокой резной двери.
— Вот и на месте, — как-то грустно прошептал охранник, — Ты это, не держи на меня зла. Может, еще встретимся при более приятных обстоятельствах.
Я пожала плечами. Он еще раз вздохнул и постучал в дверь. Створка распахнулась, и я очутилась в большой светлой комнате. Первое, что я увидела, это был огромный тяжелый письменный стол, на котором с правой стороны стоял старый телефон, а с левой – настольная лампа со стеклянным абажюром.
За столом, развалившись в огромном кресле, сидела сама госпожа Эльза, моя хозяйка, чтоб её черти разорвали! В этот раз её фуражка лежала сбоку на столе, и я без проблем рассмотрела прическу. Хотя, честно говоря, смотреть там было не на что. Волосенки у этой, с позволения сказать, красавицы были жиденькие. Короткая, почти под «ноль» стрижка белесых волос очень смахивала на «Гитлер-югент».
За креслом Эльзы на высокой подставке из чорного отполированного гранита красовался бюст её кумира Адольфа Гитлера, а на стене висел портрет её, видимо, родственника-эсэсовца в парадном мундире и с тупым выражением того, что принято называть лицом.

— Ага! – моя новая госпожа даже подпрыгнула в кресле, — Вот и наша америкашечка!
Она небрежно махнула рукой, и охранник направился к двери.
— Стоять! – рявкнула немка, — Ты что, свинья, дисциплины не знаешь?
— Я знаю дисциплину, — спокойно сказал парень, — Но перед всякой нечистью тянуться не собираюсь.
— Что ты сказал, свинья? – госпожа Эльза побагровела.
— А за свинью, — охранник вышел вперед и встал между мной и немкой, — Я тебе твою плетку в жопу засуну.
— Хватит, — вдруг услышала я голос позади меня, — Роберт, спасибо! Можете идти.
Оказывается, этого парня зовут Роберт! Он обернулся. Чуть наклонив голову вперед, парень направился к двери. Проходя мимо меня, он положил свою руку мне на плечо и слегка сжал пальцы.
— Да, Роберт, — сказал тот же голос, — Не забудьте. Сегодня вечером я вас жду у себя.
— Я помню, — спокойно ответил охранник, — До вечера.

Дверь захлопнулась. Госпожа Эльза, красная от злости, уселась в кресло и уставилась на меня сверлящим взглядом. Я услышала за своей спиной шаги, и следующее мгновение увидела того самого коротышку, на которого мы натолкнулись в коридоре.
Да! Это был Шеер. На этот раз он выглядел совершенно по-другому. Его несуразная фигура была облачена в великолепно сшитый из дорогой материи костюм, на ногах были тоже не дешевые туфли на невысоком каблуке. Вместо рубашки он надел тонкий синий свитер со стоячим воротником.
Шеер подошел к столу и медленно опустился в приставное кресло. Достав из внутреннего кармана кожаный портсигар, он извлек оттуда тонкую черную сигару. Покрутив её в пальцах, он, бросив на меня короткий взгляд, снова сунул её в футляр.
— Послушайте, Эльза, — сказал он по-немецки и снова посмотрел в мою сторону..
Я еще в колледже делала успехи в изучении этого языка, поэтому, без труда понимала, о чем они говорили.
— Послушайте, Эльза, — повторил Шеер, — Мне начинают надоедать ваши выходки. Вы выглядите смешной. И уберите, наконец, всю эту ерунду.
— Это – не ерунда! – взвизгнула Эльза, но Шеер властно поднял руку, и немка покорно замолчала.
— Кроме того, — как ни в чем не бывало, продолжал коротышка, — Мне не нравится ваша излишняя жестокость.
— Я их ненавижу! – прорычала немка, — Я мщу им за моего дядю, которого расстреляли в сорок пятом.
— Об этом пора бы уже забыть, — из груди Шеера вырвался вздох сожаления, — Я ведь вам уже объяснял…

Лицо потомственной эсэсовки вытянулось в недоумении.
— Гер Шеер! – пропищала она, — Вы же сами ввели меня в этот круг! Вы же были моим первым наставником в учении нацизма! Как же вы теперь можете так говорить? Значит вы сами не верите в идеи возрождения великой нации!
— Я вижу, что ошибся, — опять вздохнул Шеер, — Ошибся, что связался с вами. Вы – обычная тупая фанатичка. А фанатизм ни к чему хорошему не приводит.
— Вам просто нужны были мои деньги! – взревела немка, покрываясь красными пятнами, — Вы – ничтожество, Шеер! Жадное и корыстное ничтожество! Вы высосали меня до предела, а теперь не знаете, как от меня избавиться и ищете любой предлог для этого!
— Успокойтесь, Эльза, — улыбнулся Шеер, — Будь у меня хоть малейшее желание уничтожить вас, я бы уже давно это сделал, и никто не смог бы мне помешать.
— Что вы от меня хотите? – неожиданно спросила Эльза.
— Ответов на пару вопросов, — невозмутимо сказал Шеер.
— А если я не захочу отвечать?
— Это несущественно, — коротышка снова взглянул в мою сторону.
— И что это за вопросы? – немка перехватила его взгляд, — Зачем я купила эту девку?
— Это – один из них, — улыбнулся Шеер.
— Мне так захотелось, — криво улыбнулась Эльза.
— Вы хотите эту девушку погубить, используя ваши садистские методы, — утверждающе произнес Шеер, — Я вам не позволю этого сделать. Так же, как и не позволю замучить Марту.
— И как же вы сможете мне помешать? – Эльза нагло уставилась на него.
— Я вас отправляю в западный блок для контроля над строительными работами, — Шеер резко встал.
— А.., — хотела возразить Эльза, но промолчала.
— Вы приступаете к своим новым обязанностям с завтрашнего утра, — сказал Шеер, — А сегодня вечером я заберу у вас девушку.
— Я всегда знала, — гаденько улыбнулась немка, — Что вы неравнодушны к молоденьким сучкам. Забирайте, только верните мне деньги, которые я заплатила за эту америкашку.
— Вечером, — коротко ответил Шеер, — А сейчас мне надо уехать.
— Хайль Гитлер! – вскочив с места, Эльза выбросила вперед правую руку в нацистском салюте.

Шеер бросил на неё брезгливый взгляд и быстро вышел из комнаты. Немка проводила его сузившимися от гнева глазами. Пробурчав какие-то ругательства, Эльза повернулась в мою сторону.
— Я приготовила для тебя небольшое развлечение, — сказала она мне, перейдя на английский.
Подойдя к двери, эсэсовка выглянула в коридор и гаркнула во всё горло:
— Эй вы, двое! Ко мне! Бегом!
В комнату влетели двое парней двухметрового роста и вытянулись в струнку.
— Ты! – Эльза ткнула первого охранника в грудь рукояткой своей плетки, — Приготовь к допросу арестантку.
— Марту, что ли? – не понял парень.
— Да, идиот! – заорала Элбза, — Её! И живо!
— Да, госпожа! – ответил парень и выскочил в коридор.
— А ты повезешь её, — немка махнула головой в мою сторону, — Я хочу, чтобы эта свинья присутствовала при дознании. Выполнять!
— Слушаюсь, госпожа, — ответил второй парень без особого энтузиазма.


Прикрепленное изображение


Мы вьехали в небольшую камеру, расположенную на самом нижнем уровне. Окон там не было, а освещалось это помещение парой самых настоящих факелов, вставленных в металлические упоры, закрепленные на стенах. Я огляделась по сторонам и почувствовала, как меня пробирает озноб.
Это была самая настоящая камера пыток времен средневековой инквизиции. На каменной стене, противоположной от входа, висели цепи с браслетами, ошейники самой разной модификации, плети, хлысты, кляпы и другая мелочь. В углу стояло кресло, на которое вряд ли кто-то усаживался, чтобы отдохнуть. Сидение этого дьявольского «трона» было сделано из единого металлического листа, усеянного небольшими отверстиями, а высокая спинка была утыкана шипами толщиной в палец и длиной дюйма полтора, не меньше. В верхней же части был жестко закреплен металлический ошейник, который, вероятно, надетый на горло жертвы, не давал ей возможности опрокинуться вперед. С высоких подлокотников свисали вниз толстые кожаные ремни, тоже сплошь усеянные мелкими иголками.

Такие же ремни были и снизу и предназначались, скорее всего, для фиксации ног.
В углу камеры я заметила небольшой стол и мягкое резное кресло, обитое красным бархатом. Понятно, что на нем дложен был сидеть дознаватель. Правда, я не очень поняла, зачем там же стояла небольшая табуретка, но это уже не имело значения.
Еще я заметила одну особенность: все звуки, раздававшиеся в этой комнате, были приглушенными. Это тоже можно было понять, потому что пытаемые при допросах громко кричат, а дознавателю совсем не хочется ходить оглохшим. Вот и приходится выдумывать разные хитрости.
Инквизиторша установила мою каталку таким образом, чтобы мне хорошо была видна вся комната. Походив по комнате, любовно ощупывая руками предметы пытки, словно здороваясь с ними, она приказала доставить арестантку на допрос.

И тут я увидела Марту. В первые секунды я даже не поняла, кто это. Охранник вкатил в камеру высокую металлическую раму, внутри которой на цепях висело обнаженное тело. Когда эта садистка развернула раму, я с трудом узнала госпожу Марту.
Девушка была буквально распята на этой раме. Руки были подняты вверх и разведены в стороны к самым углам, где за запястья были прикованы к верхней перекладине. То же было и с ногами. Кроме этого на её талии был укреплен железный обруч, от которого к боковым перекладинам рамы тоже тянулись цепи. Шея Марты была заключена в высокий металлический ошейник, от которого поднималась цепь к середине верхней перекладины. Этот ошейник был настолько широк, что не позволял несчастной опустить голову вниз. И, вместе с тем, всё тело девушки было доступно любым действиям.

А тело… Совсем недавно красивое тугое тело её сейчас превратилось в сплошную кровоточащую рану. Когда я представила себе, какую боль испытывает она, у меня закружилась голова.
Когда Эльза сняла со стены огромный бич, покрытый мелкими шипами, я вся сжалась в комок. Но на лице Марты не дрогнул ни один мускул. Она только ухмыльнулась.
— Итак, — изрыгнула немка, — Вопрос тот же: на кого ты работаешь?
— Пошла в задницу! – прохрипела Марта.
— Это мы уже слышали, — глаза садистки сузились до еле заметных щелочек, — Тогда начнем с начала!
Раздался свист, и бич обмотал истерзанное тело девушки. К моему изумлению, она не издала даже тихого стона. Я подумала, что сама орала бы благим матом, а она… Бич свистел, оставляя всё новые и новые кровавые отметины, а госпожа Марта лишь закусила губу. Тут я заметила, что её глаза закатились, но ошейшик не давал голове упасть на грудь. Наверное, Марта уже была без сознания, когда эта немецкая тварь остановилась, тяжело дыша и отплевываясь от заливавшего лицо пота.
— Ну, погоди! – прошипела Эльза и окатила бедную Марту из ведра.
Девушка дернулась и открыла глаза.
— Говори, сука! – вне себя от злости завизжала немка, — Я же всё равно узнаю!
— Ничего ты не узнаешь, — еле слышно сказала Марта, — Скорее сама сдохнешь, гадина!

Эльза в ярости ударила девушку сапогом в живот. Марта зашлась в сдавленном кашле, а изо рта потекла кровавая масса. Эсэсовка с размаху плюхнулась в кресло. Переведя дух, она достала из ящика стола пачку сигарет и закурила. Камера наполнилась отвратительной вонью.
Сделав несколько затяжек, немка спокойно встала и, держа сигарету двумя пальцами, подошла к раме. Подсунув затянутый в перчатку кулак под подбородок Марты, она рывком приподныла её голову и медленно приблизила дымящийся окурок к глазу девушки. В следующую секунду Марта, всхрапнув, плюнула Эльзе прямо в лицо так, что та даже не успела среагировать.
Сгустки крови облепили морду садистки. Эльза вскрикнула и с размаха ударила Марту в челюсть. Из уголка губ показалась тоненькая струйка свежей крови.
— Гадина, — прошипела немка, вытирая лицо носовым платком.
Отойдя в бок, чтобы следующий плевок не достал её, палачиха стала прижигать Марте и без того изуродованные соски.
Увидев это, я забилась в кресле, как бешеная, и громко замычала. Эльза улыбнулась, раздвинув тонкие губы, но не прекратила издевательств. Вскоре сигарета была вся перепачкана кровью и потухла.
— Я тебя сейчас приласкаю, — пообещала изуверка.
Поискав что-то, она вытащила два толстых стержня, соединенных между собой тонкими ремнями. От каждого стержня тянулся электрический провод. Эльза вогнала стержни в обе дырки девушки и закрепила их ремнями. Провода она подключила к какому-то ящику, стоявшему рядом с рамой.

Покрутив рукоятку вправо и влево, она установила её в среднем положении и включила тумблер. Раздался треск, и я вдруг увидела, что Марту трясет, будто она оказалась под напряжением. А это и было именно так. Я зажмурила глаза, но резкая пощечина заставила меня снова их открыть.
— Смотри, америкашка поганая! – заорала Эльза, — Смотри, или я тебе вставлю эти игрушки!
Я завизжала изо всех сил. Эльза подошла к ящику и выключила напряжение. Марта обвисла на цепях. Мне показалось, что она уже не дышит. Но вот дернулся один мускул на животе, потом второй. Девушка постепенно приходила в себя. И тут эта невростеничка снова включила аппарат, увеличив напряжение.
Что произошло дальше, я помню смутно. У меня вдруг поплыли круги перед глазами, резко не стало хватать воздуха. Я начала задыхаться и проваливаться в какую-то пропасть.
— Прекратить! – вдруг услышала я, но сил уже не осталось, и я потеряла сознание.

Прикрепленное изображение


ГОСПОДИН ГЮНТЕР

— Ты кто?
Передо мной стояла девушка в прозрачном свободном лифчике и коротенькой белой юбочке. Вернее, это была даже не юбочка, а небольшой клочок тонкой материи, завязанный сбоку тонкими тесемками. Трусиков, видимо, на ней не было, а если и были, то они должны были быть миниатюрными и прозрачными.
Длинные черные прямые волосы были заколоты двумя «невидимками» с боков. Темные слегка раскосые глаза смотрели спокойно и в то же время внимательно. Руки её были закованы в легкие наручники с тонкой блестящей цепочкой. На тонкой шее поблескивал позолоченный изящный ошейник.
Девушка сделала шаг назад, и я увидела, что ноги её тоже скованы легкими кандалами. Девушка была обута в легкие сандалии с длинными шнурками, поднимавшимися в переплетениях до колен.
— Кто ты? – еле слышно повторила я.
— Молчи, — девушка положила мне на губы свою узкую ладошку, приятно пахнувшую фиалками, — Тебе нельзя разговаривать.
— Почему? – удивилась я.
— Потому что ты еще очень слаба, — пояснила она.
Я действительно была не в силах пошевелить даже пальцем.
Осмотревшись по сторонам, на сколько это было возможно, я обнаружила, что не привязана, не закована, а лежу в небольшой чистой и светлой комнате на кровати, застеленной душистым бельем, а под головой – мягкая подушка и, кажется, не одна.
— Хочешь пить? – спросила девушка, поднеся к моим губам хрустальный стакан с водой.
Сделав несколько глотков, я отвернула голову.
— Тебя зовут Саманта? – спросила девушка, подсев на стул рядом с моей кроватью.
Я кивнула.
— А меня зовут Аманда, — сообщила она, — Я – рабыня господина Гюнтера. А теперь и ты – тоже его рабыня. Когда ты поправишься, господин тебе тоже наденет такой ошейник, как у меня, и такие же цепи. И одежду тебе подберет. У нашего господина очень хороший вкус. Так что не волнуйся. Ты будешь красиво выглядеть.
— Ага! – хмыкнула я, — Особенно в цепях и ошейнике. Прямо заглядение.
— Но мы ведь с тобой рабыни! – удивленно сказала Аманда, — Мы и должны быть закованны в цепи и ошейник. Но цепи такие легкие, что совсем не мешают. Наоборот, даже очень красиво. Сексуально.
— Чего? Как? – не поняла я, — Ты что же, считаешь, что кандалы, ошейники, кляпы – это всё выглядит сексуально?
— Да! – в полной уверенности своей правоты ответила девушка, — А у тебя другое мнение?
— Другое, — сказала я.
— И какое же?
— Я считаю, что рабства не должно быть вообще, — выпалила я.

Аманда внимательно посмотрела на меня, но спорить не стала. Так она сидела и молчала. Мне это стало надоедать.
— Аманда, — позвала я её, — А как я сюда попала?
— Тебя принес сюда охранник нашего господина, — сказала она.
— А сколько времени я здесь лежу? – спросила я.
— Со вчерашнего дня. Ты бвла без сознания, — объяснила девушка.
— И что, я вот так просто лежала? – неунималась я.
— Иногда бредила, — пожала плечами Аманда.
— Бредила? – удивилась я.
— Ага, — она придвинула стул ближе и тихо спросила, — А кто такая госпожа Марта?
— Госпожа Марта? Я что, так бредила?
— Ну да! Ты всё время в бреду требовала её отпустить, — Аманда пересела ко мне на край кровати.
Я решила переменить тему и спросила:
— А почему меня принесли?
— У тебя был… Как это? Нервное потрясение, — обрадовалась Аманда и щелкнула пальцами, — Господин сказал, что ты очень болезненно переносила неволю, и у тебя случился нервный срыв. А он это заметил и пожалел тебя.
— Понятно, — задумчиво сказала я.

Мне вдруг сильно расхотелось дальше распрашивать эту идиотку, сходившую с ума от счастья быть рабыней. Я отвернулась в сторону и закрыла глаза.
— Вот и правильно, — сказала Аманда, — Поспи лучше. А потом я тебя кормить буду. А вечером, когда придет господин, ты будешь уже совсем здоровая.
Я закрыла глаза. Честно говоря, спать мне не хотелось, но другого способа хоть на какое-то время отвязаться от этой кретинки у меня не нашлось. По звукам её цепочек и сопению я поняла, что девушка уходить никуда не собирается. Кажется, она пристроилась на коврике возле моей кровати, что меня совсем не обрадовало.
— Очень странная девочка, — подумала я, лежа с закрытыми глазами, — Говорит, вроде бы, искренне. Похоже, что сама верит в то, что говорит. Может быть, ей так промыли мозги, что и других мыслей-то нет. А может, запугали, забили. Хотя, я не заметила никаких рубцов ни на спине, ни на других частях тела. И еще этот новый персонаж Гюнтер. Еще один немец? Судя по имени – похоже. Хотя, кто их тут разберет.
Я услышала звук открывшейся двери. Сквозь полуприкрытые глаза, я увидела, как Аманда бухнулась на колени и склонила голову до пола.
— Аманда! – сказал вошедший в комнату мужчина, — Как наша больная?
— Спит, — прошептала девушка, указывая на меня, — Недавно заснула.
— Пойди, помоги девушкам, — сказал мужчина, — А я здесь побуду пока.

Аманда присела в реверансе и быстро скрылась за дверью. Мужчина, конечно заметив, что я не сплю, взял стул и придвинул ближе к моей кровати.
— Я вижу, вы не спите, — улыбнувшись, произнес он, — Как вы себя чувствуете, мисс Саманта?
— Спасибо, — как можно спокойнее произнесла я.
— Меня зовут Гюнтер, — сказал мужчина, чуть наклонив голову, — А для твас я – господин Гюнтер. Не так ли, мисс Саманта?
— Может быть, — пожала я плечами.
Господин Гюнтер улыбнулся и уселся на стуле. Он был высокого роста, хорошо сложен, скорее всего, силен и умен. Русые волосы, зачесанные назад, придавали его голове слегка вытянутую форму, но это совсем его не портило. Одет господин Гюнтер был в строгий коричневый костюм, сшитый у хорошего портного. Взглянув на его руки, я отметила про себя, что этот человек не привык заниматься тяжелой работой. Ногти были ухожены, а руки чистые и без трещин. На левом запястии поблескивали золотые часы с широким браслетом.
Я попыталась приподняться, но господин Гюнтер жестом остановил меня.
— Лежите, мисс, — сказал он, — Мы сможем поговорить и так. Мне это совершенно не мешает, и вам будет удобнее.
— Как вам угодно, — учтиво ответила я, снова укладываясь на подушку.
— Итак, мисс Саманта, — торжественно произнес господин Гюнтер, — Я думаю, у вас есть немало вопросов ко мне. И первый – кто я такой.
— Вы очень проницательны, — съязвила я.
— Объясню, — пообещал Гюнтер, — Я вообще не хотел бы, чтобы между нами были секреты.
— Вы так считаете? – я ехидно улыбнулась.
— Представьте, да, — Гюнтер развел руками.
— А почему, простите, вы не делаете мне замечание, — всё тем же тоном спросила я.
— Какое?
— Я не добавляю в конце фразы слово «господин».
— Я это заметил, — сказал Гюнтер, — Но у нас же доверительная беседа. И потом, после такой нервной встряски соблюдать протокол вам, видимо, тяжеловато.

Я внимательно посмотрела на него. Или он шутит, или же играет со мной. Господин Гюнтер перехватил мой взгляд, но промолчал. Скорее всего, он давал мне возможность сделать первый ход. Ну, что ж, сиграем! Я удобнее устроилась в кровати и сделала этот ход.
— И все-таки, господин Гюнтер, — начала я, — Кто же вы?
— Человек, — спокойно ответил он.
— Неужели? – я состроила гримасу удивления.
— Да-да! Человек, — господин Гюнтер тоже изобразил простодушие, — А разьве этого мало?
— Знаете! — я приподнялась на локте, — Те, кто сжигал в печах и травил в газовых камерах, тоже считали себя людьми! Причем, высшими созданиями.
— Ах, вот вы о чем! – лицо господина Гюнтера стало серьезным.
— Ага! – я почувствовала, что начинаю наглеть, — Об этом самом! В частности, об этой садистке, потомственной эсэсовке госпоже Эльзе!
— Успокойтесь, мисс Саманта, — встревожился Гюнтер, — Она уже получила своё. Её перевели в западный блок и лишили должности.
— А госпожа Марта? – продолжала я напирать.
— Госпожа Марта сейчас находится в лазарете, — как-то грустно ответил Гюнтер и добавил, — Когда вы поправитесь, то сможете её навестить. Вы же это хотели знать?
— Я.., — я замялась, не зная, что и ответить.
— Я вас не понимаю, — Гюнтер заметно напрягся.
— Да, — с трудом выдохнула я, — Мне бы хотелось её увидеть, если это возможно.
— Возможно, — господин Гюнтер даже обрадовался.

Прикрепленное изображение

Я смотрела на этого человека и никак не могла понять его действий. С одной стороны Аманда сказала, что я являюсь его рабыней. Но с другой он говорит со мной так, будто я – его гостья, внезапно заболевшая и теперь доставляющая некоторые хлопоты. Но как тогда расценивать то, что я услышала в кабинете Эльзы? Ведь Шеер недвусмысленно заявил, что хочет забрать меня к себе. Не хватало, чтобы они еще из-за меня дуэль устроили!
Но та манера, с которой говорил господин Гюнтер, давала мне надежду кое-что разузнать. Это меня и радовало и настораживало.
Дверь моей комнаты неслышно открылась, и в её проёме появилась улыбающаяся мордочка Аманды.
— Господин! – тихо позвала она, — Я принесла еду для Саманты. Могу я покормить её?
— Да, — Гюнтер резко встал, — Заходи.
Аманда вкатила в комнату маленькую каталку, заставленную тарелками, накрытыми блестящими крышками. Гюнтер потянул носом и причмокнул языком.
— Поешьте, мисс Саманта, — сказал он, — Это придаст вам силы. А потом мы продолжим разговор, если вы не против. Приятного аппетита.
Я согласно кивнула. Аманда подняла подушки и помогла мне усесться. Потом она достала большую салфетку и заботливо обвязала ею мою шею, аккуратно расправив концы. Взяв в руки тарелку, она подсела на край кровати.
— У нас есть девушка-повариха, — не без гордости сказала Аманда, — Очень вкусно готовит. Попробуй.
Она зачерпнула ложкой янтарную жидкость и протянула мне. Действительно, суп был очень вкусным. Тем более, что я уже давно не ела таких блюд.
Аманда кормила меня с ложечки и вытирала губы салфеткой. Я чувствовала себя важной персоной и отметила, что мне это начинает нравиться. Но, каждый раз, когда я слышала мелодичный перезвон кандалов этой маленькой рабыни, на душе становилось тоскливо. Я прекрасно понимала, что скоро и на меня наденут такие же «украшения», которые Аманда считает сексуальными.
— Ну? – сказал вошедший в комнату Гюнтер, — Как дела?
— Спасибо, — я устало отвалилась на подушку.
— Хотите отдохнуть? – поинтересовался он.
— Мы можем продолжить, — я устроилась поудобнее, — Я не устала.
— Прекрасно! – господин Гюнтер снова взгромоздился на стул, — Я жду ваших вопросов.
— Тогда расскажите мне о себе, — немного подумав, попросила я, а потом добавила, — На десерт.
— А что вас интересует? – в свою очередь спросил Гюнтер, — Моя биография не такая уж интересная.
— И всё-таки, — продолжала настаивать я.
— Ну что ж, — он вздохнул, — Раз обещал.

Гюнтер полез в боковой карман пиджака и вытащил оттуда небольшую плоскую трубку. Я поморщилась, потому что не переносила табачный дым, но Гюнтер заверил меня, что уже давно не курит, а просто держит трубку в зубах.
— Итак, — начал он, — меня зовут Карл Гюнтер. Я родом из Австрии. Но там почти и не жил. Вскоре после моего рождения родители переехали в Германию в город Гамбург. Я окончил гамбургский университет и стал заниматься финансами, но на этом поприще не разбогател. Даже наоборот – заимел себе массу врагов. Когда родители умерли, я, прихватив своё наследство, попросту сбежал в США, но и там удача отвернулась от меня. Я перебивался случайными заработками, еле сводил концы с концами. И вот однажды я встретил…
Тут Гюнтер замолчал, словно обдумывая, стоит ли говорить об этом. Я упорно хранила молчание. Наконец, Гюнтер, пожевав трубку, продолжил:
— Я встретил Франца Шеера.
— Господина Шеера? В США? – удивилась я.
— Да, именно так, — подтвердил Гюнтер и добавил, — И не его одного. К тому времени гер Шеер уже был тесно знаком с небезивестной вам госпожой Эльзой.
— Простите, — не удержалась я, — А госпожа Эльза уже тогда была такой?
— Жестокой? – уточнил Гюнтер, — Она всегда была сумасшедшей на почве нацизма. А Шеер всячески её подогревал на правах старшего. У них даже была своя маленькая ячейка. Погромами, правда, они не занимались, но изучали труды нацистов, их речи и лозунги. Короче, кучка ненормальных.
— А вы сами бывали на их сборищах? – спросила я.
— Бывал пару раз, — со вздохом ответил Гюнтер, — Ничего интересного.
— Извините, господин Гюнтер, — сказала я, — Я вас перебила. Пожалуйста, продолжайте.
— И вот однажды в нашей компании появился молодой парень весьма сомнительного происхрждения, но с очень колоритной внешностью. Звали его Хассан. Вы, возможно, его видели.
— Не помню, — честно призналась я.
— Вспомните, мисс Саманта, — настоял Гюнтер, — Когда вас с подругой привезли в один роскошный особняк. Ну?
— Молодой человек в сером костюме с аккуратно подстриженной бородой и в сопровождении двух телохранителей, — как загипнотизированная, произнесла я.
— Именно! – обрадовался Гюнтер, — Так вот, с появлением этого Хассана у нас стали происходить всякие неприятные истории. Мы неоднократно предупреждали его, но ситуация постепенно стала
выходить из-под контроля. Этот Хассан открыто бредил о власти над миром, а Эльза, что самое противное, подпевала ему во всю глотку. В конце концов, они спелись окончательно, и вот появился этот остров, а вместе с ним и всё остальное. Хассан говорил неоднократно, что для власти нужны неограниченные средства. А где их взять? Грабить банки – смешно, финансовые махинации – не слишком эффективно. Да и собственные амбиции потешить надо. А у Эльзы свои причины. К тому же, она яро ненавидит всех девушек, потому что, как она сама часто говорила, ей не повезло родиться парнем.
— А это правда, — снова перебила я, — Что её дядю в сорок пятом расстреляли?
— Миф, не более, — ухмыльнулся Гюнтер, — Сказка, придуманная ею и Шеером. Я сам случайно узнал об этом.
— И не боитесь рассказывать мне? – спросила я.
— Нет, мисс Саманта, — твердо ответил Гюнтер, — Вы лостаточно умны и не станете трезвонить об этом на каждом углу. Да и никто не поверит вам.
— Да, — согласилась я, — Вы правы. А дальше?
— Дальше? – усмехнулся Гюнтер, — Дальше мы начали отслеживать разных сомнительных личностей, по которым давно плачет решетка, только правосудие не может их зацепить из-за солидных капиталов. Особый интерес представляли те, у которых были красивые дочери, молодые жены, в общем, девушки, которые этим «господам» были дороже их денег.
Их доставляли сюда, обрабатывали и продавали. Покупателей находил сам Хассан. Всё шло великолепно, но, как известно, аппетит приходит во время еды. Люди Хассана стали похищать девушек, единственной виной которых была их красота. Естественно, контингент обслуги поменялся. Поменялись и условия содержания невольниц. Постепенно дело расширялось и выросло до нынешних размеров. Кроме обычной охраны появилась и внешняя, состоящая из отъявленных головорезов. Их откуда-то выкопала эта эсэсовка.
— И вы смирились с этим, — заключила я.
— Всё не так просто, — серьезно сказал Гюнтер, — Ты сама видела, что стало с Мартой. Если бы Селине не удалось уйти, с ней поступили бы так же, если не хуже. Но я не смирился. Ведь в мои обязанности входит не только контроль за движением денежных масс, но в какой-то мере подбор клиентов. Вот я и пытаюсь найти подходящих людей, которые выкупают девушек.
— А вы не боитесь, что какая-нибудь счастливица, которую таким образом выкупил ваш человек, пойдет в полицию и всё расскажет?
— Нет! – твердо ответил Гюнтер, — Не боюсь, хотя, такая возможность есть. Только сомневаюсь, что кому-нибудь там поверили бы.
— Если вообще кто-нибудь обращался, — усомнилась я.
— Вот именно, — горячо согласился Гюнтер, — Кому охота заявить принародно, что она была рабыней?! И потом, девушек увозят отсюда в упаковке. А там можно до посинения спрашивать, где этот остров. Они всё равно ничего не смогут сказать.
— Скажите, а как к вам попала госпожа Марта? – решилась я на вопрос, который глодал меня уже давно.
— На сколько я знаю, — немного растягивая слова, начал Гюнтер, — Марта когда-то имела неприятности с законом. В чем там было дело, она не рассказывала, но, кажется, что-то связанное с контробандой наркотиков. А тут удобный случай скрыться. Но я прекрасно видел, что вся эта кухня ей не нравится. Вот Марта и старалась по возможности облегчить жизнь девушкам. Кстати,
Селина появилась почти одновременно с ней. Спортсменка-неудачница. Плавчиха. Призовых мест не занимала. Когда выдохлась, тренер ей дал коленом под зад и взял другую, более перспективную. Девушка помыкалась и решила пойти сюда.
— Как это? – не поняла я.
— Есть такая подпольная контора, — объяснил Гюнтер, — Точнее, была до недавнего времени. Её агенты шарили, как шакалы, в поисках рабочей силы и потенциальных жертв. Иногда даже бывало так: девушка приходила наниматься на работу, а попадала в клетку.
— Уф! – от обилия информации у меня даже закружилась голова.
— Я вас утомил, — сожалеющим тоном произнес Гюнтер, — Но это всё. Я понимаю, что у вас еще есть вопросы, но давайте оставим их на более благоприятное время. Отдыхайте, поправляйтесь, а там посмотрим.
— А пока вы закуёте меня в кандалы и наденете ошейник, — сказала я.
— Аманда наболтала, — догадался Гюнтер, — Вот я её отшлепаю однажды. Научится держать язык за зубами.
— Так закуете?
— Нет! Но! – Гюнтер резко встал со стула, — Пока вы в моем доме. Если выйдете на улицу, то придется надеть. Это в ваших же интересах. И еще. Без охранника за порог ни шагу!
— Понятно, — сказала я, — А другие девушки?
— То же самое, — Гюнтер присел ко мне на край кровати.
— А почему…
— Аманда закована? Она сама попросила. И вообще. Аманда не так проста, как вам могло показаться. Лет десять назад я был в Тайланде. Создалась ситуация, при которой мне пришлось вступиться за маленькую девочку, которую хотели продать за долги. Родителей у неё не было, так что, защитить её было некому. Сумма долга была для меня смехотворной, и я её выкупил и увез с собой на этот остров. Так теперь эта девочка считает себя моей рабыней. А для пущей важности целую неделю слезно умоляла надеть на неё всё это железо. Мне кажется, ей даже нравится.
— Мне она тоже говорила, что это выглядит красиво, даже сексуально, — я невольно рассмеялась.
— А вот мне не до смеха, — грустно сказал Гюнтер, — И давайте закончим на сегодня. Я вижу, вы устали. Прислать к вам Аманду?
— Нет, спасибо, — отмахнулась я, — Мне нужно подумать надо всем, что я сегодня услышала. А делать это лучше всего в одиночестве.
— Как вам будет угодно, мисс Саманта, — сказал господин Гюнтер, галантно поклонился и вышел из комнаты.
Обилие полученной информации и впрямь утомило меня. Голова немного кружилась, зрение потеряло четкость. Я уже начинала жалеть, что отказалась от услуг девушки. Она, конечно, болтушка, но в моём положении было бы лучше, чтобы кто-нибудь был рядом.
Дверь снова тихонько приоткрылась.
— Можно? – Аманда прошмыгнула в комнату, — Я тихо буду сидеть.
— Сиди, — я даже обрадовалась, только не показала вида.
— Если что-нибудь нужно, ты скажи, — Аманда устроилась в углу комнаты на коврике.
— Нужна тишина, — сказала я.
— Я молчу, — девушка приложила палец к губам.

Прикрепленное изображение


ЭНДИ

— Не вертись! Мне же неудобно! – Аманда подгоняла моё новое платье, — Вот уколю, будешь знать.
Сегодня мне предстял первый выход за пределы дома господина Гюнтера. Вообще-то, я и раньше выходила, но не дальше ограды или же сидела на балконе, закутанная в толстый плед.
За те дни, пока я болела, хозяин дома еще пару раз заходил ко мне, но лишь для того, чтобы осведомиться о состоянии моего здоровья. Во время этих визитов он был вежлив и спокоен, но больше ничего не рассказывал. А на мои вопросы отвечал уклончиво, стараясь сразу же переменить тему.
Но сегодня утром Аманда влетела в комнату и сказала, что господин Гюнтер разрешил мне проведать мою знакомую, о которой я так сильно беспокоюсь. Она заботливо разложила на постели мою новую одежду и связку цепей, объяснив, что господин сам подбирал всё это для меня, от чего я должна быть счастлива вдвойне. И еще она сказала, что с сегодняшнего дня я буду питаться вместе с остальными девушками в столовой.
Я надела свой халатик, и мы направились завтракать. Но в столовой никого не оказалось. Я недоуменно посмотрела на мою провожатую, но Аманда ничуть не смутилась.
— Все девчонки уже поели, — сообщила она, — И разошлись по делам. А ты не стесняйся и садись.
Я пристроилась за большим обеденным столом, за которым смогли бы уместиться не менее дюжины человек. Вскоре из маленькой комнатки вышла девушка в белых штанах и удлиненной белой куртке со стоячим воротником. На голове у неё был высокий белоснежный колпак.
Девушка поставила передо мной тарелку с кашей и положила с правой стороны ложку.
— Спасибо, — сказала я.
Сдержанно кивнув, девушка ушла в комнату и закрыла за собой дверь. Я пожала плечами и принялась за еду.
— Не обращай внимания, — хихикнула Аманда, — Лили не умеет говорить, но всё слышит.
— Почему? – удивилась я.
— У неё нет языка, — объяснила Аманда.
— Это как?
— Отрезали.
— Кто отрезал? – я чуть не подавилась.

Тут дверь резко открылась, и в спину Аманде полетела большая столовая ложка.
— Ай! – взвизгнула Аманда, — Ты чего?
В дверном проеме появилась Лили и стала энергично размахивать руками, при этом издавая непонятные звуки.
— Сердится, — пробурчала Аманда, и повернувшись к Лили, крикнула недовольным тоном, — А чего я такого сказала-то? Саманта у нас новенькая!
Лили перестала возмущаться, подошла ко мне и стала внимательно рассматривать. Смотрела она долго, то вздыхая, то улыбаясь. Наконец, она тронула меня за плечо, указала пальцем на моё лицо и выставила вверх большой палец.
— Лили сказала, что ты очень красивая, — перевела Аманда, — И очень ей нравишься.
— Спасибо, — я посмотрела на Лмлм и улыбнулась, — Вы тоже красивы.
Девушка вздохнула и махнула рукой. Потом она показала на мою тарелку и что-то промычала. Я вопросительно взглянула на Аманду.
— Она спрашивает, тебе понравилось?
— Очень вкусно, — сказала я, — Это вы готовили для меня еду, пока я болела?
Лили кивнула и снова улыбнулась. Потом она сложила пальцы руки, словно держит стакан, и поднесла к своему рту.
— Попить? – догадалась я, — Да, хочу.
Повариха согласно кивнула и вскоре принесла мне большую чашку кофе, сахар, сливки и тарелочку, на которой лежали два пирожных с кремом.
— Ты и вправду понравилась нашей Лили! – засмеялась Аманда, за что сразу же получила слабенький подзатыльник от поварихи.


Прикрепленное изображение


— Готово! – торжественно сообщила Аманда, подводя меня к зеркалу, — Нравится?
Платье было простенькое, приталенное, без складок и вырезов. Никаких излишеств. Темно синий цвет и белые кружевные манжеты и такой же отложной воротничок. И длина в моем вкусе – чуть повыше колен. Лифчика мне не дали, но трусики, хоть и маленькие, Аманда принесла. При этом она сморщила свой носик и что-то пробубнила по этому поводу. Когда я насмотрелась на себя в зеркало, она надела мне на ноги матерчатые туфельки на низком каблуке.
Осмотрев меня со всех сторон, Аманда протянула мне узкий стальной ошейник.
— Прочти, что там написано, — сказала она.
Я взяла его в руки и удивилась. Ошейник был тонкий и очень легкий. Надпись на нем была сделана в готическом стиле: «Самамнта Стоун, рабыня господина Карла Гюнтера. Неприкосновенная собственность».
— Ну, как? – спросила девушка, — Подходит?
Ничего не ответив, я защелкнула ошейник на своей шее. Сталь обхватила моё горло, и я удивилась еще раз: я почти не чувствовала этот металлический обод.
Аманда смотрела на меня с нескрываемым восторгом. Её ошейник был потолще и потяжелее, но зато позолоченный.
— Давай свои руки, — девушка раскрыла браслеты наручников.
Когда она заковала меня в кандалы, я поняла, что имела в виду Аманда, когда говорила, что цепочки не мешают. Длина их была такая, что руки я могла развести на ширину плеч, а при ходьбе я могла делать почти полный шаг, чего мне вполне хватало.
— Всё! – сказала Аманда, — Теперь можешь выйти на улицу. Там тебя уже охранник дожидается.
— Кто? Какой охранник? – удивилась я.
— Какой-какой! – прогудела себе под нос девушка, — Обыкновенный! Большой и сильный! Пошли уже!
Мы вышли на улицу. У входа действительно стоял человек с совершенно невозмутимым лицом, заложив оба больших пальца себе за пояс. Взглянув на него, я даже невольно содрогнулась и чуть не закричала.

Охранник был чернокожим. Ростом не менее двух метров и широкоплечий на столько, что наголо бритая голова его мне показалась маленьким шариком на толстой короткой шее. Открыв от удивления рот, я посмотрела на парня снизу вверх и, заикаясь, смогла лишь выдавить:
— З-з-драв-ст-вуй-те, господин!
Неожиданно бесстрастное лицо громилы озарилось добродушной улыбкой, оголившей ровный ряд белоснежных зубов. Чуть наклонив голову, как будто с высоты своего роста он плохо меня расслышит, охранник протянул мне свою громадную пятерню и густым басом сказал:
— Доброе утро, госпожа Саманта! Я вас напугал? Простите. Я не причиню вам зла. Меня зовут Энди. Я буду вас сопровождать.
— Охранять? — немного осмелев, уточнила я, звякнув ручной уепью.
— И защищать, — улыбаясь, добавил он.
Я протянула ему свою руку, и она буквально утонула в его ладони. Энди еще больше согнулся и нежно поцеловал мою ладонь.
— Только не надо называть меня господином, — смущенно сказал он, — И обращайтесь ко мне «на ты».
— Почему? – спросила я, — Ведь вы меня называете «на вы».
— Так положено. Я – вас охраняю. Значит, вы – моя госпожа.
— Закованная в цепи, — прозудела я.
— Но ведь ваш господин разрешает вам ходить без них в пределах дома, — напомнил Энди, — А на территории комплекса вам эти цепи необходимы для безопасности.
— Я пойду, — неожиданно подала голос Аманда, — А вы тут без меня сами разбирайтесь.
Хихикнув, девушка скрылась за дверью, оставив меня наедине с чернокожим гигантом, продолжавшим держать мою руку в своей огромной ладони. Но держал он её настолько нежно, что мой страх быстро улетучился.
— А куда мы пойдем? – спросила я, кокетливо склонив голову на бок.
— Вы же хотели навестить госпожу Марту, — продолжая улыбаться напомнил Энди.
— Ах, да! Верно, — я кивнула головой, — А меня нвдо будет держать всё время за руку?
— Простите, мисс, — охранник выпрямился и выпустил мою ладонь.
Мы пошли по узкой асфальтированной дорожке и вскоре очутились около мрачного бетонного кубообразного строения без окон и массивной железной дверью. Энди вдавил кнопку звонка, и через несколько секунд я услышала в динамике скрипучий голос:
— Кто?
— Госпожа Саманта к арестованной Марте, — отчеканил Энди.

Дверь поехала в сторону, и мы вошли внутрь бетонной коробки.
— Осторожно, госпожа, — сказал Энди, — Здесь темно и ступеньки крутые. Возьмите меня за руку.
Я безропотно подчинилась, и мы спустились на нижний этаж. Энди толкнул еще одну дверь, и я увидела коридор, очень похожий на тот, по которому меня вел охранник после неудачного побега. Как его звать-то? Роберт! Я сама себе удивилась, как быстро вспомнила его имя.
Мы проследовали несколько дверей и остановились у самой крайней. Она была незаперта, и мой охранник легко откатил в сторону эту громадину.
— Я подожду здесь, — тихо сказал Энди, — Если вам что-нибудь понадобится, позовите меня.
— Сколько времени у меня есть? – я пристально посмотрела на него.
— Не очень много, — охранник стал серьезным, — Но вы не волнуйтесь, госпожа. Я предупрежу вас заранее.
Я вошла в тускло освещенную комнату и огляделась по сторонам. Это была самая обычная тюремная камера, очень похожая на ту, в которой меня держали, прикованной к стене. Только в отличие от той, здесь стояла узкая кровать с железными спинками и небольшой тумбочкой. Рядом с ней стоял деревянный стул с высокой спинкой и мягким сидением. Несомненно, его поставили недавно специально для посетителей. Интересно, кто еще кроме меня приходил к госпоже Марте. Неужели, эта садистка Эльза?!
— Кто там? – вдруг я услышала слабый голос.
Я сделала несколько шагов, стараясь не греметь свими цепями, и зажала рот рукой, чтобы не закричать. На кровати лежала женщина с изможденным лицом, испещренным рубцами и ссадинами. По всей видимости, женщина была обнажена, но прикрыта застиранной простыней из грубой ткани. Сбившиеся в колтуны волосы в беспорядке лежали на подушке, похожей, скорее, на кирпич.
Женщина медленно повернула голову в мою сторону и тихо произнесла:
— Саманта. Садись на стул.
— Госпожа Марта, — выдавила я, сдерживая слезы, неожиданно подступившие к горлу, — Это вы, госпожа Марта?
— Какая я теперь госпожа, — Марта еле заметно растянула пересохшие губы в улыбке, — Видишь, какая я теперь.
— Нет! – не в силах сдерживать себя, я зарыдала и бросилась обнимать её.

Встав на колени перед кроватью, я обвила её шею и прижала к своей груди. Я стала целовать её, а слезы катились по моим щекам, попадали в рот, и я чувствовала их солоноватый привкус. Но я не могла успокоиться и плакала всё больше.
— Не надо, — Марта погладила меня по волосам, — Я прошу тебя, девочка моя, не надо. Не показывай им своей слабости. Они этого не заслуживают. Когда-нибудь, я в этом уверена, они сами будут валяться у тебя в ногах, вымаливая пощаду.
— Да, госпожа, — прошептала я, утирая слезы рукавом, — И у вас тоже.
— У меня? – Марта криво усмехнулась, — Не доживу я до этого.
— Нет-нет! – воскликнула я, — Я не хочу, чтобы вы умерли!
Марта внимательно посмотрела на меня, и я вдруг увидела, как в её глазах появились слезы.
— Вы плачете? – изумилась я, — Не надо!
— Не буду, — пообещала она, — Расскажи, как ты живешь.
— Хорошо, — шмыгая носом, ответила я, — Меня взял к себе господин Гюнтер. Мне кажется, он добрый человек. Он заботится обо мне.
— Вижу, — сказала Марта, подергав мои цепи, — Всё правильно. А кто тебя охраняет? Как звать охранника?
— Энди, — я посмотрела на Марту, — Вы его знаете, госпожа?
— Слушайся его, — ответила она, — Энди – хороший парень и в обиду тебя не даст. Я его знаю.
— Да, госпожа, — ответила я.

Дверь зускрежетала, и в камеру вошел охранник.
— Нам пора уходить, — Энди тронул меня за плечо.
— Иди, Саманта, — сказала Марта, — Тебе действительно надо уходить.
— Можно, я к вам еще приду?
— Можно, — как-то грустно ответила Марта.
— Что вам принести? – спросила я.
— Ничего не надо. У меня всё есть, — Марта попыталась улыбнуться, — Иди.
Еще раз поцеловав её, я последовала за Энди. Выйдя из камеры, я чуть не лишилась чувств. Передо мной, уперев руки в бока, стоял господин Шеер. Я вдруг почувствовала, как у меня начинает кружиться голова, и подкашиваются ноги. Привалившись к стене, я стала медленно оседать на пол.
— Маленькой леди стало дурно? – услышала я голос Шеера, — Да, это зрелище не для слабонервных.
— Это вы во всём виноваты, — выдавила я, — Это вы хотите её смерти.
— Больно нужна мне её смерть, — буркнул Шеер по-немецки и быстро ушел в сопровождении своих телохранителей.
Энди наклонился и как пушинку поднял меня на руки. Прижав к своей мощной груди, он вынес меня на свежий воздух. Нес он меня бережно и нежно, заботливо предохраняя от того, чтобы я ненароком не ударилась об угол или выступ.
Я вдруг вспомнила, как в детстве, гуляя с отцом в парке, мы попали под сильный ливень. Мы побежали под какой-то навес, но я подвернула ногу. Тогда отец подхватил меня на руки, завернув в свой пиджак, и понес домой. Дождь всё усиливался, а отец нес меня, прижимая к груди. Он был совсем мокрый, уже начинал чихать, но упрямо шел вперед.
Я обхватила мускулистую шею Энди обеими руками и прижалась к нему, как тогда в детстве прижималась к своему отцу.
— Как вы себя чувствуете, госпожа? – спросил он, когда мы выбрались наверх.
— Уже лучше, — ответила я, — А куда мы идем?
— Я тут подумал, — сказал Энди, — Что вам не помешает немного подыщать свежим морским воздухом. Я тут одно местечко знаю. Там есть лавочка. Вы посидите, А потом мы пойдем домой.
— А нам не влетит? – испугалась я, — Тебя не будут ругать?
— Меня будут ругать, — с усмешеой ответил охранник, — Если вы будете плохо себя чувствовать. А так мне только спасибо скажут.
Энди вынес меня на край карниза, где действительно под густой кроной огромного дерева стояла небольшая лавочка со спинкой. Усадив меня, он сам, скрестив ноги, уселся, как верный пес, у моих ног. Я, конечно, предложила ему сесть рядом, но Энди объяснил, что с этого положения он быстрее встанет в случае опасности.
Под воздействием морского воздуха я быстро пришла в себя, головокружения исчезли, силы постепенно возвращались ко мне. Я смотрела на чернокожего здоровяка и удивлялась, как в таком человеке могут так гармонично сочетаться сила и нежность. А Энди тем временем внимательно оглядывался по сторонам и прислушивался к самым незначительным шорохам. Он был на службе. Он охранял меня.
— Энди, — прервала я затянувшуюся паузу.
— Да, мисс, — мягко улыбаясь, ответил он.
— Расскажи мне о себе.
— Вы полагаете, вам будет интересно? – усмехнулся охранник.
— А ты расскажи, — не унималась я.
— Ладно, — Энди вздохнул, — Слушайте, госпожа Саманта.

Прикрепленное изображение

Я оперлась локтем о спинку, а Энди, не спеша, начал свой рассказ:
— Я жил в Канзасе с матерью и двумя старшими сестрами. Отец ушел от нас, когда мне было семь лет, сестрам – девять и одиннадцать. Мать крутилась, как белка в колесе, работала день и ночь, а вся забота по доиу легла на меня, как на единственного мужчину в семье. Но как она не старалась, денег всё равно не хватало. И вот однажды в нашей хибаре появился человек, который предложил матери выйти за него замуж. Он долго упрашивал, часто приходил к нам, приносил разные подарки, сладости, одежлу. В конце концов, мать согласилась. Мы переехали к нему в большой дом на окраине. Сначала всё было нормально. Я пошел в школу, сестры были тоже определены на учебу. Мы были сыты, одеты, обуты. Но как-то раз наш отчим пришел домой и сказал иатери, что нас нужно отдать в интернат. Никаких объяснений он не давал. Сколько мать не просила его не делать этого, отчим настаивал на своем, а один раз даже избил её. Это было ужасное зрелище. Я попытался вступиться, но меня схватили за шиворот и просто вышвырнули на улицу.
Конечно, никакого интерната не было. Этот мерзавец попросту продал нас другому негодяю. Что стало с моими сестрами, я не знаю. Скорее всего, они попали в порно-бизнес. Детская порнография всегда востребована. А меня пытались втянуть в наркомафию. Несколько раз избивали, морили голодом. Но мне удалось вырваться.
Однажды, это было зимой, я сидел в разбитом сарае возле заброшенной фермы. Вечером туда пришли двое: парень и девушка. Сперва они просто болтали, а потом парень стал приставать к девушке. Она сопротивлялась, тогда парень стал её бить, потом связал, сорвал с неё всю одежду и уже готов был изнасиловать. Я схватил какой-то прут и несколько раз огрел его по голове. Парень повалился на землю. Он был весь в крови. Через пару минут он затих, и я понял, что убил его. Я хотел убежать, но там оставалась девушка. Я помог ей освободиться. Ничего не объясняя, она взяла меня за руку и отвела в свой дом.
Эту девушку звали Кендра. Она жила вместе с отцом в маленьком доме с садом. Её отец когда-то был военным, но по состояния здоровья вышел в отставку. Кендра работала секрктаршей в одной солидной фирме, а её отец получал приличную пенсию. Я видел несколько раз, как к нему приезжали люди в форме, и они долго сидели на веранде, что-то обсуждая.
А в один прекрасный день лтец Кендры позвал меня к себе, когда у него были гости, и предложил мне без предисловий стать военным.
— А сколько тебе тогда было лет? – спросила я.
— Ну-у! – Энди даже немного приосанился, — Я тогда уже был большой. Мне уже исполнилось четырнадцать.
— И ты согласился?
— С радостью! – воскликнул Энди, — Я всегда смотрел с завистью на парней в погонах.
— А дальше?
— А дальше всё пошло, как положено. Сперва я был курсантом военного училища. Потом служил в боевых частях. Заработал чин сержанта. Потом повздорил с начальством. Была драка, потом – суд. Всё закончилось тюрьмой. Я даже не стал разбираться, просто сбежал. Скрывался. Как-то встретил господина Гюнтера. Он мне и предложил уехать с ним на этот чертов остров.
— Интересно, — воскликнула я, — Кому ты в армии мог помешать?
— Я просто не хотел молчать об их грязных делишках, — пожал плечами Энди, — Вот и не пришелся ко двору.
Мы еще посидели немного, а потом я спросила:
— Скажи, а ты всех здешних охранников знаешь?
— Почти всех, — ответил Энди, — А вас кто-то интересует?
— Роберт, — просто ответила я.
— О! – Энди хитро заулыбался, — Хороший выбор!
— Почему? – удивилась я.
— Потому что вы, мисс, ему тоже понравились!
— Он об этом говорил? — насторожилась я.
— Не прямо. Роби говорил, что оторвет голову любому, кто посмеет вас обидеть.

Я была удивлена. Этот Роберт видел-то меня пару раз мельком, а уже влюбился.
Энди посмотрел на часы и поднялся на ноги.
— Как вы себя чувствуете, госпожа? – спросил он, — Нам надо возвращаться.
Он мягко взял в сою огромную ладонь мою руку, и мы медленно пошли к дому. Наверное, со стороны наша парочка выглядела очень забавно: чернокожий охранник-гигант ведет за руку белокожую девушку, даже не достающую ему до плеча. Представив себе эту картинку, я вдруг рассмеялась. Энди удивленно посмотрел на меня и спросил, в чем дело. Когда я рассказала о том, что мне показалось смешным, Энди остановился и, нагнувшись ко мне, серьезно сказал:
— Моя маленькая госпожа! Не имеет значения, какого вы роста. Только знайте, что и я, и Роберт и еще кое-кто жизни не пожалеют отдать за вашу свободу!
Произнес он эти слова с такими азартом и уверенностью, что мне вдруг стало стыдно, и весь оставшийся путь я проделала молча.

Прикрепленное изображение


МЛАДШАЯ РАБЫНЯ

У входа нас уже ждала Аманда. Вид у неё был встревоженный. Она схватила меня за руку и потащила в дом, тараторя на ходу:
— Где вы шляетесь? Господин уже несколько раз спрашивал. Он хочет срочно поговорить стобой.
— Может, ты сперва снимешь с меня цепи? – предложила я.
Но девушка сделала вид, что не слышит, и втолкнула меня в кабинет Гюнтера.
— Вот что, рабыня! – официальным тоном сказал он, когда я вошла, — Мне нужно срочно уехать на несколько дней по неотложным делам. На время моего отсутствия ты поступаешь в распоряжение Клары. Не спорь с ней. Клара – девушка строгая и не любит шутить. Ты будешь выполнять все её поручения. Не ленись и не спорь, и всё будет хорошо.
— Да, господин, — ответила я.
— Можешь идти, — сказал Гюнтер.
Я осталась на месте.
— Что еще? – господин Гюнтер был явно не настроен к продолжению разговора.
— Могу ли я вас попросить? – робко сказала я.
— Не сейчас! – резко ответил он.
— Но потом может быть поздно, — возразила я.
— Что тебе еще нужно? – в голосе Гюнтера сквозило неприкрытое раздражение.
— Я хотела попросить вас перевести госпожу Марту в ваш дом, — выпалила я, — Я сама буду о ней заботиться.
— У меня не лазарет! – грубо ответил он.
— Умоляю, господин! – я встала на колени перед ним и обхватила его ноги, — Умоляю! Её ведь там погубят! Господин Гюнтер!

В комнате воцарилась тишина. Чувствовалось напряжение. Гюнтер стоял, не двигаясь, и смотрел в окно, сосредоточенно о чем-то размышляя. А я так и стояла на коленях, обхватив его ноги.
— Отпусти меня, — наконец, тихо сказал он, — И встань.
Я подчинилась. Гюнтер медленно сел в кресло и сказал:
— Саманта! Давай с тобой договоримся так. Через несколько дней я вернусь, и мы с тобой решим этот вопрос.
— Да, но.., — начала, было, я.
— За это время никто её не тронет, — уверенно сказал Гюнтер, — Не волнуйся. А когда я вернусь, мы с тобой подумаем, как помочь твоей госпоже Марте. И давай закончим на этом. У меня очень мало времени. Иди. Клара тебя давно ждет. И помни, что я тебе говорил.
Я присела в реверансе и вышла. За дверью уже ждала вездесущая Аманда. Она схватила меня за руку и потащила за собой. Все мои просьбы снять цепи эта дрянная девчонка пропускала мимо ушей. Как оказалось, Аманда вела меня обедать.
Придя в столовую, я увидела посреди комнаты высокую худую даму, которая нервно прохаживалась взад-вперед, постукивая по ладони маленьким хлыстиком с лепестком на конце. Дама была одета в строгое длинное до пят черное платье без вырезов и складок, белый длинный передник, завязанный сзади на огромный бант, и белый чепчик, из-под которого выбивались жидкие рыжие волосики.

Увидев меня, дама остановилась и сощурила глаза.
— Так вот ты какая, младшая рабыня Саманта! – изрекла она дребезжащим голосом, — А я – Клара, домоправительница и твоя госпожа. Ты должна меня слушаться и исполнять все мои приказания, нравятся они тебе, или нет. Поняла?
— Да, — спокойно сказала я.
— Да, госпожа! – завизжала Клара, — Повтори!
— Да, госпожа, — спокойно повторила я и добавила, — И не надо кричать. Я прекрасно слышу.
— Ах ты! – домоправительница замахнулась на меня хлыстиком, но потом передумала, — После обеда ты пойдешь мыть посуду, а потом вымоешь здесь пол.
— Понятно, госпожа, — еле сдерживаясь от смеха, ответила я, — Всё будет исполнено. Госпожа.
— Ну-ну! – Клара усмехнулась и ушла.
Из кухни выглянула Лили и поманила меня рукой. Когда я вошла, она кивнула на раковину. Помыв руки, я уселась за маленький стол, и Лили поставила передо мной тарелку с супом. Я ела с аппетитом, нахально жмурясь от удовольствия, а повариха сидела против меня и улыбалась. Разделавшись с обедом, я блаженно отвалилась и шумно вздохнула и поблагодарила её. Лили кивнула и стала собирать посуду.
— Давай, я сама, — сказала я, тяжело поднимаясь из-за стола.

Лили согласно кивнула и протянула мне фартук. Я отпрыгнула в сторону и замотала головой. Пожав плечами, девушка протянула мне косынку и такую же, как у неё куртку. С такой униформой я спорить не стала и принялась за свои обязанности, натянув на руки резиновые перчатки.
Покончив с посудой, я взяла в руки ведро и половую тряпку и пошла мыть пол. Драила я на совесть, несколько раз меняя воду, а Лили, каждый раз, когда я оборачивалась, жестами показывала, что она мной довольна.
Но вот и с этим заданием я справилась. Теперь мы сидели на кухне и «болтали». Раздался стук каблуков, и в столовую вошла Клара. Строго взглянув на меня, она выставила вперед свой хлыстик и спросила Лили:
— Как дела?
Повариха медленно поднялась и подошла к домоправительниуе.
— Я спрашиваю! – прорычала та, — Как дела?
Лили показала, что всё нормально. Клара стрельнула глазами в мою сторону и уже собиралась уходить, но Лили вдруг схватила её за плечо и резко повернула к себе. Я заметила, что глаза её стали похожи на глаза дикой кошки. Лили показала на меня пальцем, потом посмотрела на Клару и показала ей кулак.
Домоправительница почему-то съежилась, как высохшая губка и быстро вышла из столовой.
— Зачем ты так с ней? – спросила я.
Лили достала из шкафчика блокнот и карандаш и быстро написала:
— Пусть знает своё место, госпожа сраная!
— Не поняла! – растерялась я.
— И она и я – вольнонаемные, — написала Лили, — Пусть не зазнается, сука!
— А сколько в доме рабынь? – поинтересовалась я.
— Кроме тебя и Аманды – три девушки, — написала Лили, потом подумала и добавила, — Только они не лучше Клары.
— Значит ты – не рабыня? – удивилась я.

Лили покачала головой. Потом она потрогала мои цепи и посмотрела на меня.
— Аманда не хочет снимать, — сказала я, — А ключи у неё.
Девушка приподняла бровь, потом кивнула и написала:
— Сейчас захочет. Позови её.
— Я не знаю, где она, — пожала я плечами.
— Бегает по дому, — написала Лили.
В это время в столовую влетела, гремя цепочками, Аманда и сказала, еле переводя дух, что госпожа Клара требует к себе младшую рабыню. Лили подошла к ней и вдруг схватила за шиворот и отвесила веский подзатыльник.
— Ты чего? – запищала девчонка.
Лили показала на мои цепи и протянула руку.
— Нет у меня ключей, — заканючила Аманда, — Они остались у господина.
Лили шлепнула девушку по губам и погрозила пальцем. Потом запустила руку в её лифчик и выудила оттуда связку маленьких блестящих ключиков. Отпустив Аманду, она отомкнула браслеты и ошейник и сложила все эти аксессуары в ящик вместе с ключами. Потом шлепнула девчонку по заднице и еще раз пригрозила пальцем.
Аманда ойкнула, и мы вышли из столовой. В коридоре нас встретила Клара с лицом краснее перезрелого помидора. Отпустив Аманду, она с удивлением посмотрела на меня.
— Кто тебя расковал? – процедила домоправительница.
— Лили, госпожа, — ответила я, стойко выдержав её ядовитый взгляд.
— Иди, мой туалеты! – приказала Клара.
— Слушаюсь, госпожа, — театрально вытянувшись в струнку, ответила я.

Мыть места общего пользования – занятие не из приятных, но необходимое. Кому, как не младшей рабыне заниматься этим. Я опять вооружилась тряпкой и начала отмывать туалет. Когда я, стоя на четвереньках, тёрла унитаз, кто-то отвесил мне хороший пинок под зад, от чего я чуть не окунулась в этот толчок головой.
— Мой-мой, рабыня, — услышала я противный голос сзади.
Я обернулась. Передо мной стояла рослая девка в коротком шелковом халатике и с сигаретой, зажатой между пальцами. Пренебрежительно окинув меня взглядом, она демонстративно стряхнула пепел на пол.
— Вот здесь еще вытри, — прогнусавила она, — Приду – проверю.
— Сама вытрешь, — возмутилась я.
— Что ты сказала, тварь? – зашипела девка, — Я тебя сейчас по стенке размажу!
— Попробуй, — я выпрямилась и шагнула в её сторону.
Девка отбросила недокуренную сигарету и уже хотела вцепиться мне в волосы, но вдруг выгнулась и зашипела, как змея. Приглядевшись, я увидела, как из-за её спины выглядывает Клара.
— Линда! – твердым голосом сказала она, — Быстро взяла тряпку и домыла весь туалет до конца!
— Кто? Я? – Линда в недоумении выкатила глаза.
— Кому сказала, рабыня? – рявкнула Клара.
Линда выхватила у меня швабру и начала мыть, бубня себе под нос. А Клара, тяжело вздохнув, взяла меня за руку и увела обратно в столовую.
— Будешь помогать Лили, — сказала она, — Довольна?
— Спасибо, госпожа, — я даже сделала легкий книксон в знак благодарности.
— Да будет тебе, — отмахнулась Клара и ушла прочь.
Я заглянула на кухню и увидела, что Лили держится за живот и трясется от смеха. Я подошла к ней, а повариха вдруг обняла меня за шею и поцеловала в губы.
— Ты чего? – спросила я.
— Как я её сделала? – Лили протянула мне блокнот, — Теперь ты – моя рабыня, пока Гюнтер не вернется. Ты рада?
— Пока рада, — честно сказала я, — Только не понимаю, зачем было меня целовать в губы.
— А ты мне нравишься, — написала Лили и еще раз чмокнула меня, на сей раз в щеку.
«Ещё одна лесбиянка!» — с горечью подумала я но сдержалась.

День закончился спокойно, если не считать, что во время ужина две рабыни подрались из-за ерунды, а потом вместе отлупили Аманду. Лили показала мне жестом, чтобы я не встревала. Я и не лезла, сидела на кухне и помешивала какое-то варево.
Последующие дни ничем от предыдущих не отличались. Я помогала Лили чудодействовать у плиты потом что-нибудь мыла или убирала. Одним словом, выполняла все обязанности младшей рабыни. Никто не обращал на меня внимания. Мало ли кто там орудует тряпкой. А я и не обижалась и не лезла наражон.
Иногда Лили или Клара отпускали меня после завтрака к госпоже Марте, заковав в кандалы, которые так и хранились у поварихи в шкафу. Но, как только я возвращалась, Лили снимала с меня все эти «украшения» и снова прятала в ящик кухонного стола.
Но однажды вечером, когда страсти в столовой улеглись, и все разошлись по своим делам, ко мне, неприлично виляя бедрами, подошла Линда и нахально потыкала пальцем в плечо.
— Сегодня перед сном будешь танцевать для нас, — нагло сказала она.
— С какой стати? – смело посмотрев в глаза этой нахалке, спросила я.
— Так приказала Клара, — хихикнула девица и удалилась, одарив меня взглядом, полным пренебрежения и ненависти.
— Чего это она? – я вопросительно поглядела на Лили.
Та пожала плечами и отвернулась. Я вспомнила, что Клара о чем-то оживленно спорила с ней. Слов я не разобрала, но видела, как Лили отчаянно жестикулировала, а домоправительница стояла, уперев руки в бока и только мотала головой.
— Я и не умею танцевать, — сказала я, — И никогда не умела.
— Не беда! Научишься, — написала Лили, — Эти засранки быстро тебя научат.
— Послушай! — не выдержала я, — Если я с тобой не хочу спать, так зачем же мне за это мстить?
Лили пожала плечами и удалилась в свою комнату, нервно хлопнув дверью.
Я сидела в полном одиночестве в столовой, когда туда вбежала Аманда.
— Ты чего сидишь? – спросила она, — Мы тебя ждем!
— Я не умею танцевать, — грустно сказала она.
— Пойдем! – девушка схватила меня за руку, — А эту куртку сними.
— Зачем? – удивилась я.
— Там увидишь, — Аманда хитро подмигнула мне и поволокла из комнаты.

Странно, но она вела меня в сторону, противоположную той, где находилась комната, в которой я лежала, когда болела. Мы добрались до двери, за которой слышался смех и играла музыка. Аманда толкнула створку ногой и впихнула меня внутрь, ехидно улыбаясь.
— Входи, не стесняйся, — сказала она и прошмыгнула в угол, где уселась по-восточному на маленький коврик.
— А-а! Наша младшая рабыня пожаловала! – заголосила Клара, хватая меня за шиворот, — Посмотрите, девки, какая она скромница. Даже не поглядит на нас.
— А может, она нами брезгует? – подала голос белокурая девица в прозрачной накидке, — Так мы ей поможем сейчас. Давай её сюда!
— Тише, Дора! – осадила блондинку Клара, — ночька у нас длинная, на всех хватит.
— Что вы собираетесь делать со мной? – не на шутку испугалась я, медленно отступая к двери.
— Куда, сучка? – Клара схватила меня за волосы и швырнула к ногам Доры, — Разденьте её, только платье не рвите.
— А это уж как получится! – заржала Дора, прижимая меня ногой к полу, — В прочем, если уж нашей гостье так жалко своего платья, может, она сама его снимет?
— Чего ты с ней церемонишься? – крикнула уже знакомая мне Линда, — Мы все уже здесь кипим от нетерпения!
Она подошла и поставила меня на колени, схватив за волосы. Девка была сильная, и я почувствовала, что еще пару рывков, и моя голова лишится доброй половины растительности на темени.
— Снимай свои тряпки! – заорала Линда и рванула застежку.
Материя затрещала, и я почувствовала, как платье медленно сползает с плеч.
— О! – воскликнула Дора, — да наша девочка не носит лифчиков! При таких-то сиськах.
— Мне не дали, — попыталась оправдаться я.
В ответ раздался дружный гогот. Кто-то сделал музыку погромче, а Линда, скорее всего, предводительница этой компании, стащила платье и выволокла меня на середину комнаты. Заметив на мне трусики, она потянулась, чтобы сорвать и их, но её остановила Клара.
— Не спеши, — сказала она, — Оставь пока.

Линда убрала руку и отпустила меня. Клара встала со своего места и подошла ко мне, держа в руках свой хлыстик. Только сейчас я заметила, что одета она была не как всегда. Её тощее длинное тело было обтянуто коротким сильно декольтированным платьем их латекса, а на ногах были сапоги на высокой шпильке с заостренными носками. Ну, вылитая госпожа из порнофильма!
Правда, почти все те «госпожи» обладали объемистыми бюстами и сравнительно приятными физиономиями, не говоря уже о фигуре.
В данном случае же всё было с точностью до наоборот. Новоявленная «госпожа» была длинной, плоской и страшной на морду. Хоть бы она в зеркало на себя взглянула прежде, чем натягивать такой наряд! Но гонора у неё хватило бы на десятерых.
Так вот эта сушеная акула стояла надо мной, расставив свои кривые тощие хожни, и постегивала себя хлыстиком по бедру. Вдруг она неожиданно с силой стегнула меня по спине. От неожиданности я взвизгнула, что привело всех присутствующих в неописуемый восторг. Только, пожалуй, не смеялась одна Аманда. Сидя в своём углу, она с ужасом наблюдала за всем происходящим. А может быть, с интересом?! Глаза её были расширены, рот приоткрыт, а закованные в кандалы руки подрагивали.
«Госпожа», тем временем, театрально строго посмотрела на меня сверху вниз и еще раз, только не сильно, стегнула меня по спине.
— Встать! – гаркнула она, — Встать на ноги!

Я поднялась.
— Стриптиз видела когда-нибудь? – неожиданно спросила Клара.
— Нет, — честно ответила я.
— Что ты её спрашиваешь? – сквозь смех простонала Линда, — Она у нас девочка правильная, не испорченная.
— Вот мы её сейчас и испортим! – проорала Дора.
— Тихо, вы! – крикнула Клара.
Еще раз взглянув на меня, она похлопала лепестком хлыста по моему животу и вкрадчиво приказала:
— Засовывай свою ручку в трусики и начинай себя ласкать. Только медленно и сексуально. И выгибайся.
— Это как? – я смотрела на неё широко раскрытыми глазами.
— Работай, рабыня! – вдруг заорала «госпожа», — Или я тебя выдеру до полусмерти!
— Но я не умею! – вскричала я и тут же получила хлыстом по грудям.
Боль была сильной, я завизжала и заплакала, обхватив себя руками. Все вокруг снова заржали, как сумасшедшие. А Клара, схватив меня за волосы, запрокинула голову и прошипела, как старая кобра:
— Или ты будешь делать то, что тебе приказывают, или я тебя исполосую до неузнаваемости!
Давясь слезами, я запустила руку в трусики и стала водить по сжавшимся от страха и боли половым губкам.
— Рожу выровняй и стонать не забывай, — советовали со всех сторон.
Я изо всех сил старалась хотя бы отдаленно демонстрировать наслаждение, но ничего не выходило. Слезы лились рекой, из носа капало. Какая уж тут сексуальность?! Издевательство сплошное.
— На койку её! – вдруг завизжала темноволосая девка, до сих пор молча наблюдавшая за моими действиями.
Я даже не успела сообразить, как меня подхватили сразу несколько пар рук и швырнули на низкий топчан, растянув за ноги и руки к углам, как морскую звезду. Кто-то сорвал трусики и запихал их мне в рот, при этом предупредив, что, если я попытаюсь их выплюнуть, мне их затолкают в желудок. Я почувствовала, как меня крепко привязывают к лежанке.
— Тащите соску! – услышала я.
Две девки тут же откололись от компании. Я увидела, как они волокли к топчану упиравшееся и мычавшее тело, обтянутое с ног до головы тонким разиновым мешком, поверх которого был надет длинный желтый клеенчатый фартук. Лица «соски» я разобрать не могла. Голова её была затянута в невольничий шлем, а рот,видимо, был заткнут кляпом с широкой накладкой. Но то, что это была девушка, я поняла сразу по выпиравшим грудям.
«Соску» уложили на доску на колесиках животом вниз и примотали кожаными ремнями. Руки несчастной были заведены назад и помещены в карман мешка. Доску подкатили к «моей» лежанке так, что голова несчастной уперлась мне в промежность. Когда Клара освободила её рот, девушка хотела закричать, но резкий удар хлыстом по туго обтянутой резиной попке заставил её широко раскрыть рот. Клара сразу же прижала её голову к моей вульве и зафиксировала в таком положении, пристегнув ошейник карабином к кольцу в топчане.
Еще раз стегнув «соску» хлыстом, она громко крикнула:
— Сосать!

Девушка остервенело заработала губами, впившимися в мой клитор. Каково же было разочарование распаясавшихся девиц, когда, вместо положеной в таких случаях смазки, я окатила «соску» изрядной дозой иочи.
Девушка дрогнула и попыталась остановиться, но хлыст снова опустился на её бедный зад, а властный голос «госпожи» проорал:
— Лизать! Всё до капли!
Я видела, как девушка, обливаясь слезами, вылизывает мои испражнения. Никакого кайфа от таких ласк, естественно, я не получила. Вонь стояла ужасная! А девицы, разместившись по кругу, попеременно дергали меня за соски и хлестали по животу чем попало.
Я дергалась в своих путах до тех пор, пока окончательно не выбилась из сил. Да и это развлечение этим поганкам, скорее всего, приелось. Некоторые даже стали позевывать.
— Убрать! – скомандовала Клара.
«Соску» откатили и сразу же закупорили её рот.
— Что дальше? – осведомилась Клара.
— Игрушки! – опять взвизгнула темноволосая рабыня.
— Эй, косая! – Линда повернулась в сторону Аманды, — Не слышала, что ли?
— А здесь ничего нет, — будто извиняясь, проскулила та, — Всё в комнате у госпожи.
— Бегом! – рявкнула Линда, — Запорю!
Через мгновение Аманда исчезла за дверью. Девицы снова обступили меня со всех сторон, трогать пока не стали, а принялись обсуждать, какую новую забаву они затеят.
— Ох, заложит она нас, — вдруг высказала опасения Дора, — Или она, или эта маленькая дрянь.
— Пусть попробует! – проревела Линда.
— И попробует, — не унималась Дора, — Её тут все любят. Даже эта немая.
— Вот «опустим», — возразила Клара, — Все и отвернутся. Кому нужна такая.
— Я тебя саму сейчас опущу в бак с твоим собственным дерьмом! — неожиданно раздался густой бас за их спинами.
В следующий миг раздался короткий свист, и Клара завертелась на месте, скуля, как подшибленная кирпичом собака. Снова свист, и уже Дора выписывала на полу кренделя.
— В угол, шлюхи вонючие! – снова раздался бас.
Снова засвистел бич. Скуля от боли, девки бросились в дальний угол комнаты.
— Развязывай, — проревел бас.
Ко мне подбежала Аманда и стала судорожно отстегивать от топчана, приговаривая:
— Сейчас, потерпи!

Я склонила голову на бок и увидела умилительную картину: мои мучительницы, в миг растерявшие всю спесь, съежившись, забились в угол, а перед ними с огромным бичом в руке, расставив ноги на ширину плеч, стоял Энди и ревел, как бешеный медведь.
— Кто посмел обижать мою госпожу? – орал он, — Я вам головы поотрываю, гниды навозные! В собственном дерьме утоплю!
Аманда меня уже отвязала и пыталась помочь подняться, но у неё что-то не очень получалось. В комнату вошли еще два охранника, пошарили глазами, от чего я невольно втянула голову в плечи. Но им была нужна не я. Подойдя к «соске», они подхватили её на руки и быстро унесли. Я вздохнула с облегчением.
— Найди, чем укрыть, — распорядился Энди.
— Тут есть плед, — пропищала Аманда.
— Это мой плед, — вдруг подала голос Клара и сразу заработала удар бичом.
Энди бережно обернул меня пледом и поднял на руки, прижав к груди, как в тот раз, когда выносил из лазарета. Подойдя к двери, он обернулся.
— Если еще кто-нибудь даже словом обидит мисс Саманту или эту девочку, — он кивнул в сторону Аманды, — Задушу собственными руками всю вашу компанию.

Прикрепленное изображение


НАПАДЕНИЕ

Утро того дня было пасмурным. Еще ночью начался дождь, дул ветер. На море разигрался дикий шторм. Лили еще спала, а я сидела на стуле в кухне и кляла себя за то, что согласилась спать в её комнате. Эта ненасытная девица не могла успокоиться, пока не увидела, что я превратилась в бесчувственное бревно от её любви. Только после этого она оставила меня в покое, отвернулась и засопела, как неисправный пылесос. Ей что, трудно было догадаться, что после такого «веселья» у меня вообще все желания притупились, если вообще не умерли?
- Какие еще неприятности сегодня меня ожидают? – подумала я, когда в столовую вошла «госпожа» домоправительница.
— Саманта, — тихо позвала она меня.
— Что надо? — я с неохотой вышла из своего укрытия, — Опять развлечься захотелось?
— Сядь, — спокойно сказала она, указав на стул, — мне с тобой поговорить нужно.
— Слушаю, — сказала я, присаживаясь рядом на стул.
— Ты сегодня пойдешь в лазарет? – неожиданно спросила Клара.
— Если отпустит госпожа Лили.
— Отпустит, — уверенно сказала она.
— И что? – я из-под лобья посмотрела на неё.
— Отнеси госпоже Марте письмо от меня, — попросила Клара, протягивая сложенный вчетверо листок бумаги.

Прикрепленное изображение

Я недоуменно посмотрела на неё. Какая связь может быть у неё с надсмотрщицей-предательницей, как все считают? Я нерешительно протянула руку, чтобы взять письмо, но Клара, прежде чем отдать его, понизив голос, сказала:
— Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь еще узнал о нем.
— Понятное дело, — я даже усмехнулась.
Клара быстро сунула мне письмо за воротник и собиралась уже выйти из комнаты.
— А за вчерашнее не хочешь извиниться? – спросила я, — Мне Аманда всё рассказала.
— Что рассказала? – не поняла Клара.
— Как вы её обманули. Хотим, мол, поближе познакомиться с новенькой. Приведи её. Не стыдно глупую девчонку в свои грязные дела втягивать?

Клара снова села на стул и опустила голову. Я очень хорошо видела, что она даже ни капли не жалеет о содеянном. Я думаю, и девицы тоже не очень переживают. Сейчас не совесть их гложет, а страх перед тем наказанием, которое придумает господин Гюнтер, когда обо всём узнает.
— Чего сидишь, если сказать нечего, — я толкнула её в плечо, — Или воспитание не позволяет у рабыни прощения просить?
— Не могу я, — выдавила из себя Клара.
— Чего так? – усмехнулась я.
— Я тебе потом всё расскажу, — после недолгой паузы, заявила она.
— Потом, — передразнила я, — Тогда пошла вон!
— Письмо передай, — тихо сказала Клара и после паузы добавила, — Пожалуйста.
Она резко встала и быстро вышла из столовой, на ходу поддерживая свою длинную юбку.

Я долго ломала голову, куда его сунуть, и ничего лучше не нашла, как зажать этот клочок бумаги резинкой от трусиков.
— Если кто-нибудь вздумает сегодня меня обыскать или изнасиловать, — подумала я, — Мне придется устроить себе бумажный завтрак.
Лили появилась в столовой с помятым лицом. Неприлично ширко зевнув, она кивнула мне, и мы стали готовить завтрак.
— Потом можешь сходить к своим подругам, — подсунула мне свой блокнот Лили, — Только цепи не забудь.
— Я помню, — кивнула я, — Но мне надо предупредить Энди.
— Он знает, — жестом показала повариха, — Я ему сказала.
— Спасибо, — теперь уже я потянулась к Лили, но она отстранилась.
— Не надо, — покачала она головой.
— Почему? – спросила я.
— Не надо себя обманывать, — написала Лили, — Лучше останемся добрыми подругами. Ты ведь согласна?
— Конечно, — кивнула я, — А можно, я отнесу госпоже Марте что-нибудь вкусненькое?
— Нельзя, — ответила Лили, — В камеру ничего нельзя приносить. Потом будут неприятности и у неё и у тебя.
— Что они, следят за ней, что ли? – решила схитрить я.
— Нет, — мотнула головой повариха, — Просто нельзя.
— А еще про каких подруг ты говорила? – спросила я.

Прикрепленное изображение

Лили просто сделала несколько сосательных движений, и я сразу поняла, что она имеет в виду. Потом она взяла блокнот и написала:
— Когда пойдешь туда, ни на шаг не отходи от охранника, а я еще и Роба предупредила вас подстраховать. И не нарвитесь на Хассана. Он там часто бывает, кобель долбаный!
Когда я прочла, Лили быстро вырвала этот листок и сожгла его в раковине.
— Конспиратор, — тихо сказала я.
Девушка только пожала плечами и занялась своей кухней.
С грохотом распахнулась дверь, и влетела Аманда, звеня своими любимыми цепочками.
— Я тебе одежду принесла, — еле переводя дыхание, выпалила она, — И плащ-накидку. А то дождь на улице. Ну, всё! Я побежала!
— Зй, погоди! – крикнула я, — У кого стащила? Хочешь, чтобы и мне влетело?
— Не влетит! — на ходу крикнула девушка, — Это тоже твоё! Наш господин купил.
Я развернула сверток. Простенькое платьице, такое, как в деревнях носят, Сапожки на низком каблучке. Нижнее белье без выкрутасов. И прозрачный дождевик с капюшоном. Всё культурно и скромно.

Когда я нарядилась, Лили уже ждала меня, держа в руках ошейник и ручную цепь. Она пальцем показала на мои ноги и замотала головой.
— Что-то не так? – спросила я.
— Сегодня без ножной цепи пойдешь, — написала Лили.
— Спасибо, конечно, — ответила я, — Но что случилось?
— Что-то мне тревожно, — чиркнула она и убрала блокнот.
Я пожала плечами и вышла на улицу. Слегка моросил дождь, но ветер был сильный. Под навесом, обхватив себя руками, стоял Энди.
— Как спаслось? – спросил он, хватая меня за руку.
— Нормально, — ответила я с долей безразличия.
— Пойдемте быстрее, — охранник повел меня к бункеру.
— Энди! Зачем они это сделали? – спросила я.
— Не знаю, госпожа, — пожал плечами негр, — От зависти, быть может. Знаете, женщины всегда завидуют друг дружке. Вроде, все равны, а как посмотришь, так что-нибудь не устраивает. Молодость, красота, характер – всё может вызвать зависть, а за ней и ревность. Я так думаю.
— Может быть, — тихо ответила я.
Дверь что-то не торопились открывать. Я начала беспокоиться. Сзади послышались быстрые шаги. Мы обернулись и увидели, как в нашу сторону бежит Роберт и машет руками.
— Уходите скорее, — крикнул он, — Энди, отведи девушку обратно.
— Что стряслось? – спросил здоровяк.
— Если коротко, — Роберт потянул нас к дому Гюнтера, — Переворот. А точнее, Хассан объединился с Эльзой против Шеера.
— Так они, вроде, вместе! – удивилась я.
— Гюнтера объявили вне закона, — пояснил Роби, — А Шеер – его друг.
— Понятно, — буркнул Энди, — Теперь начнется!

Прикрепленное изображение

Меня буквально втолкнули в дом и приказали не высоываться. Лили быстро сняла с меня всё железо и потащила за собой в свою комнату. Усадила на кровать, сунула в руку огромную сдобную булку с вареньем и кружку компота и ушла, заперев дверь. Есть мне не хотелось, и я, положив все эти дары на тумбочку, завалилась на кровать.
Было тихо и темно. Даже не было слышно шума ветра. Не было слышно и возни Лили на кухне. Куда она подевалась? Может, просто сидит в углу? Постепенно меня начала одолевать тревога. А вдруг Хассан со своими отморозками ворвется в дом? Тогда всем нам будет «весело», никому не удастся спастись. Даже Лили и этой домоправительнице Кларе. Ну и что, что они вольнонаемные. Сегодня вольные люди, а завтра – такие же рабыни, как и я. Может, и еще хуже!
А что будет с Амандой? Или с Линдой и её подружками? Правда, последние, кроме Аманды, меня меньше всего волновали. Я вспомнила слова Энди.
— А ведь он прав! – с горечью подумала я, — Именно среди женщин возникают ссоры, причем, самые серьезные, за которыми следуют жестокие разборки.
Я сидела на кровати и тупо смотрела на булку, которую мне всучила Лили. Но есть мне не хотелось. Внезапно в дверь кто-то сильно ударил два раза, потом еще перу раз. Я съежилась и хотела спрятаться в небольшой шкаф, но в это время хлипкая фанерная дверь треснула и слетела с петель.
В комнату ворвались люди. Этих охранников я никогда не видела. Ну и рожи были у них! Словно только вчера все они сбежали из Алькатраса. Я отскочила в самый дальний угол комнатушки и прижалась спиной к стене.
— Хозяин! – заорал один из бандитов, — Здесь какая-то девка сидит!
— Вытащите её оттуда, — услышала я спокойный мужской голос.

Меня схватили за волосы, выволокли в кухню и бросили на пол, который был измазан остатками еды.. Около плиты, скрючившись пополам, лежала Лили. Её белая поварская куртка была вся измазана кровью. Увидев её, я вскрикнула, но сразу же получила удар плетью по спине.
Кто-то из охранников рывком поставил меня на колени и, снова ухватив за волосы, запрокинул голову. Передо мной стоял Хассан в армейском комбинезоне и тяжелых высоких ботинках. Он смотрел на меня бесстрастным взглядом.
— Вот мы и встетились опять, — произнес он, — Интересно, где тебя так долго прятали?
Не имея возможности пошевелиться, с запрокинутой головой, я, молча, смотрела на это чудовище. Разговаривать мне с ним совсем не хотелось.
Я скосила глаза на Лили. Хассан тоже бросил быстрый взгляд в её сторону и с усмешкой произнес:
— Сдохла сразу. Не мучалась.

Я понятия не имею, откуда у меня взялись силы. Рванувшись вперед, я опрокинула верзилу, который держал меня. Он отлетел в сторону с выпученными от удивления глазами. Обретя свободу, я бросилась на Хассана, сбила его с ног и побежала к выходу.
За своей спиной я слышала крики разъяренных бандитов, но громче всех орал Хассан. Не обращая на них внимания, я добралась до двери столовой, выскочила в неё и заблокировала стулом, продев его ножку в петли ручек. Защита малонадежная, но дала мне маленькое преимущество.
Я бросилась по коридору и наткнулась на Аманду, которая, схватив меня за руку, потащила за собой. Одета она была не так, как всегда. Сейчас на ней был элластичный комбинезон, не стесняющий движений, и легкие кеды. Ни ошейника, ни цепей на ней не было.
— Скорее! – крикнула она, втолкнув меня в огромный зал.

Мы пробежали его поперек и уперлись в маленькую дверь.
— Что это? – отдуваясь от быстрого бега, спросила я.
— Беда, — бросила девушка, дергая дверь, пытаясь её открыть, — Заперта изнутри.
— Кем заперта? – задала я глупый вопрос.
Ответа я не услышала, потому что в зал ворвалось еще несколько человек в камуфляжных штанах и черных майках. Следом за ними, вальяжно виляя бедрами, вошла Эльза. Аманда оттеснила меня себе за спину и встала в боевую стойку каратиста.
— Взять их! – завизжала немка, — указывая на нас стеком.

Двое охранников бросились к нам, но Аманда, отпустив мою руку, подпрыгнула и, растянув ноги в шпагате, одновременно нанесла сильный удар нападавшим в головы. Те разлетелись в разные стороны и затихли, а Аманда, утвердившись на ногах, снова приняла стойку.
Эльза, размахивая хлыстиком, сама бросилась вперед, но эта маленькая воительница была готова к такому повороту событий. Остановив занесенную над нею руку эсэсовки, она произвела короткий удар в живот. Эльза обмякла, а Аманда, провернувшись вокруг своей оси, согнулась поплам, присев на одно колено, и немка кувырнулась вперед и распласталась на полу.
Не успела она сообразить, что произошло, как девушка уже оседлала её сверху и впилась пальцами в горло. Охранники ринулись, было, на помощь, но вдруг сзади раздался резкий крик:
— Не двигаться!

Прикрепленное изображение

Головорезы застыли, как приклеенные. А Аманда тем временем продолжала сжимать горло садистки своими маленькими, но крепкими пальчиками. Эльза начала хрипеть, глаза вылезли из орбит, и очень скоро всё было кончено.
Издав победный крик, очень напоминавший кошачий, Аманда резко отдернула руку. Из её маленького кулачка потекла кровь, а на горле немки вместо кадыка зияла кровавая дыра.
— Это тебе за Лили, — прошипела Аманда, отбрасывая в сторону вырванный кусок плоти.
— Браво, — Хассан, бесцеремонно расталкивая охранников, вышел вперед, хлопая в ладоши, — Ты за меня сделала эту грязную работу. Я подумаю, как тебя использовать в будующем. А пока отдай мне девчонку.

— Нет, — Аманда легко вскочила на ноги.
— Зачем она тебе? – пожал плечами Хассан.
— Не твоё дело, — девушка снова встала рядом со мной, загораживая меня спиной.
— Тогда мне придется тебя убить, — равнодушно сказал Хассан.
— Убивай, — так же равнодушно ответила она, — Одним мертвецом больше, одним меньше, разницы для тебя нет.
— Смелая, — ухмыльнулся азиат, — Мне такие нравятся. Ладно, чего ты хочешь?
— Дай нам уйти, — твердо сказала Аманда.
— Всего-то? – Хассан расхохотался.
— Всего-то, — повторила девушка.
— Нет, — Хассан вдруг стал серьезным, — Не дам. И убивать не стану. По крайней мере, сейчас. Эй, что стоите? Взять их!

Вдруг я почувствовала, как чья-то рука толкнула меня в сторону. Я пискнула и увидела, как на голову Аманды опустилась палка. Девушка качнулась, и в следующий миг двое охранников схватили её и свалили на пол. Как она ни извивалась, но вырваться из их железных захватов не смогла. Вскоре она была крепко связана и прижата к полу.
— Спасибо, девочки! – сказал Хассан и повернулся к своим головорезам, — Эту косоглазую унесите и посадите на цепь, чтобы не вырвалась.
Охранники подхватили под руки Аманду и вынесли из зала, а из маленькой дверцы выскочили Линда и Дора и набросились на меня. В миг сорвав с меня одежду, они связали мне руки и ноги, но не ремнями, а грубыми веревками, которые тут же впились мне в кожу. Хассан, молча, наблюдал за этим, потом бросил этим девкам резиновый шаровидный кляп и еще один моток вепевки.
В миг мои руки были притянуты к ногам, а рот заткнут огромным шаром. Тяжело дыша, будто они всю ночь разгружали уголь, девицы встали поодаль. Двое здоровяков подняли меня с пола и поставили на колени. Хассан улыбался, как мартовский кот, рассматривая меня.
— Ко мне в подвал, — распорядился он, — заткните её там и прикуйте к стене. Пусть почувствует себя полноценной рабыней.

Прикрепленное изображение


СНОВА В КЛЕТКЕ

Как же болит спина! Эти гады связали меня, как кабана, приготовленного на бойню! Сволочи! А эта сучка Линда, шавка услужливая! Что я ей сделала плохого? От зависти свихнулась. А Дора, дрянь, еще советы давала, как лучше и больнее мне сделать.
Ничего не вижу. Мешок на голову натянули. Даже не знаю, где нахожусь. Знаю только, что теперь я, как переходящий приз, досталась Хассану, этому ублюдку и извращенцу. Уж он-то из меня все жилы вытянет. Это точно! А интересно, кому-нибудь удалось вырваться из этой бойни? Почему убили Лили? Она ведь не рабыня, а свободная девушка. Хотя, с другой стороны, она им просто могла помешать, как свидетель. Свидетель чего? Ах, ну, да! Она же всё знала. А Клара? Про неё я и думать не хочу. «Госпожа» драная! Никогда ей не прощу эти издевательства. Еще в латекс вырядилась, глиста вонючая!
А вот Аманду жалко. Хорошая девочка, хоть и со странностями. А кто без них?! Ну, считала себя рабыней Гюнтера. И что? Может, ей так легче жилось? Всё лучше, чем в своём Тайланде с голоду подыхать. Наверное, тоже где-нибудь здесь сидит, как я, связанная и прикованная. А здорово она этих отморозков раскидала! И где только научилась?
И Ма тоже жаль. И Джину. Им вообще не повезло. «Сосками» сделали, как ту бедную девушку, которую на меня положили эти кретинки. Развлечение нашли, шлюхи дешевые! Ничего, этим мерзавкам воздастся!
А где были Роберт и Энди? Может быть, их убили? Даже подумать страшно. Ведь Энди говорил, что за меня он готов жизнь отдать. И Роберт тоже. Хорошие они ребята!
Боже! Как болит всё тело!


Прикрепленное изображение


Железная дверь со страшным скрежетом открылась, и в камеру зашли двое. Я притихла и даже зажмурила глаза, не смотря на то, что на голове по-прежнему был плотный мешок. Эти двое встали надо мной, но ничего делать, кажется, не собирались. Или собирались? И делать они намеревались что-то ужасное. Ткнув меня ногой в бок, один из вошедших противно захихикал и стал ощупывать мои плечи, живот, грудь. При этом он причмокивал языком. Второй стоял рядом, и я слышала его хриплое дыхание. Возбудился, наверное, вот и хрипит.
Наконец, первый убрал руки и процедил сквозь зубы:
— Хорошая сучка! Давай, пока нет никого, оттрахаем её! Смотри, какие сиськи. Плотные, упругие, просто мечта!
— Тебя потом хозяин так оттрахает, — возразил второй, — Что неделю сидеть не сможешь!
— Да пошел он! – огрызнулся первый, — Кто ему скажет-то? Ты, что ли?
— Ага! Охота была! — буркнул второй, — Еще и меня за компанию поимеет.
Тут я услышала звонкие постукивания женских каблучков.
— Ну? Что стоим? – сказал голос, который показался мне знакомым.
— Да мы, это, — начал оправдываться первый, — Только что пришли. А она, это, не двигается, короче. Может, откинулась?
— Ты сейчас сам у меня откинешься! – рявкнула женщина, — Развязывай ей ноги, идиот! И цепь от ошейника отомкни. Велено доставить к хозяину.
В пару секунд меня отстегнули от стенной цепи и развязали ноги. Когда эти двое, что пришли первыми, попытались поставить меня на ноги, затекшее и окоченевшее тело скрючилось, и я, не удержавшись, повалилась обратно на пол.
— Мать вашу! – проревела женщина и огрела плетью почему-то меня, — Держать не можете?
— А мы держать не нанимались, — оскалился второй, — Тебе надо, ты и держи.
— Молчать! – завизжала женщина.

Я содрогнулась, но не от крика, а от того, что узнала её. Это была «Рыжая» из карантина. У меня неприятно заныло в животе. Я еще хорошо помнила, как эта стерва со своей подружкой совсем недавно «развлекались» со мной. И как бы всё обернулось, не появись там госпожа Селина.
«Рыжая» засопела от злости. Потом подхватила меня под руки и снова поставила на подгибающиеся конечности, но теперь пригрозила:
— Забью до смерти, если еще раз попытаешься упасть!
Сказав это, она пристегнула к моему ошейнику поводок и дернула его. Я поплелась за поводком и чуть не грохнулась, споткнувшись об порог камеры.
— Тихо ты! – рыкнула «Рыжая», но тянуть перестала.
Мы вышли в коридор, и меня обдало холодом. В камере, правда, было не на много теплее, но там, хотя бы, я не чувствовала сквозняка. Что же тогда происходит на улице?
«Рыжая» вывела меня по ступенькам наверх. Как ни странно, но ветерок был слабый и теплый. Мне даже удалось немного согреться. Мы медленно шли по асфальтированной дорожке. Мне показалось, что моя конвоирша не торопилась доставить меня новому господину. А может быть, она сама хотела неного прогуляться по свежему воздуху.
Как я успела заметить, почти все помещения этого комплекса находились под землей, даже личные апартаменты, не говоря уже о камерах для рабынь и хозяйственных постройках. В этом был свой смысл. Какой-нибудь легкий самолетик мог пролететь над островом, и пилот без труда разглядел бы что-нибудь необычное. Потом расскажет друзьям, а то и журналистам. И жди гостей! Внешняя охрана, понятное дело, задержала бы любопытных, но не смогла бы справиться с отрядом спецназа.
— Размечталась! – осадила я сама себя, — Не такая уж и важная я персона, чтобы за мной «морских котиков» посылать. А если госпожа Селина добралась до берега и рассказала обо всём? Только господин Гюнтер был прав. Кто же ей поверит? Сочтут, что девушка сильно ударилась головой, и в психушку определят. А там рассказывай хоть сутками. Да-а! Уж не знаю, что имел в виду Роберт, когда говорил, что надо немного потерпеть.
Пока я так рассуждала, «Рыжая» уже открывала дверь очередного бункера. Мы куда-то спустились, но привычного казематного холода я не почувствовала. Опять ступеньки, опять коридор, и меня сильно дернули за поводок. Я остановилась.

Опять тихо заскрипела дверь, и девица грубо втолкнула меня внутрь какого-то помещения. Не устояв на ногах, я грохнулась на пол.
— На колени, рабыня! – прошипела «Рыжая».
Я подчинилась.
— Сними с неё мешок, — услышала я голос Хассана.
Он сидел за огромным деревянным столом и что-то писал. Бросив короткий взгляд в нашу сторону, он махнул рукой и сказал:
— Свободна.
— Хозяин! – «Рыжая» шагнула вперед.
— Чего тебе? – не отрываясь от бумаг, пробубнил Хассан.
— Вы обещали отдать её мне! – раздраженно заявила девица и пнула меня ногой в бок.
— Я передумал, — холодно ответил Хассан, — Пшла вон!
«Рыжая» что-то рыкнула, развернулась на каблуках и быстро вышла из комнаты, со злости шарахнув дверью. А я осталась стоять на коленях в этой огромной зале, забитой мебелью, как склад невостребованных товаров.
Хассан откинулся назад, небрежно бросив ручку на бумаги, и уставился на меня. Смотрел он долго, но не произнес ни слова. Потом встал, обошел меня пару раз и снова сел за стол.
— Теперь ты – моя собственность, — наконец, выдавил он, — Я могу тебя убить, избить. Что предпочитаешь?
— М! – сказала я.
— Убить? – переспросил Хассан.
— Угу! – подтвердила я.
— Ладно, — улыбнулся он, — Учту. А пока посидишь в клетке.

Он хлопнул в ладоши, и рядом со мной появились две обнаженные девушки в ошейниках и ножных кандалах. Руки у них были свободны, но затянуты в черные резиновые перчатки, доходившие им до плеч. На головы обеих служанок были надеты невольничьи шлемы с приплюснутым верхом. На месте прорези для рта я увидела широкую «молнию», плотно застегнутую и запертую на маленький висячий замочек, так что девушки сами не могли раскрыть застежку.
— Вымыть, одеть и посадить в клетку, — коротко распорядился он, потом подумал, подняв вверх указательный палец, и добавил, — Надеть одежду, которую я приготовил. Выполнять!
Девицы низко поклонились, подхватили меня под руки и потащили из комнаты. Опять мы двигались по длинному коридору, только теперь девицы, будто бы, торопились. Мы проделали путь до нужной двери таким галопом, что я даже немного задохнулась.
Но вот эти спринторши остановились, и одна из них толкнула дверь ногой. Мы опять вошли в большую комнату. Меня бросило в дрожь от того, что я там увидела. А увидела я множество клеток, стоявших плотно друг к другу. У каждой клетки была зарешечена только передняя стена. Три другие стороны были наглухо закрыты, но на противоположной от решетки стенке я разглядела горизонтальный прут большого диаметра, находившийся почти у самого пола. Зачем он там нужен, я поняла, когда увидела обитательниц этих клеток. Пленницы в этих коморках не сидели, а лежали по диагонали или подогнув связанные ремнями ноги с надетыми на ладыжки тугими резиновыми мешками поверх высоких кожаных сапог. Во что были одеты невольницы, я не рассмотрела, но все они были прикованы за шею к тому самому пруту короткой цепью, которая имела возможность скользить вдоль прута. А сами головы были заключены в шлемы, как у девиц, которые меня привели, только застежки не были заперты на замки. Да этого и не требовалось, потому что руки девушек были крепко связаны за спиной тонкими ремнями, а на кисти были надеты резиновые мешочки.

Служанки провели меня сквозь этот зал в небольшую комнату, которая служила душевой. Там меня освободили от пут и цепей и сняли ошейник. Рот тоже откупорили, чему я очень обрадовалась. Но при первой же попытке задать вопрос, девицы снова закупорили его большим резиновым шаром, только без накладки, и туго затянули ремешек на шее.
Меня подвели к стене, в которую были ввинчены четыре кольца, два – сверху, а два – внизу, почти у пола. К ним крепились кожаные браслеты для рук и ног, в которые и поместили мои конечности. Одна из девушек отошла на пару шагов и взяла в руки шланг с металлической насадкой. Тут я вспомнила, что Хасан приказал меня помыть, только совсем не предполагала, что мне устроят душ-шарко.
Напор был таким сильным, что мне показалось, я вот-вот буду размазана по стенке. Но, справедливости ради, надо отметить, что аода была не горячая и не холодная, да и мыла девушки не жалели.

Покончив с помывкой, от которой моё тело превратилось в сплошное пунцовое пятно, служанки отомкнули браслеты, но только лишь для того, чтобы развернуть меня лицом к стене. Я попыталась сопротивляться, но получила сильный удар в бок, после чего желание ортачиться мгновенно испарилось. Я опять оказалась растянутой на браслетах.
Одна из девиц собрала в хвост мои волосы и резко оттянула назад, запрокинув мою голову так, что даже захрустели шейные позвонки. Держала она меня так крепко, что моя голова не могла повернуться даже на дюйм.
— Что им еще нужно? – подумала я и вдруг услышала звук, похожий на щелканье ножниц.
Я поняла, что меня хотят остричь, и снова забилась у стены и замычала, но девок это не остановила. Вскоре я увидела, как на пол упала большая прядь волос, а голове стало прохладно. О том, чтобы подровнять прическу, не могло быть и речи. На кого же я сейчас стала похожа? Не в силах сдержаться, я разрыдалась, но мои слезы лишь рассмешили моих мучительниц.
Еще раз обдав сильной струей воды, они, наскоро протерев моё тело грубым полотенцем, откупорили мне рот. Помня об их ударах по почкам, я молчала. Девицы натянули мне на голову уродливый резиновый шлем, а потом стали впихивать в рот огромную затычку, похожую на раздавленный помидор, только плотную и неприятную на вкус. Запихав её полностью, они зстегнули молнию шлема. Опять я могла только противно мычать и бестолково мотать головой.

А девицы, тем временем, продолжали меня наряжать. Следом за шлемом моё горло обхватил толстый и широкий ошейник из плотной и грубой кожи с кольцом сзади. Девицы одновременно освободили мои руки, но, продолжая крепко удерживать их своими цепкими пальцами, сразу же завели за спину и натянули на кисти маленький резиновый мешочек, туго завязав кожаные шнурки на моих запястьях. Не забыли эти аккуратистки и про локти, затянув на них широкий ремень и прикрепив его ремнем потоньше к ошейнику.
Наконец, меня освободили от ножных браслетов и оттащили от стены. Одна из девиц продолжала держать меня за связанные руки, а вторая, порывшись в ящике, вытащила оттуда резиновые трусики, естественно, с двумя затычками. Эти штуки были не очень большими, но сплошь усеянными маленькими пупырышками и напоминали огурцы с грядки. Увидев их, моя кожа сразу же покрылась точно такими же пупырышками. А когда девка достала из того же ящика банку с мазью, я громко протестующе заорала и получила очередной толчок в бок.
Девка стала обильно смазывать эти резиновые фаллосы мазью, а я, трясясь от страха, во все глаза смотрела на эту проклятую банку. Но вдруг я успокоилась. Нет, мне не стало безразлично то, что со мной проделывали. Просто на банке я умудрилась разглядеть надпись, сделанную крупными буквами. Это был обычный вазилин. Только я почему-то засомневалась, не подмешали ли эти «изобретатели» туда какую-нибудь гадость, способную сделать мою и без того нерадостную жизнь вовсе невыносимой.
Покончив с мазью, эта девица натянула трусики на меня. Затычки вошли в обе мои дырочки без труда и относительно безболезненно. Теперь оказались заткнутыми все мои естественные отверстия, пожалуй, кроме носа.

Следом эта «красавица» надела на меня узкую короткую юбку, которая сразу же прилипла к трусикам и туго обхватила мои бедра и ягодицы. Что-то промычав, девка достала из ящика какую-то белую тряпку. Пожимая плечами, она показала её своей напарнице. Но та в ответ только кивнула. Бросив взгляд на этот предмет моего гардероба, я обмякла. Это был передник. Самый обыкновенный и самый ненавистный. Девки что-то забулькали и повязали его на мою талию.
Теперь настала очередь ног. Но тут всё оказалось просто. Девицы натянули мне на ноги высокие и узкие сапоги на огромной «шпильке». Высота каблука была такой, что мне пришлось встать на цыпочки, а мои ступни сразу же противно заныли, неестественно изогнувшись. Да! В такой обуви далеко не уйдешь. Мне бы до клетки доковылять.
Вероятно, сообразив, что без привычки я сама не дойду в такой обуви, девицы, подхватив меня под руки, поволокли в комнату.и с размаха всунули в клетку, которая располагалась примерно в середине ряда. Снаружи оставались только ноги, которые были быстро связаны у щиколоток и под коленями, и затянулы в тугой резиновый мешок.
Покончив и с этой частью процедуры, служанки втиснули меня полностью в клетку и заперли её. Я еще подумала, что они забыли приковать меня за шею к стержню, но эти педантки, наверное, ничего не забывали. Они просто выкатили клетку вперед и, просунув руки между прутьями, завершили моё «поселение». Осмотрев меня со всех сторон, они поставили клетку на своё место и ушли.

Меня немного удивило, что мои соседки никак не прореагировали на появление новой подруги по несчастью. А кое-кто даже отвернулся от меня. Но, честно говоря, меня это совсем не огорчило.
Я попыталась перевернуться и лечь удобнее. Короткая шейная цепь противно заскрежетала. Соседка справа повернула в мою сторону голову и сильно ударила связанными ногами по решетке. Следом то же самое сделала и левая девушка. Я притихла, предположив, что здесь шуметь нельзя. Зловеще буркнув, мои соседки отвернулись. При этом их цепи почти не звякали.
Стараясь не создавать лишнего шума, я устроилась и попыталась подремать. Но, как только я закрывала глаза, передо мной вставала картина с окровавленной Лили, лежавшей на полу. Я видела перекошенные лица Линды и Доры, Аманду с блестящими от ярости раскосыми глазами и наглую ухмыляющуюся морду Хассана в окружении своих головорезов. От этих видений я вздрагивала, и меня начинал трясти озноб. А когда я успокаивалась и закрывала глаза, всё начиналось вновь.

Так продолжалось долго, или это только мне показалось. Но вот открылась дверь, и в комнату вошли служанки, только на этот раз их было в три раза больше. Они начали выкатывать поочередно клетки и вытаскивать из них невольниц. Развязав им ноги, они вели девушек в ту комнату, где меня мыли и одевали, а спустя какое-то время возвращали на место.
Когда настала моя очередь, меня и двух моих соседок выкатили вперед, отстегнули от стержней и вытащили из клеток. Освободив нам ноги, служанки повели нас в туалет. Я еле могла передвигать ногами из-за этих непомерно высоких шпилек. Пару раз я чуть не упала, за что заработала два удара плетью по заднице.
С трудом держа равновесие, я добрела до унитаза. Обслуживавшие меня девицы стащили трусики, задрали юбку и усадили на толчок. Потом подмыли, надо сказать, тщательно, и снова закупорили мои дырочки. Оправив мою одежду, девицы усадили меня за небольшой стол рядом с девушками из соседних клеток и вынули затычку изо рта. Не успела я и рта раскрыть, как тутже получила сильную пощечину, а мои соседки тихо затрясли плечами, за что тоже удостоились подзатыльников.

Девицы-служанки поставили перед нами миски с какой-то противно пахнувшей массой. Мои соседки склонились над мисками и стали есть, втягивая эту массу в себя. Когда я попробовала сделать то же самое, меня чуть не стощнило. Эта каша была такой вонючей, а её вкус был таким противным, что мне чуть не стало плохо. Я чудом удержалась на скамейке, чтобы не свалиться с неё.
Служанки мигом отставили миску в сторону, закупорили мне рот и отправили обратно в клетку, оставив голодной и не дав даже капли воды. Оказавшись снова запертой, я разрыдалась, не обращая внимания на создаваемый мною звон шейной цепи, но никто даже не повернул головы в мою сторону.
Вскоре появились и мои соседки. Когда их запихнули в клетки, эти девки, как по команде повернулись в мою сторону и стали передразнивать на все лады, при этом издавая звуки, отдаленно напоминавшие смех. Конечно, им было весело. Они были сыты и не мучались от жажды.

От их издевательств мне стало совсем горько. Я заплакала еще громче и задергалась на своей цепи, не обращая внимания на возмущения других невольниц и свирепое мычание обслуги. Даже когда меня огрели плетью, я не смогла унять истерику.
— Неужели теперь я навсегда останусь здесь в таком виде? – горько думала я, — А эти идиотки будут и дальше надо мной издеваться. Лучше уж умереть, но и этого мне не позволят, я думаю.
Постепенно я успокоилась. Отстали и дразнившие меня девки. Потом и свет погас, и всё погрузилось в непроглядную темень. Только кое-где был еле слышен звон цепей и хрустел латекс. Потом всё стихло. Я заснула.

Прикрепленное изображение


ЭКСКУРСИЯ

Прошло дней десять, хоть в этом я не была уверена. Дни походили один на другой. Два раза в день приходили служанки. Они выкатывали поочередно клетки, вытаскивали нас и отправляли на горшок. Потом кормили и снова запирали.
За это время меня еще пару раз оставляли голодной, но давали пить. Один раз, вытащив из клетки, служанки, вооружившись плетьми, отстегали меня так, что я потом не могла лежать. А однажды избили ногами, после чего всё моё тело покрылось не только полосами от плетки, но еще и огромными лилово-фиолетовыми синяками.
Каждый день после вечерней кормежки служанки забирали какую-нибудь девицу и уводили её куда-то. Возвращалась она только утром чуть живая и весь день лежала в своей клети, тихо постанывая и всхлипывая. Когда утром девицы привели мою «левую» соседку, я заметила, что её спина и груди испещрены ссадинами и явными засосами. Неужели и до меня когда-нибудь дойдет очередь, и «господин» всю ночь будет издеваться над моим телом и душой? Хотя, что он про душу-то знает?
Но вот после утренних процедур и крмления к моей клетке подошла рослая служанка. Выкатив клетку и открыв дверцу, она вытянула меня на половину и развязала ноги. Потом, к великой моей радости, стянула мои сапоги и надела другие, более удобные, и сразу сковала ноги тяжелыми кандалами.
— Умф! – «сказала» девушка и дернула меня за ошейник.
Я встала на ноги.
— У-ум! – снова промычала служанка и потащила меня из комнаты.
— Вот и моя очередь настала, — подумала я, — Но почему утром? Не наигрался, что ли? Ночи ему было мало? Вон, девушку из боковой клетки совсем заездил. Её даже не вели, а тащили волоком всю избитую. Она даже есть не могла самостоятельно.

Пройдя коридор, мы остановились около знакомой мне двери. Девушка тихо постучала и толкнула створку. Когда мы вошли, Хассан медленно ходил по комнате, уперев кулак в подбородок, и о чем-то сосредоточенно думал. Увидев меня, он жестом отпустил служанку, которая пулей вылетела из комнаты, бросив поводок мне на плечо.
Хассан медленно подошел и уставился на меня немигающими глазами. Я хотела опуститься на колени, но он удержал меня, схватив за поводок у самого горла.
— Ну что? – спросил он, не отводя взгляда, — Не передумала умирать?
— У-у! – я мотнула головой.
— Молодец! – обрадовался он, — Мне такие нравятся! Все эти дешевки ради того, чтобы жить, готовы передо мной на пузе ползать. Молодец!
Я уставилась на него, глядя сквозь прорези шлема. А Хассан мягко взял меня за плечо и подвел к креслу рядом со своим рабочим столом.
— Я велел тебя привести, — сказал он, усаживаясь за стол, — Чтобы показать свои владения. Может, это тебя впечатлит, и ты передумаешь. А потом мы побеседуем.
— Ммм! – промычала я, стараясь дать понять этому зарвавшемуся кретину, что с кляпом во рту разговор не получится.
— Успокойся, — Хассан махнул рукой, — Я дам тебе возможность высказаться.
Он хлопнул в ладоши, и снова, как в прошлый раз рядом со мной появились две девки-служанки.
— Принесите накидку для неё, — Хассан кивнул в мою сторону.
Девушки скрылись за ширмой, а он расстегнул ремень, стягивавший мои локти. Я облегченно вздохнула.
— Легче, не правда ли? – улыбнулся Хассан.
— Угу! – согласилась я.
Тут мне на плечи накинули короткий плащик без рукавов и застегнули спереди под горлом, предварительно вытянув поводок вперед. Хассан внимательно осмотрел меня со всех сторон и довольно улыбнулся.
— Передничек снять? – неожиданно спросил он.
— Угу! Угу! – я энергично замотала головой.
— Подумаем, — рассмеялся Хассан, — А тебе идет! И фартук идет. У тебя красивая грудь. А фартук выгодно её подчеркивает. Или ты не согласна со мной?
— Мм! – я пожала плечами.
— Ладно, пошли! – он подхватил поводок и повел меня из комнаты.


Прикрепленное изображение


— Сначала мы навестим твоих подружек, — сказал Хассан, когда мы вышли на улицу.
Мы направились в дальний бункер. Я заметила, что на некотором удалении от нас следуют здоровенные парни, вооруженные кроме плетей еще и автоматами и ножами.
— Это – моя личная охрана, — пояснил Хассан, — Не бойся их. Эти парни без моего приказа ничего тебе не сделают.
— Угу! – я облегченно выдохнула.
Мы подошли к тяжелой железной двери, и Хассан надавил кнопку. Дверь отъехала в сторону, и мы спустились в хорошо освещенное помещение. Опять длинный коридор, только дверей было мало.
— Здесь живут «соски», — начал давать пояснения Хассан, — Их обслуживают специально обученные девушки.
Когда мы дошли до конца коридора и уперлись в железную дверь, Хассан толкнул её, и мы вошли в комнату. Я чуть не лишилась чувств, когда увидела этих несчастных.
Девушек было всего пять. Они лежали на полу, прикованные за шею к кольцам, вмонтированным в плинтус. Каждая из них была одета в тугой резиновый мешок. Еще один маленький мешок был натянут на ноги. Поверх мешков на девушках были надеты длинные фартуки из желтой клеенки, закрывавшие их от подбородка до пят. Головы их были затянуты в тесные шлемы, оставлявшие открытыми небольшую часть лица. Рот был заткнут шаровидным кляпом с кожаной накладкой, застегнутой сзади.
Все невольницы были смуглокожими с характерными признаками негроидной расы. Широко раскрытые от ужаса глаза сверкали белыми зрачками. Девушки постоянно дергались и протяжно мычали.
— Они постоянно находятся под действием специальной возбуждающей мази, — сказал Хассан, — Тогда они лучше исполняют свою работу. Ты ведь знаешь, что я имею в виду?
Я отшатнулась в сторону, но Хассан держал поводок крепко. Я попробовала найти своих подруг, но никого похожего на них тут не было. Внезапно распахнулась дверь, и две рослые девицы, одетые в облегающие комбинезоны из латекса, втащили в комнату еще одну «соску», которая истерично мычала и неистово билась в их сильных руках.
И тут я содрогнулась, потому что узнала Джину. Её глаза были выпучены, а лоб покрывала испарина. Я хотела броситься к ней, но почувствовала, как поводок резко дернул меня за шею.
— Назад! – раздался резкий окрик Хассана, — Только смотреть!

Девицы, тем временем, уже приковали Джину к кольцу. Отдышавшись, они повернулись к хозяину с немым вопросом в глазах.
— Как дела? – спокойно спросил он.
— Нормально, — бодро ответила одна из девушек. – новенькую привели, хозяин?
— Нет, — Хассан дернул меня за ошейник, — Ознакомительная прогулка.
— Жаль, — прогнусавила вторая, — Мы бы ею с радостью занялись.
Я вдруг почувствовала, что натяжение поводка ослабло, а Хассан беззаботно беседовал с обслугой. Улучив момент, я рванулась вперед. Поводок выскользнул из руки Хассана, и я, упав на колени, смогла подползти к подруге.
Джина громко замычала и забилась на своей цепи, которая, как я успела заметить, была короче других. Не имея возможности обнять, я прижалась к ней своим телом и вдруг услышала истошный вопль. Это кричала Джина. И я поняла, что натворила. Ведь сейчас под воздействием этой самой мази всё тело девушки превратилось в сплошную эрогенную зону.
Я отползла назад и услышала раскатистый хохот Хассана, которому, не стесняясь, противным фальцетом вторили девицы. Смеялись они долго, отпуская в наш с Джиной адрес самые скабрезлые шутки, а я стояла на коленях перед моей подругой и плакала.

Успокоившись, Хассан подхватил мой поводок и рывком принудил меня подняться на ноги.
— Слушаться надо! – хихикая, сказал он, — А то я тебя намажу такой мазилкой!
Я бросила в его сторону свирепый взгляд, но Хассан даже не отреагировал, а потащил меня к выходу. На пороге он задержался, и я успела обернуться. Взглянув на девушек, я уже не могла их отличить, хотя, точно знала, что Джина лежит с самого края.
— Попрощалась? – нагло спросил Хассан и дернул меня за поводок, — Тогда пошли дальше.
— Не жалей ты её, — вдруг сказал Хассан, когда мы шли по коридору, — Вспомни, как ты здесь очутилась. Хотя, если честно, ты бы всё равно ко мне угодила. А твоя подруга лишь ускорила процесс.

Он говорил еще что-то, но я уже его не слушала. Я находилась в таком состоянии, когда притупляются все чувства, когда не воспринимаешь боль, не распознаешь запахи и вкусы, когда начинаешь ошушать себя скорее растением, чем человеком. Но растения реагируют на изменения окружающей среды, а ты этого сделать не можешь. И не потому, что ты связан, а просто нет желания что-либо менять, потому что бесполезно. Потому что ты целиком зависима от воли кого-то другого, более сильного. А остальное уже не имеет значения.
Я почувствовала рывок поводка и увидела, что мы стоим перед небольшой решетчатой дверью. Хассан небрежно толкнул дверь ногой, и мы вошли.
— А сейчас, — сказал он, — Ты увидишь, как эти черномазые красотки трудятся в поте своих пухлых губок.

Мы вошли в небольшую комнату. То, что я там увидела, повергло меня в ужас. На широкой доске лежала чернокожая девушка. Голова её была затянута шлемом, полностью закрывавшим лицо. По небольшой выпуклости под носом я поняла, что рот её основательно заткнут. Кроме этого, девушка была привязана к доске за шею и живот. Руки невольницы были заведены под доску и крепко привязаны ремнями. Ноги были разведены в стороны, как у лягушки, приготовленной к препарации, и тоже туго привязаны к доске.
В задний проход был вставлен толстый вибратор, издававший зудящий звук. Большие груди её были заключены в кожаный лифчик без чашечек, не дававший возможности полушариям отвисать. С двух сторон были подставлены еще две доски, на которых, лежа на животах, были туго привязаны две девушки в мешках и желтых клеенчатых фартуках. Рты их были прижаты к соскам негритянки, а по чавкающим звукам я догадалась, что они делали. Третья «соска» обрабатывала клитор.

Рядом с этой пирамидой стояла девица в комбинезоне и время от времени хлестала «сосок» плетью, когда те пытались поднять головы.
— Сейчас нет клиентов, — пояснил Хассан, — Вот я и придумал для них занятие. Эту грудастенькую чернушку мои люди отловили месяц назад. С тех пор она отсюда не выходит. Но я – не изверг. У неё есть время для отдыха и сна. И кормят её.
Внезапно девушка затряслась на доске и издала протяжный стон. Девица стала лупить «сосок» с пущим усердием.
— Тебе повезло! – оживился Хассан, — Словила очередной кайф. Сейчас небольшой перерывчик устроим.
Он посмотрел на меня и вдруг подтолкнул к девице.
— Пусть эти две, — Хассан указал на боковых «сосок», — поласкают сиськи у моей рабыни, чтобы без дела не сидели.

Девица, изобразив на лице зловещую улыбку, перехватила поводок и потащила меня к стене, около которой стояло кресло без подлокотников. Я упиралась, как могла, но девка была сильной и натренированной в обращении со строптивыми рабынями.
Одним сильным рывком она усадила меня на это седалище, заведя мои связанные за спиной руки за спинку. Потом она пристегнула меня к спинке за ошейник и притянула ремнем, который пропустила под грудью. Согнувшись, она хотела привязать мои ноги, но я умудрилась отвесить ей коленкой удар по подбородку.
Девица взвыла от боли и уже готова была броситься на меня с поднятой для удара плетью, но Хассан остановил её.
— Не копризничай, — спокойно сказал он мне, — А ты будь внимательней.
Девица что-то прогудела и, подойдя ко мне сбоку, чтобы я не смогла её достать, привязала ноги к ножкам кресла. Я стала рваться и мычать, но Хассан только улыбался. Подойдя, он погладил меня по голове и издевательским тоном сказал:
— Тебе понравится, вот увидишь. А мне будет приятно. Ты не забыла, что теперь ты – моя рабыня? А рабыня должна доставлять удовольствие своему господину, выполнять все его желания.
Тем временем девица уже подкатила ко мне первую «соску». Девушка тяжело дышала и облизывала сильно вывернутые пухлые губы. Кресло внезапно опрокинулось, и я оказалась лежащей на спине с задранными вверх ногами. Девица подкатила «соску» и прижала её губы к моей груди. Та сразу же втянула в себя мой сосок и наяала чавкать, помогая себе языком. Вскоре и вторая грудь оказалась при деле.

Хассан стоял рядом и внимательно наблюдал за моей реакцией.
— Ничего не выйдет, — подумала я, — Меня такие ласки из-под палки не заводят. Вот только девушек жалко. Им бы передохнуть, а этот гад работать заставил.
— Хозяин, — вдруг услышала я хриплый голос девицы, — Ваша рабыня фригидна. Как бревно лежит, даже не шевелится.
— Зашевелится, — уверенно ответил Хассан, — Когда я её на ночь мазью угощу.
Я завизжала, как ужаленная. А этот изверг разразился громким смехом.
— Боится! – довольно произнес он, — Лално, черт с ней. Веселья не получилось. Оттаскивай.
Девка откатила в стороны тележки, а кресло вернула в нормальное положение. Отвязав меня, она передала поводок Хассану, а сама занялась свими обязанностями. Хассан дернул меня за поводок, и мы вышли из этой ужасной комнаты.

— Я тебе не показал, где находится твоя вторая подружка, — вдруг сказал он, — Извини. Но можешь не беспокоиться за неё. Эльза хотела её тоже сюда определить, но я вовремя вмешался. Сперва эта, как её, Ма на кухне посуду мыла. А когда твою любимую Марту отняли у этой идиотки, я распорядился, чтобы Ма за ней ухаживала.
Я удивленно посмотрела на Хассана. Когда я ходила в лазарет, никакой Ма там не было. Он рассмеялся и сказал:
— Я распорядился недавно. Точнее, два дня назад. Если будешь послушной, я разрешу тебе повидать её. Договорились?
— Угу, — ответила я, понимая, что верить этому уроду нельзя ни на ёту.
— Пошли дальше! – весело сказал он и потащил меня к выходу.
Мы вышли на улицу и направились к огромному зданию, стоявшему на некотором отдалении от основного комплекса. Это сооружение почти ничем не отличалось от других построек, разве что своими размерами и высоким глухим забором. По всему периметру этого забора возвышались сторожевые вышки, замаскированные под раскидистые деревья, так что сверху рассмотреть что-либо было просто невозможно.

Прикрепленное изображение

Мы подошли к широким тяжелым воротам, в одной створке которых я разглядела узкую калитку, в которую мы и вошли.
— Здесь находится основная часть рабынь, — с упоением стал объяснять мне Хассан, — Ты бы тоже могла попасть сюда после каркнтина. Здесь товар готовят к продаже. Рабынь обучают, ставят клеймо, выставляют на торги. Сейчас покупателей нет, поэтому, девушек держат в камерах. Но я иногда разрешаю выводить их подышать свежим воздухом. Не всех, конечно. Только тех, кто хорошо себя ведет. Вон, видишь?

Я посмотрела в сторону. В небольшом загончике, огороженном забором из толстых прутьев под пристальным наблюдением охранников стояли прикованные к толстым столбам девушки. Прикованы они были за ошейники и руки, заведенные за столбы и скованные наручниками. На ногах поблескивали тяжелые кагдалы. Рты были заткнуты шаровидными кляпами.
Девушки спокойно стояли на своих местах, а между столбами прогуливались здоровенные детины, держа в руках длинные плети. Одежды на пленницах никакой не было, и охранники этим пользовались. Они подходили то к одной, то к другой рабыне и откровенно лапали их, довольно усмехаясь. А бедные неволницы молчали, даже не пытаясь отвернуть головы.
Подойдя ближе, я увидела, что на левой ягодице у каждой девушки красовалась то самое клеймо, про которое мне рассказывала «Черная». Скорее всего, это была арабская вязь, но что она обозначала, я не знаю.

Хассан заметил, куда я смотрю и сразу же пояснил:
— Все рабыни помечены клеймом. Его нельзя удалить или вывести. Оно – на всю жизнь. Мы сперва делали татуировку, но потом решили прибегнуть к старому испытанному способу, который применялся в древние времена. Как ставят тавро на лошадях, знаешь?
— Угу, — ответила я и содрогнулась.
— Правильно, — обрадовался Хассан, — Каленым железом. Это очень больно, но полезно. После того, как рабыню заклеймили, путь назад к свободе у неё отрезан навсегда. И чем скорее она это поймет, тем лучше для неё. Тебе тоже скоро поставят клеймо, но другое и не на ягодицу, а на левую грудь. Так я мечу своих личных рабынь, да и то не всех.
Я с испугом посмотрела на этого изверга. Как только у него хватает наглости говорить об этом так просто, словно это не живые люди, а коровы или овцы. А этот садист спокойно продолжал:
— Жаль, что сейчас некого клеймить, а то бы я тебе показал. Эти девки так смешно дрожат, когда стоят в очереди, что со смеха умереть можно. А как они воют, когда им ставят клеймо! Да, жаль.

От этих слов я содрогнулась. Хассан расценил это на свой лад.
— Ты, я вижу, замерзла, рабыня, — сказал он, — Тогда пошли обратно. Я же обещал тебя напоить чаем. Посидим, поговорим. Может быть, предложишь что-нибудь интересное. Я, знаешь ли, люблю нестандартные решения.
Мы направились к выходу. Я шла, опустив голову. Хассан тоже не торопился. Он прекрасно понимал, в каком подавленном состоянии я пребывала. Скорее всего, он для этого и устроил эту адскую прогулку, чтобы сломать меня, подчинить своей воле, запугать. Ведь теперь при одном лишь упоминании о любом виденном эпизоде, со мной он мог сделать всё, что пожелает.
Вдруг Хассан резко остановился и резко развернул меня за плечи в сторону.
— Кстати, — сказал он, — Вон там еще одна твоя подружка! Пойдем, посмотрим.
На небольшой площадке, огороженной низким деревянным заборчиком была установлена конструкция, напоминавшая огромную букву «Х», на которой была распята обнаженная девушка. Руки и ноги её были прикреплены широкими кожаными браслетами к лучам этого своеобразного креста. Рот, как и у всех других рабынь, был закупорен шаровидной затычкой.
Девушка не шевелилась. Мне показалось, что она уже умерла. Но, когда мы подошли ближе, она открыла глаза и посмотрела на нас рассеянным взглядом.
— Узнаёшь? – рассмеявшись, спросил Хассан.
Конечно, я узнала её сразу. Это была моя маленькая защитница Аманда. Только теперь эта глупышка выглядела совсем по-другому. На худеньком теле девушки в нескольких местах были видны следы от плети, в соски маленьких, почти незаметных грудок были вставлены маленькие металлические кольца, соединенные между собой тонкой цепочкой, к которой была подвешена крглая гирька. Под её весом сосочки оттягивались вниз, причиняя бедной Аманде сильную боль. Но этот гад такой пыткой не ограничился. Я увидела еще одну гирьку, подвешенную к кольцу, вдетому в клитор девушки. – Как наши дела? – улыбаясь, спросид Хассан, подходя к своей жертве, — Молчишь?
Аманда не издала ни звука, только отвернулась. Тогда этот изверг слегка качнул сперва гирьку, весевшую на сосках, а потом и вторую, прикрепленную к клитору. Аманда молчала, но застонала я, словно сама почувствовала эту боль. Хассан удивленно посмотрел на меня и, недовольно хмыкнув, уволок меня из этого загона.

— Ты чего? – раздраженно спросил он.
— М-м! – только и смогла ответить я.
— Ладно! – буркнул Хассан, — Я сегодня же сниму её оттуда и посажу в строгую камеру. Ты довольна?
Не дожидаясь моей реакции, он дернул за поводок, и мы направились к бункеру, где располагались личные покои Хозяина этого ужасного комплекса и моего нового Господина. Ужасная экскурсия закончилась.

Прикрепленное изображение


РАЗГОВОР ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

В маленькой уютной комнате было тепло и сухо. Мы сидели за небольшим круглым столом друг против друга. Хассан сдержал слово – вынул затычку из моего рта и снял шлем и накидку, но руки не освободил, а завел их за высокую спинку стула. Еще на улице он подозвал к сеье одного из охранников и отдал распоряжение насчет Аманды. Я видела, как девушку сняли с креста и увели в бункер, где располагались строгие камеры, и где был начальником любитель орального секса.
Мы сидели и молчали. Хассан потягивал ароматный чай из маленькой, похожей на цветок тюдьпана, чашки, а мне приходилось пить с помощью соломинки.
— Хочешь коржик? – спросил он, поглядев на меня.
— Хочу, — равнодушно ответила я.
— О чем ты думаешь, рабыня? – спросил Хассан, подсаживаясь ко мне.
— Какая разница, — грустно ответила я, — Мои мысли никого здесь не волнуют.
— Ты скажи, — настаивал он, — А там поглядим. Так о чем думает моя маленькая рабыня?
— О тебе, — я смело посмотрела ему в глаза.

Хассан на мгновение задержал руку с коржиком в воздухе, но потом, отломив маленький кусочек, положил его мне в рот.
— И что именно ты обо мне думаешь? – улыбнувшись, спросил он.
— О том, — совсем осмелев, произнесла я, — Что ты трус.
— Интересно, — удивился Хассан, — Мне такой дерзости слышать еще не приходилось ни от кого, тем более, от рабыни. Ты смелая. И почему же ты меня считаешь трусом? Кого я боюсь?
— Меня, — уверенно ответила я, глядя ему прямо в глаза.
— Вот как? – глаза Хассана сузились, — И почему же?
— Ты меня до сих пор держишь связанной и в кандалах, — пояснила я, — Боишься, что я нападу на тебя.
— А ты нападать не собираешься? – язвительно проговорил он.
— Пока не решила. Развяжи, а там посмотрим.
— Но ты – рабыня, — попытался оправдаться Хассан.
— И что из этого? – рассмеялась я, — Значит, ты боишься всех своих рабынь.
— Прямо уж всех! – возмутился он.
— Именно, — я решила идти до конца, — Связал их, заткнул рты, посадил в клетки.
— А ты что сделала бы на моём месте?
— Я пока что на месте рабыни, — уклончиво ответила я.
— Но хотела бы стать госпожой, — продолжил он.
— Я хотела стать филологом, — ответила я.
— Зачем?
— Хотела изучать западную литературу, — начала объяснять я, но Хассан махнул рукой.
— Пустое, — уверенно произнес он, — Ты должна быть только рабыней. Ты создана для этого. И ты будешь ею. Я тебе обещаю.
— Ты так уверен, что я соглашусь на роль твоей невольницы? – спросила я.
— Роль невольницы, — усмехнулся Хассан, отправляя мне в рот очередной кусочек коржика, — Красиво звучит. Но неправильно. Ты и есть моя невольница. Видишь, ты даже получаешь еду из моих рук.
— Ты что, идиот? – чуть не поперхнулась я, — Связал меня, теперь издеваешься?
— Да! – нагло ответил он, — Издеваюсь. И буду дальше издеваться над вами!
— Почему ты нас всех так ненавидишь? – прямо спросила я, — Что мы тебе сделали плохого?
— Потому что вы все – шлюхи! – Хассан внезапно вскочил на ноги и забегал по комнате, — Все вы – грязные шлюхи и ничтожества! И я буду вас мучать и дальше, пока не изведу или не превращу в покорных мерзких рабынь!

Я заметила, что его голос вдруг странным образом изменился. Он стал сиплым. Глаза этого невростеника бегали, как заведенные. Волосы, до сих пор аккуратно уложенные, сейчас были растрепаны и торчали в разные стороны.
— Я вас ненавижу! – сипел Хассан, — Я вас всех ненавижу!
— Но, всё же, не можешь без нас обойтись, — возразила я, — Каждый вечер к тебе отправляют одну из девушек. Правда, утром они возвращаются избитыми и еле живыми. Что ты с ними делаешь?
— Замолчи! – заорал Хассан.
— Почему же? – спокойно ответила я, отпив из чашки уже остывший чай, — Что? Не нравится правда?
Хассан вдруг подскочил ко мне и присел на корточки.
— Вот скажи мне, — он схватил меня за плечи, — Почему я терплю твою наглость, а любую другую рабыню я бы придушил, не раздумывая. Почему все тебя любят, все стараются тебе помочь? Что в тебе есть такого, чего я не могу понять? Говори, рабыня!
— Если ты сам не можешь понять, — из последних сил сохраняя спокойствие, ответила я, — Никто тебе не сможет объяснить. И я не смогу, потому что просто не знаю.
— Не знаешь, — грустно повторил Хассан.
— Да, не знаю, — пожала я плечами.
— Значит, нет выхода, — продолжил он, убирая руки с моих плеч, — Значит, мне и дальше придется продолжать то, что я начал.
— Ты болен, — сочувственно сказала я, — Тебе нужен хороший психиатор. Возможно, он сможет тебе помочь.
— К черту этих психиаторов! — отмахнулся Хассан, — Всех к черту!

Убежав в дальний конец комнаты, он уселся на низкий короткий диванчик и, обхватив голову руками, затих. Наступила тишина. Я посмотрела на Хассана и ужаснулась своим собственным мыслям. От властного, уверенного в себе самодура не осталось ничего. Передо мной сидел жалкий беспомощный маленький человек, переполненный собственными страхами, превратившими его в маньяка и завладевшими его сознанием. Неужели он таким был всегда? Неужели никто не мог, а может, не хотел ему помочь?
Я посмотрела на забившегося в угол взлохмаченного молодого человека и с удивлением обнаружила, что та ненависть, которую я совсем недавно испытывала к нему, сменилась самой банальной женской жалостью.
— Господин, — тихо позвала я его.
— Что ты сказала? – встрепенулся Хассан, — Повтори, что ты сказала!
— Господин, — повторила я, опуская глаза.
Он резко встал и подошел ко мне. Я поняла, что допустила ошибку. Этот человек снова стал тем, кем я его считала раньше. Я тихо заплакала.
— Что тебе нужно, рабыня? – надменно взглянув на меня, спросил Хассан.
— Ничего, — ответила я, поднимая голову, — Я думала, тебе плохо.
— Мне? – рассмеялся он, — С чего ты взяла?
— Не знаю, — спокойно ответила я, — Наверное, показалось.
— Я в порядке, — не переставая смеяться, ответил Хассан.
Он снова сел за стол. Его глаза сверлили меня, как два черных буравчика, проникая всё глубже в моё тело, в мою дущу.
— Что уставился? — не выдержав этой пытки, закричала я, — Наслаждаешься своей властью надо мной?
И вновь он вскочил и забегал по комнате. И опять, подлетев ко мне, он опустился передо мной на корточки.
— Хочешь, — сдавленным голосом произнес Хассан, — Я сделаю тебя первой из всех моих рабынь! Ты будешь жить в моих комнатах, носить самые лучшие наряды, вкушать самые изысканные блюда! Я надену на тебя цепи из чистого золота!
— Это будут очень тяжелые оковы, — возразила я, — Ты разьве не знаешь, что золото – очень тяжелый металл.
— Знаю, — прохрипел он, — Но мы что-нибудь придумаем. Только одно твоё слово!
— Но я всё равно останусь рабыней, — вздохнула я.
— Ты будешь первой из всех рабынь! – с жаром заговорил он, — Тебе будут подчиняться все эти ничтожные сучки, вся обслуга. Ты будешь их наказывать или поощрять. Ты будешь везде следовать за мной – своим господином. Никто не посмеет прикоснуться к тебе, кроме меня.
— Но я всё равно останусь рабыней, — повторила я.
— Да! – взвизгнул Хассан, — Ты будешь моей рабыней и ни чьей больше!
— Нет! – твердо ответила я, — Никогда! Слышишь? Никогда я не буду ни твоей рабыней, ни чьей-то еще! И можешь забить меня до смерти, ублюдок! Я никогда тебе не покорюсь!
— Сука! – он размахнулся и сильно ударил меня по лицу.
Не удержав равновесие, я свалилась на пол вместе со стулом. Подскочив ко мне, Хассан начал избивать меня ногами по животу, по груди, по спине. Я кричала от боли, извиваясь под его ударами, но он уже не обращал на это внимание, а бил и что-то кричал на своём собачьем языке. Но я уже ничего не слышала. Я потеряла сознание.

Прикрепленное изображение


«ПОКОРНОСТЬ ИЛИ СМЕРТЬ»

Я медленно приходила в себя. И вместе с пробуждением я всё сильнее чувствовала, как болит моё избитое тело. Я открыла глаза и осмотрелась вокруг. Где я? Вокруг полумрак, сквозь который пробиваются колышащиеся огни. Меня снова засунули встрогую камеру? И сейчас сюда придет этот вонючий мужик со своим десертом.
— Очухалась? – услышала я голос Хассана.
— А тебе что здесь нужно? – огрызнулась я.
Он приподнял кулаком мой подбородок, и я даже зажмурилась, наконец, осознав, где нахожусь. Это была та самая камера пыток, в которой Эльза допрашивала госпожу Марту. Я стояла посреди камеры со скованными за спиной руками, совершенно голая и без ошейника. Даже на ногах не было цепей.
Хассан убрал руку и уселся в кресло.
— Знаешь, что такое «дыба»? – спросил он.
— З-знаю, — я сразу же начала заикаться, но всё же выдавила, — Инквизитор!
— Не геройствуй, — махнул рукой Хассан, — Тебе не поможет.
— Пошел в задницу, — рявкнула я.
— Начинай! – Хассан махнул рукой.

Звякнула цепь, и мои руки поползли вверх, выворачивая суставы. Постепенно начала ощущаться боль, которая предательски стала распространяться по всему телу.
— Остановись, — приказал Хассан.
Цепь замерла, и я оказалась стоящей на цыпочках.
— Одно твоё слово, и пытка прекратится, — он снова подошел ко мне, — Пока не поздно, покорись, признай себя моей рабыней, а меня – твоим господином. Обещаю, что никогда не вспомню тебе ту дерзость, которую ты себе позволила. Я выполню своё обешание. Ты будешь первой рабыней.
— Ты сам-то понял, что сказал? – рассмеялась я.
Хассан отошел в сторону. Тут я почувствовала, что мои ноги ничто не держит. Когда-то в детстве я занималась акробатикой и делала кувырки из такого положения. Я напрягла мышцы рук и, превозмагая боль, подтянулась вверх и прокрутилась, пропустив свою уже не детскую попку между руками.
Я догадалась, что в камере есть еще кто-то, но почему он не препятствовал моим действиям? Увидев мой трюк, Хассан, зарычав от злости, бросился на меня. Подлетев, он сильно ударил меня в челюсть. Странно, но боли я почти не почувствовала, только ощутила солоноватый привкус крови во рту. Собрав побольше слюны, я плюнула в лицо этому шизику, как это сделала тогда Марта.
Хассан взревел, как раненый зверь, и снова хотел наброситься на меня. Подтянув ноги к животу, я уперлась ступнями в живот этому живодеру и резко оттолкнула его. Хассан отлетел к стене и стал сползать вниз. Человек за моей спиной удивленно крякнул, но это было всё, что он сделал.
Непризнанный господин, кряхтя, поднялся на ноги и снова направился ко мне. Я хотела повторить свой приём, но он предугадал мои намерения и схватил одну ногу. Тогда я второй сильно ударила его в пах.

Хассан взвыл так, что я чуть не оглохла. Согнувшись пополам, он доковылял до кресла и медленно в него опустился.
— Бич! – проревел он, обращаясь к помощнику, — Бей её, пока не сдохнет!
— Сам справишься, — сказал незнакомый голос, — Надоел ты мне.
Я услышала шаги, потом звук хлопнувшей двери, и всё затихло. Хассан недоуменно посмотрел на меня, потом на дверь, потом, зачем-то, себе между ног. Отдышавшись, он медленно встал и снова направился ко мне, но остановился вне зоны досягаемости моих ног.
— Покорись, — простонал Хассан, — Или я буду вынужден тебя убить.
— О. Господи, — расхохоталась я, — Какой слог! Достойный Шекспира! Ну-ка, выдай еще что-нибудь! Хоть посмеюсь перед смертью.
— Не издевайся надо мной, — сказал Хассан серьезно, — Мне тоже сейчас нелегко.
С этими словами он отошел за мою спину и ослабил цепь.
— Отдохни, — сказал он, возвращаясь.
— Спасибо, я не устала, — издевательски выпалила я.
— Ну, ты и сука! – простонал Хассан, — Не испытывай моё терпение!
— Да пошел ты! – я даже отвернулась от этого идиота.
Хассан тяжело вздохнул. Я видела, что его что-то мучает, не дает покоя, гложет изнутри, но сейчас мне было его совсем не жалко. Неожиданно он резко повернулся ко мне и отчетливо проговорил:
— Хочешь, я расскажу тебе про свою жизнь?
— Зачем? – хмыкнула я, — Ты считаешь, что мне это будет интересно?
— А ты послушай, — настаивал Хассан, — Может, заинтересуешься.
— Тогда, может, отцепишь меня и дашь что-нибудь надеть? – предложила я.
— Сойдет и так, — ответил он, — Ну, рассказать?
— Черт с тобой, — буркнула я.
Хассан поставил кресло против меня и уселся, закинув ногу на ногу.
— Я родился в одной очень далекой стране.
— В какой? – перебила его я.
— Если будешь мне мешать, — предупредил Хассан, — Я не стану рассказывать.

— Ладно, не буду, — пообещала я.
— Я родился в Йемене в семье бедного лавочника. Я был пятым ребенком в семье. Мать вскоре умерла, и все заботы о нас легли на плечи отца. Но он долго мириться с этим не стал и вскоре привел в дом женщину. Мне тогда только исполнилось пять лет. Новая жена отца сразу невзлюбила меня. С этого дня для меня началась черная полоса. Эта стерва всячески настраивала против меня моих старших братьев, которые с огромным удовольствием лупили меня по любому поводу, а иногда и просто так. Я всё время ходил с синяками. А однажды, когда я случайно опрокинул вазу с цветами, мачеха сама меня так избила, что я несколько дней не мог подняться.
Потом я случайно узнал, что эта тварь изменяет отцу. Нет, у нее не было никакого любовника. Она просто уходила в другой район и там трахалась с любым, кто ей хорошо заплатит. А вечерами, когда отец возвращался домой, она клялась ему в вечной любви и вешалась на шею. Отец был счастлив, а утром всё повторялось.
Как-то раз я прибежал в лавку к отцу и потащил его домой. Когда мы пришли, то увидели, как его жена занимается любовью с моим старшим братом. Отец был вне себя от ярости. Он набросился на брата с кулаками. Обвинив его в том, что брат склонил его жену к сожительству. А эта потаскуха валялась на постели голая и только поддакивала мужу. В итоге отец выгнал брата из дома. Та же участь постигла и второго брата.

Отец беззаговорочно верил этой шлюхе, а нас тоже начал шпынять, а иногда и бить. Не дожидаясь отцовского проклятья, я сам однажды утром ушел из дома. Я долго скитался, голодал, мерз, но потом меня подобрал один человек и привел в свой дом. Благодаря ему я получил хорошее воспитание и университетское образование. Этот человек даже предложил мне взять в жены его младшую дочь. И я согласился.
Мы поселились в престижном районе Саны в доме, который купил для нас её отец. Всё было прекрасно кроме, пожалуй, любви. Амира со мной была сдержана, вежлива, но холодна. Потом она стала пропадать по ночам. Сначала редко, потом всё чаще. А однажды вообще не пришла.
Через несколько дней я получил письмо от адвоката с требованием возместить Амире материальный ущерб и освободить дом, который я, якобы, занимаю незаконно. Вот тогда я и взбесился и решил мстить всем женщинам.
Хассан умолк.

— Веселая история, — грустно сказала я, — Но это тебя всё равно не оправдывает. Разьве нет другого пути?
— А я не хочу другого пути! – заорал он, — Я хочу, чтобы мне подчинялись.
— Но это не любовь, — возразила я.
— Это – рабство! – отчеканил Хассан, — Ни одну девку я еще не упрашивал стать моей рабыней! Я просто брал её и превращал в ничтожество! Ты – первая, кого я прошу покориться! Слышишь?
— Нет! – твердо ответила я.
Хассан снова взревел, отшвыривая ногой кресло, подлетел к стене, где были развешаны различные орудия пыток, сорвал бич с шипами и начал стегать меня. Я заорала, но он продолжал бить меня без устали. Перед глазами уже поплыли разноцветные круги, когда он, схватив меня за волосы, снова спросил:
— Да или нет?
— Нет, — еле слышно произнесла я, — Никогда!
Снова посыпались удары, но я уже не чувствовала боли. Я уже вообще ничего не чувствовала. А вскоре и перестала видеть и слышать. Наступила ночь. И тишина. И не было ни холода, ни стаха. Только пустота. Черная обволакивающая пустота.
Я приходила в сознание еще несколько раз и слышала один и тот же вопрос, на что отвечала одинаково. Потом я уже ничего не помню.


Прикрепленное изображение


Джулия выключила ноутбук и отодвинула в сторону. Был третий час ночи. Все, кроме дежурных сестер, спали. Докторша выглянула за дверь своего кабинета. Тихо. Никого нет. Сняв с крючка связку дублирующих ключей, она осторожно, чтобы никого не разбудить, прошла на второй этаж.
Подойдя к палате, Джулия отодвинула заслонку и заглянула внутрь. Девушка, свернувшись калачиком, тихо лежала на своей кровати.
Джулия открыла дверь и вошла.
— А я вас ждала, мисс Джулия, — тихо сказала Саманта, приподнимая голову с подушки.
— Как ты? – Джулия подсела на край койки.
— Вы прочли? – девушка настороженно посмотрела на неё.
— Это ужасно, — выдохнула Джулия, — А почему ты не написала, как попала сюда в клинику?
— Я не помню, — виновато ответила Саманта, — И это не существенно.
— А что существенно? – докторша протянула руку и откинула прядь волос со лба девушки.
— Теперь, я полагаю, вы знаете, как меня следует лечить, — Саманта снова легла.
— Тебя лечить не надо, — ответила Джулия, — Ты здорова. Так, кое-какие мелочи. Думаю, недели через полторв-две ты сможешь поехать домой.
— У меня нет дома, — грустно ответила девушка.
— Ладно, спи, — Джулия наклонилась и поцеловала Саманту в лоб.
— Спокойной ночи, мисс Джулия, — прошептала та, послушно закрывая глаза.
— Спокойной ночи.
Джулия вернулась в свой кабинет и набрала номер телефона своего друга.
— Март, не спишь? – поприветствовала она.
-Джи! Привет! Нет, не сплю, — ответили на другом конце провода.
— Слушай, Мартин, — сказала Джулия решительным голосом, — Нужно встретиться.
— Приезжай в субботу, — радостно ответил парень, — Я буду дома.
— Договорились, — Джулия автоматически сделала пометку в своем календаре, — А пока я тебе кое-что скину. Только ни о чем не спрашивай, а прочти внимательно. Потом обсудим.
— Хорошо, Джи, — согласился Мартин, — Адрес помнишь?
— Помню, — девушка уже разыскала электронный адрес приятеля, — Я послала. Читай. Всё! До встречи!
— Пока-пока! – ответил Март и повесил трубку.


Прикрепленное изображение


День был ясный и теплый, не смотря на позднюю осень. Джулия и Мартин сидели на застекленной веранде и вели неспешную беседу. Знакомы они были давно,поэтому, никаких секретов друг от друга не держали.
Наконец, Джулия задала давно вопрос, давно висевший в воздухе:
— Что скажешь?
— По поводу чего? – прикинулся дурачком Мартин, хотя, прекрасно понимал, что имеет в виду его знакомая.
— Прочел? – в голосе молодой женщины прозвучали еле уловимые нотки раздражения.
— Ах, да! – Мартин понял, шутками не отделаться, — Слушай, а у этой девочки с головой всё в порядке?
— Лучше, чем у тебя, — съязвила Джулия.
— Тогда слушай и не перебивай, — в миг став серьезным, произнес Мартин, — Но информация для служебного пользования…
— Я никому не скажу! – твердо заверила его Джулия, — Вываливай!
— Тебе очень повезло, — начал издалека молодой человек, — Как раз мне и было поручено это весьма сложное и запутанное дело.
— Не тяни, — женщина начинала сердиться, — А то запущу в тебя тарелкой.
— Не надо, — Мартин уселся глубже в шезлонг, — Расслабь мозг и просто сиди и слушай.
Он подождал, пока подруга успокоится, и не торопясь, начал:
— Пол года назад в поле нашего зрения попал некий молодой человек. Его разыскивала полиция четырех штатов. Они подозревали его в причастности к исчезновениям молодых девиц из очень состоятельных семей.
— Похищениям, — поправила Джулия.
— Пока не докажут, что он их похищал, считается, что девушки исчезли. С законом не поспоришь. Но слушай дальше. Девицы исчезли больше года назад. Обстоятельства дела уже поросли густой травой, так что рыть что-либо было бесполезно. Единственное, что я мог сделать, установить за этим парнем негласное наблюдение.

Не буду тебе рассказывать, каких нерврв и трудов мне стоило выбить у прокурора разрешение на установку аппаратуры, но эти мероприятия, как не странно, дали свои результаты. Кроме того, наши мальчики из налоговой тоже подбросили пару фактов. Собрав всё это воедино, я начал работать. Дело продвигалось туго, но не буксовало.
А теперь скажи мне, подруга, когда у тебя появилась эта Саманта Стоун?
— Три месяца назад, — как заученную молитву, выпалила Джулия.
— Всё сходится! – обрадовался Мартин, — Слушай дальше. Четыре месяца назад ко мне привели молодую женщину, которая утверждала, что ей удалось сбежать с одного острова, на котором содержатся девушки, предназначенные для продажи в рабство. Заведует этим хозяйством некий Франц Шеер. Но, как я понял из рассказа Саманты, этот Шеер является зиц-председателем. На самом же деле всеми делами там заправляет какая-то темная личность по имени Хассан.
— Как представилась эта женщина? – спросила Джулия, хотя точно знала её имя.
— Да! Да! – кивнул Мартин, — Она назвалась Селиной. Очень необычное имя. Возможно, поэтому, я и запомнил его. Так вот. Эта Селина много чего мне порассказала про этот остров. Я сперва подумал, что эта красавица сильно головой об воду шмякнулась, но потом изменил своё мнение.
А потом в моём кабинете появился небезизвестный тебе Карл Гюнтер. Он тоже мне поведал много интересного, после чего я на некоторое время потерял способность спать. Я устроил им перекрестный допрос, но не смог их запутать. Тогда я понял, что дело серьезное.
Заниматься ерундой у меня не было желания, и я вышел с предложением организовать экспедицию на этот «чудесный» остров. Мы обратились за помощью к ФБР. Те почесали лбы, помяли пальцы, но, в конце концов, согласились.

Кстати, твоя пациентка оказалась умной девочкой. Помнишь, она писала, что почти все постройки этого комплекса находятся под землей? Когда мы облетали этот остров, то ничего не заметили. Система маскировки была безупречная. Но один из наших наблюдателей умудрился рассмотреть сторожевую вышку. А Гюнтер без колебаний нарисовал нам план бункеров и системы внешней охраны. Так же, он и Селина подробно рассказали о функциях каждой постройки и о людях, которые, в случае нашего вторжения, окажут посильное содействие.
— Или помешают проведению операции, — вставила Джулия.
— Ну, это, как раз, нас мало пугало, — отмахнулся Мартин, — К операции были привлечены спецотряды морской пехоты. Трудность заключалась в другом. Дело в том, что состав пленниц на этом чертовом острове был интернациональным. Поэтому, мы направили информацию и в Интерпол. Найти девушек, которых «пристроил» Гюнтер, труда не составило. Он предоставил в наше распоряжение имена своих клиентов со всей атрибутикой, включая личные телефонные номера и адреса электронной почты. Местные отделения полиции и внешней разведки уже действуют. А вот что делать с теми, кого продал Хассан? Этот гад сплавлял товар в подпольные гаремы и публичные дома, которые находятся в странах Третьего Мира. Сама понимаешь, что туда нам официального хода нет.
— Я не поняла, — вдруг сказала Джулия, — Ты сам участвовал в операции?
— Меня не взяли, — развел руками Мартин, — Я сидел в кабинете и координировал действия. Но и этого было достаточно.
— Скажи, Март, — задумчиво произнесла Джулия, — Ты уверен, что взяли всех?
— Абсолютно! – успокоил женщину Мартин, — Все, кто причастен к этой истории, взяты или найдены мертвыми. А тебя интересует кто-то конкретно?
— Да так, немного, — махнула рукой Джулия, — А скажи, те истории, которые описывала Саманта, они правдивы?
— Видишь ли, — Мартин сделал небольшой глоток из своей чашки, — Ведь всё, что она рассказала, я имею в виду описание жизни каждого персонажа, написано с их же слов. Но почти никто её не обманывал. – Почти? – удивилась Джулия.
— Все были честны, кроме Хассана. Не в его интересах расстегиваться до ширинки на штанах. Но и в его притче есть кое-что достоверное.
— Что именно? – заинтересовалась Джулия.
— Самая малость, — усмехнулся Мартин, — Он действительно умотал из дома, но не по своей воле. Он говорил, что его старший брат соблазнял мачеху. Так это он про себя. Всё остальное – чистой воды сказка.
— А зачем он это делал? – удивилась Джулия.
— Зачем? – Мартин почесал подбородок, — Действительно, зачем? Не догадываешься?
— Нет.
— Всё просто, как ясный день. Я тут с одним психологом беседовал. Так он мне сказал, что люди такого склада, как Хассан, очень одиноки. А он еще втюрился, как мальчишка. Вот и морочил Саманте голову.

— А потом чуть не забил её до смерти, — продолжила Джулия.
— Да, действительно, — как-то грустно отозвался Мартин, — Наши ребята девушку в последнюю секунду нашли. Слушай, а кто её привез в клинику?
— Не знаю, — Джулия помотала головой, — Её нашли на лестнице с запиской в руке. Там было написано её имя и просьба о помощи. А кто, что и как – не знаю. Март, а что стало с Хассаном и другими персонажами?
— Ну, видишь ли, — усмехнулся Мартин, — Наш суд, справедливый и неподкупный, объявил этого шизика невменяемым и определил в психиатрическую лечебницу закрытого типа, откуда тот успешно сбежал, но утром следующего дня попал под машину.
— Погиб? – осторожно спросила Джулия.
— Почти, — Мартин даже привстал, — Но он уже не опасен.
— Почему?
— Растение, — пояснил он. Повреждение головного мозга. И спинного тоже. Необратимые последствия. Для нормальной жизни непригоден.
— А остальные? – не могла успокоиться женщина.
— Шеер сразу же куда-то свалил. Но его тоже понять можно. Его подвиги потянули бы лет на двадцать. Гюнтера мы не тронули. И Селину тоже.
— Марту нашли? – спросила Джулия.
— Нашли, — как-то странно ответил Мартин, — Здорово ей досталось. Но, думаю, с ней будет всё в порядке. У неё была отличная сиделка.
— Мариэлла?
— Ага! Ма. Ухаживала, как за самым дорогим человеком. Их нашли в дальнем бункере. И Аманду нашли. Её оберегал тот вонючий мужик, про которого Саманта писала.
— Тоже десертом угощал?
— Не думаю, — покачал головой Мартин, — Он её даже не приковывал к стенке и одежду какую-то раздобыл. И вообще нормальным мужиком оказался.
— А остальные девушки?
— Отправили на материк и определили в одну хорошую лечебницу. Многим нужна была помощь не только психологов, но и психиаторов. Так что там тоже всё нормально. А вот Клару и трех рабынь из дома Гюнтера не нашли. Исчезли, как дым.
— И черт с ними, — в сердцах бросила Джулия, — Такие нигде не пропадут.
— Зато словили этих двух шлюх, — похвастался Мартин, — «Черную» и «Рыжую». Представляешь? Когда вокруг грохотало, эти сучки любовью у себя в комнате занимались. Идиотки!
Джулия внимательно посмотрела на товарища и решила спросить:
— Скажи, что мне с Самантой делать? Девушка сказала, что ей некуда идти. Не могу же я её в клинике держать.
Мартин улыбнулся и достал из кармана ркбашки клочок бумаги.
— Это, — протягивая женцине листок, сказал он, — Координаты Роберта и Энди. Как я понял, они обосновались на одном из Греческих островов. Вступили в артель рыбаков. Плавают. Попробуй. Может, она согласится к ним поехать.
Джулия спрятала записку с адресом.


Прикрепленное изображение


Через пол года на электронный адрес Джулии пришло письмо следующего содержания:
Здравствуйте, мисс Джулия!
Пишет вам самая счастливая женщина на свете. Я разыскала Роберта и Энди, и теперь мы живем втроем. Не подумайте, что я – такая ненасытная. Просто после известных вам событий этот чернокожий здоровяк ста лмне родным человеком. Я официально вышла замуж за Роберта, и скоро у нас будет ребенок. Я уже точно знаю, что родится девочка. Мы решили назвать её Вашим именем. Надеюсь, Вы не будете возражать. А еще мы все приглашаеи Вас в гости. «Мы» – это Роберт, Энди, Марта, Селина, Ма и Аманда. Да! Все они приехали к нам. Вот только моя подруга Джина всё еще находится в больнице. Но я надеюсь, что когда-нибудь и она тоже приедет к нам.
Спасибо Вам за всё! Пусть и Вам улыбнется счастье!
Я всегда буду молиться за Вас и вспоминать с теплотой!
Саманта Корнуэлл (в девичестве Стоун)

Прикрепленное изображение
  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #50036 · Ответов: 2 · Просмотров: 117 385

ivano
Отправлено: 12.6.2013, 22:19


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



ПОТОМУ ЧТО Я – РАБЫНЯ . БДСМ Рассказ
История Хозяйка Госпожа и рабыня . Кристина стала рабыней Леди Дианы.

Прикрепленное изображение

Я до сих пор не могу найти вразумительного объяснения, почему согласился на это предложение.
Желая скоротать время между двумя деловыми встречами, я забрел в Летний Сад и уселся на скамейке в самом конце аллеи. Погода была, прямо скажем, не летная, но дождя не наблюдалось. Ветра тоже не было, что меня сильно обрадовало, особенно, когда я открыл свой кейс и начал рыться в документах.

- Вы что-то потеряли?

Я поднял голову и увидел симпатичную девушку, стоявшую прямо передо мной и внимательно наблюдавшую за тем, как я перекладываю содержимое моего "дипломата". Её чуть вытянутое лицо озарялось доброй лучистой улыбкой, а большие карие глаза смотрели на меня ласково и внимательно.
Девушка была не высокого роста. Из-под белой вязаной шапочки выбивалась крупными колечками непослушная челка. Одета она была, как мне показалось, немного легко для той погоды, но губки не дрожали и не были синими, а аккуратная головка не втянута в плечи.
Толстый шарф пару раз обвивал её шею и спускался вниз двумя ровными полосами. Короткая черная курточка едва доходила до тонкой, почти осиной талии, на которой каким-то чудом удерживалась короткая джинсовая юбочка, плотно обхватившая округлые, но не широкие бедра.
Кожаные сапоги выше колен подчеркивали безукоризненную стройность ног, а черное трико дополняло эту картину, давая понять, что передо мной не ребенок, а вполне сформировавшаяся девушка.

- Вы что-то потеряли? – повторила она свой вопрос, и её глаза стали настороженными.
- Нет, всё в порядке, - я закрыл кейс и отставил его в сторону.
- Ты – приезжий, - со странной уверенностью воскликнула девушка.
- Да, - я кивнул головой, - А как ты догадались?
- Очень просто, - рассмеялась она, - Только приезжие в такое время сидят в Летнем Саду. Мамаши с детишками уже отгуляли, а для молодых парочек еще не наступило время свиданий.
- Логично, - усмехнулся я, - А тогда к какой категории причислящь себя ты?
- Я? – девушка на мгновение задумалась, наморщив лоб и надув губки, - Просто гуляю. Надоело дома сидеть.
- Понятно, - буркнул я, не желая вдаваться в подробности её личной жизни.

Откинувшись на спинку скамейки, я достал из кармана трубку и начал её раскуривать. Девушка хихикнула и уставилась на меня, словно перед ней сидело ископаемое животное.
- Ты куришь трубку? – тыкая в меня пальцем, спросила она.
- Да, - ответил я, - А почему тебя это удивляет?
- Но ведь это же неудобно! – воскликнула моя случайная собеседница.
- Это почему же? – не понял я.
- Ну-у, - девушка закатила глазки, - Я так подумала…
- Как тебя зовут? – решил я переменить тему.
- Кристина, - девушка настороженно уставилась на меня, - Можно Криста. А тебя?
- Иво.
- Странное имя. Ты финн?
- Нет. Я из Эстонии.
- А что в Питере делаешь? – с детской непосредственностью спросила девушка.
- По делам приехал.
- А почему здесь сидишь? – не отставала Кристина.
- Небольшой тайм-аут, - объяснил я, - Здесь за углом в одной фирме у меня встреча через час. Вот и сижу.
- А чем ты занимаешься? – девушка, кажется, решила выяснить всё сразу.
- Фотограф-художник, - ответил я, - Выполняю заказы различных журналов и рекламных агенств.
- А-а! – Кристина скривила ротик, - Так скучно!
- Ты думаешь? – усмехнулся я.
- Знаю я, - проворчала девушка, - Вы все только о работе думаете. А что делается вокруг – даже не замечаете. У меня был один знакомый. Одноклассник. Тоже всё с фотоаппаратом бегал.
- И что?
- Свихнулся. Сутки напролет у своего экрана сидит. Никого не хочет видеть, слышать. Только карточки сортирует и деньги подсчитывает.
- Бывает и такое, - я развел руками, - Но я не отстаю от жизни. И в театр хожу, и на выставки. Вот, вчера был на вернисаже в вашем Дворце Молодежи. Очень интересно!
- Ух-ты! – воскликнула Кристина, и её большие карие глаза заискрились, - Значит, ты – нормальный!

Так мы проболтали минут сорок. Когда темы были исчерпаны, Кристина вдруг приняла серьезный вид и выпалила:
- Послушай, Иво! Могу я довериться тебе?
- Мне? Довериться? – опешил я, - Но ты меня совсем не знаешь! Не боишься?
- Нет! Не боюсь! – уверенно ответила она, - Я научилась быстро распознавать людей.
- Завидная уверенность, - усмехнулся я, взглянув на часы, - За десять минут уложишься?
- Я предлагаю встретиться вечером, - твердым голосом сказала девушка, - Скажем, часов в пять на этом месте. Сможешь?
- В семь, - подкорректировал я время.
- Я согласна, - Криста кивнула головкой, - Только не обманывай. Приходи.
- Обещаю, - я даже поднял вверх правую руку.

Ровно в семь часов вечера я сидел на той же скамейке и терпеливо ждал свою новую знакомую. Настроение у меня было превосходное. Все переговоры окончились вполне удачно. А это сулило и приличный объем работ и ощутимый заработок.
Прошло минут десять, но девушка не появлялась. Непонятно, почему, но я стал даже беспокоиться, не случилось ли чего. Но вот в конце аллеи появился уже знакомый силуэт, и у меня отлегло от сердца.
- Извини, - переводя дух, сказала Кристина, - Я немного опоздала. Ты давно тут сидишь?
- Нет, недавно, - махнул я рукой, - Присаживайся.
- Нет, - решительно сказала она, - Мы пойдем ко мне домой. Ты не возражаешь?
- А ты – смелая девушка! – с некоторым сожалением ответил я, - Приглашаешь в дом незнакомого человека. А вдруг я – маньяк-убийца. Или…
- Ты – нормальный парень, - не лав мне договорить, отрезала Кристина, - Ничего ты мне не сделаешь. Плохого. А дома мне будет удобнее рассказывать. За чаем.

Я не стал пререкаться и покорно последовал за ней. Криста шла легкой уверенной походкой, изредка оглядываясь по сторонам. Мы миновали пару кварталов и оказались в темном узком переулке. Девушка юркнула в низкую арку и вывела меня в глухой грязный двор, похожий на глубокую шахту.
Мы зашли в обшарпанный подъезд, освещавшийся тусклой замызганной лампочкой. Криста, порывшись в кармане, извлекла оттуда увесистую связку огромных ключей и направилась к обитой черной кожей двери.

- Заходи, - тихо предложила девушка, жестом приглашая внутрь.

Мне в нос ударил спертый запах пыли, стираного белья и неопределенного варева, чем обычно славятся старые квартиры во всех городах и поселках. Нащупав выключатель, Криста включила свет. Мы стояли в длинном узком коридоре, немного изогнутом и заставленном всякой всячиной от старых сломанных лыж до детских велосипедов и ванночек. Я даже заметил крыло от автомобиля, скорее всего, 21-й "Волги".

- Проходи в комнату, - предложила Кристина, - Раздевайся. Я сейчас чайник поставлю.

Пока она отсутствовала, я рассмотрел комнату. Обычная коммуналка с двумя высокими окнами, выходившими на тихую узкую улочку. Мебели мало, но ровно столько, чтобы создать необходимый уют. Старый платяной шкаф, небольшой круглый стол, покрытый клетчатой простенькой скатертью. В углу – панцирная кровать с металлическими спинками. С потолка свисала неприхотливая люстра-медуза с пластмассовым зеленым абажуром.

- Ну, как? – раздался голос девушки.
- Простенько, но со вкусом, - ответил я.
- Присаживайся в кресло, - Криста выставила из буфета две симпатичные кружки с блюдцами, - Может, ты голоден? У меня что-нибудь найдется в холодильнике.
- Спасибо, не суетись, - успокоил я её, - Не хочу. Я перекусил после совещания.
- Тогда просто попьем чай с лимоном, - предложила девушка.
- Что ты мне хотела рассказать, - спросил я.
Кристина медленно отодвинула свою кружку в сторону и задумчиво посмотрела на меня. Взглянув в её широко распахнутые глаза, я не узнал их. Они стали мутными, безжизненными, холодными.
- Я хочу рассказать тебе историю из моей жизни, - низким голосом сказала девушка, - Если хочешь, кури. Но выслушай, не перебивая. Для меня это очень важно. Мне…
- Я выслушаю тебя очень внимательно и ни разу не перебью, - пообещал я.
И Кристина, не спеша, начала свой рассказ. Привожу его почти дословно.


Прикрепленное изображение


В тот день, когда началась эта история, мне исполнилось восемнадцать лет. В то время я жила вместе с тетей в Великих Луках. Родителей своих я не помню. Даже не знаю, живы ли они и где находятся. Женщина, которая воспитывала меня, говорила, что приходится двоюродной сестрой моему отцу, но никогда о нем ничего не рассказывала. В конце концов, мне и самой надоели эти бесполезные расспросы.
Итак, день рождения совпал с окончанием учебы в техникуме. После последнего экзамена мы решили собраться у меня и отпраздновать успешную защиту дипломов, а заодно, и моё восемнадцатилетние. Накупили всякой всячины и веселой гурьбой отправились домой. Тетя Алла работала на железной дороге проводницей и в тот день была в рейсе. Так что нам никто не мог помешать.

Мы веселились, пели, танцевали. Одним словом – праздновали. Было уже почти одиннадцать, когда к нам пришли двое парней и девушка. Они сказали, что пора закругляться, что им завтра рано вставать, а мы так шумим, что мешаем отдыхать. Помню, что кто-то из друзей неудачно пошутил по поводу этой троицы, за что чуть не схлопотал по физиономии.
Но делать было нечего. Пришлось сворачивать нашу гулянку.
Когда все разошлись, я принялась убирать со стола. Голова немного кружилась от спиртного, но я стойко терпела и старательно наводила порядок: вынесла пустые бутылки, выкинула мусор, даже умудрилась пол подмести.
И тут я вдруг заметила, что в дверях опять стоит эта странная троица. Выглядела она очень живописно: двое рослых непомерно широкоплечих парней, одетых в одинаковые черные костюмы и белоснежные сорочки и похожих друг на друга, как две капли воды, напоминали личных телохранителей дочки богатенького папаши. Их чисто выбритые головы, похожие на отполированные бильярдные шары, почти не двигались, только узкие глаза нервно шарили по углам.
Девушка по сравнению с ними выглядела просто миниатюрной.
Коротко стриженные русые волосы, уложенные в аккуратную прическу, очень подходили её овалу лица. Одета девица была в короткую кожаную блестящую куртку, плотно облегавшую её стройное тело и выделявшую высокую грудь размером не менее четвертого. Короткая кожаная узкая юбочка на бедрах была украшена широким поясом с круглой серебряной пряжкой. А сетчатые чулки и узкие сапоги давали представление о стройности ножек.
Телохранители разом устремили свои взоры на хозяйку, и та еле различимо бросила:

- Подходит.

Я даже не успела сообразить, что произошло, как мне в лицо ударила струя какого-то газа. Я закашлялась, в глазах защипало, в горле запершило. Дальше ничего не помню, будто провалилась в болотный омут.
Очнулась я в каком-то светлом помещении, похожем на медицинский кабинет. Стены и потолок были облицованы кафелем нежного салатового цвета, на полу тоже был кафель, но белый. Я лежала совершенно голая на медицинской кушетке. Попробовав пошевелиться, я поняла, что крепко привязана к лежанке ремнями. Мои руки были заведены за голову и привязаны к краям изголовья. Ноги тоже были разведены в стороны и привязаны ремнями к углам.
Скорее всего, там имелись специальные кольца, ввинченные в основание кушетки.
Я попыталась приподнять голову, но и этого сделать не смогла. Широкий кожаный ошейник, надетый на меня, был пристегнут к лежаку, а рот был заткнут большим шаровидным кляпом, который не давал возможности говорить, но и не мешал дышать.
В комнате никого, кроме меня, не было, и мне стало страшно. Первая мысль, которая меня посетила, была о том, что я попала в руки к торговцам человеческими органами. Вполне логично. Девушка молодая, здоровая. Бери – не хочу! Тут я совсем скисла и забилась, как сумасшедшая, но очень скоро израсходовала все силы и притихла. Только слезы катились по щекам, а из заткнутого рта доносились противные сдавленные звуки, похожие на мычание.
Сколько я так пролежала, не знаю. Но вот дверь отворилась, и в комнату вошла та самая девушка. За ней следовали её верные охранники. Сейчас она одета была совсем по-другому: в черное трико из блестящего латекса, длинные, почти до паха сапоги на высокой "шпильке" и длинный пластиковый плащ, который развевался при ходьбе, как королевский шлейф. В правой руке она держала короткую плеть, которой постукивала себя по бедру.

- Ну, здравствуй, рабыня! – сказала девушка, подсаживаясь на край кушетки, - Удивлена?
- Мг-му, - только и смогла выдавить я.
- Понятно, - улыбнулась девушка, - Но не расстраивайся. Я тебе всё объясню. А ты слушай и запоминай.

Я дернулась, пытаясь дать понять, что не желаю никого слушать, тем более, в таком виде. Девушка удивленно приподняла бровь и вдруг больно хлестнула меня плетью по соску. Я вскрикнула, после чего последовал еще один удар по другой груди. Стиснув зубы, вернее, вонзив их в резину кляпа, я стерпела, но понимала, что так долго не выдержу.
Девушка довольно улыбнулась и убрала плеть в сторону.
Её рука, затянутая в тонкую кожаную перчатку, потянулась к моему лицу.
Она мягко прикоснулась к губам, прошлась по щеке, спустилась к шее. Немного задержавшись на вздувшейся жилке, рука скользнула вниз и очутилась на упругом холмике моей груди. Её ладонь легла на уже начавший твердеть сосок.
Девушка начала перекатывать его между большим и указательным пальцами. По моему телу стала расползаться приятная теплота, и я невольно застонала, прикрыв глаза от удовольствия. Я почувствовала, как вторая рука, "прогулявшись" по коленке, скользнула на внутреннюю сторону моего бедра и легла на лобок. От неожиданности я вскрикнула, но, испугавшись удара плети, быстро умолкла.
Раньше я никогда не занималась лесбийскими ласками, но, скажу откровенно, в тот раз мне эти нежные касания и поглаживания начинали нравиться, и я… Потекла! Откровенно и бесстыдно!
Глаза накрыла легкая пелена, словно в комнату проник туман. Я вдруг почувствовала, как начинают гореть мои щеки. Кожа покрылась мельчайшими капельками пота, а низ живота стал пульсировать, будто там лопнула артерия. Я почувствовала, как рука мягко раздвинула половые губки и короткими толчками проникла в щелку, к тому времени уже наполнившуюся соками, которые били через край.

- Вот и умница, девочка, - проворковала девушка, видя, как я извиваюсь от её откровенных ласк, - Теперь я буду знать, как поощрять тебя и как наказывать.

С этими словами она резко встала и вышла из комнаты. Охранники, всё это время стоявшие у дверей и наблюдавшие живописную картину ласк, не проронив ни звука, вышли вслед за хозяйкой. Я опять осталась одна.
Незаметно для себя я задремала. И странное дело! Сквозь дрему я вновь и вновь переживала то состояние, в которое меня ввергла эта девушка. Опять по моему телу побежали теплые волны, опять я почувствовала приятное томление в паху. Забыв о том, что привязана, я изо всех сил старалась дотянуться до своей пещерки, но у меня ничего не выходило.
Проснулась я от того, что почувствовала, как меня отвязывают от кушетки.

Открыв глаза, я увидела всё тех же громил. Они уже окончили свою работу и теперь помогали мне подняться на ноги. Кляп изо рта они, всё-таки, не вынули, а руки сковали за спиной. Не сняли с меня и тот ошейник, а пристегнули к нему короткую цепь и вывели из комнаты.
Я покорно последовала за ними и не думала сопротивляться.
С моей стороны это было бы просто глупо. Охранники просто переломали бы мне кости одним движением их огромных ручищ. Поэтому, я послушно следовала за ними, вернее, за поводком, как болонка.
Вскоре мы добрались до какой-то двери. Охранники остановились, и один очень осторожно постучал. При этом он зачем-то согнулся почти пополам и приложил ухо к двери. Постучав, он прислушался, потом снова стукнул уже сильнее. Лишь на третий раз замок щелкнул, и дверная створка медленно открылась. Оттуда появилась чья-то маленькая беленькая ручка, и охранник вложил в нее мой поводок.

Ручка дернула его, давая понять, что я должна войти. Я двинулась к двери и оказалась в большой комнате, больше похожей на альков восточной царицы. По стенам были развешаны красочные гобелены с диковинными птицами и немыслимыми цветами, каких и в природе-то не было. Высокие окна были украшены ажурными гардинами из дорогого шелка. Мебели, тоже из дорогих сортов дерева, выполненной в восточном стиле, было не много.

Я огляделась по сторонам и снова увидела ту самую девушку с короткой стрижкой. Она непринужденно разлеглась среди множества подушек и валиков, подперев голову рукой. Сейчас она была одета в совершенно ином стиле: длинный расшитый золотой нитью халат и белоснежная чалма с огромным изумрудом. И это всё! Её крепкое молодое тело, слегка тронутое загаром, вызывало восхищение. Округлые холмики упругих грудей, увенчанных темными бусинами сосков, манили к себе, приковывали взгляд.
Это была настоящая Госпожа!
Вокруг неё на коленях сидели три девушки, одетые, как гаремные рабыни: тонкие просторные шальвары, поддерживаемые на бедрах широким поясом, и узенькие лифы, почти не скрывавшие полные, как на подбор, груди с четко обозначенными сосками. В пуповинах у каждой "одалиски" было вставлено украшение из серебра, инкрустированного перламутром.
Все девушки были темноволосыми и темноглазыми. На голове у каждой сверкала серебряная диадема с красным камнем в середине.
Тонкие шейки их были заключены в легкие металлические ошейники с кольцом спереди, ноги, обутые в легкие сафьяновые туфельки, были закованы в легкие кандалы. Руки так же были скованы наручниками.

- Ми! – мягким голосом произнесла Госпожа, - Подведи ко мне новую рабыню.

Девушка, одетая и закованная так же, как и её подруги, дернула поводок и подвела меня к хозяйке. Легким движением своей миниатюрной ножки она заставила меня упасть на колени, а голову наклонила вперед, удерживая за затылок.

- Ну, вот! – заговорила Госпожа, - Теперь ты – моя новая рабыня Ки. Младшая рабыня. А это значит, что подчиняться должна всем без исключения, в том числе и этим девушкам.

Я подергала скованными за спиной руками. Госпожа приподняла мою голову за подбородок и ласково погладила меня по волосам.

- Руки твои будут скованы за спиной, пока ты не привыкнешь, - продолжала моя новая Хозяйка, - Твой ротик тоже будет пока закрыт. Теперь всё будет зависеть от тебя. Чем скорее ты
покоришься своей Госпоже, тем быстрее получишь больше свободы.
Я поняла, что эта коротко стриженая блондинка не шутит, что я действительно теперь принадлежу ей. Слезы сами собой потекли из глаз. Я зашмыгала носом и жалобно замычала.
Хозяйка снисходительно улыбнулась и щелкнула пальцами. Одна из её рабынь легко поднялась с колен и встала рядом со мной.

- Ли! – Госпожа протянула ей мой поводок, - Отведи Ки в процедурную. Ти тебе поможет.

В ту же секунду другая девушка оказалась с другой стороны от меня. Они помогли мне подняться на ноги и повели в соседнюю комнату. Мы вошли в небольшое квадратное помещение без окон. В середине стояло кожаное кресло с высокой спинкой и подголовником. Подлокотников не было, но снизу торчали два штыря с браслетами на концах.
Девушки подвели меня к этому страшному сидению и отомкнули браслет наручников на одной руке.
Я попыталась вырваться, но сразу же получила сильный удар в живот, который лишил меня дыхания. Воспользовавшись этим, рабыни усадили меня в кресло и снова сковали руки сзади, заведя за спинку кресла. Потом пристегнули ошейник к стержню подголовника.
В следующую минуту мои ноги оказались захвачены браслетами, укрепленными на штырях, и подняты и разведены широко в стороны. Видимо, чтобы лишить меня последней возможности сопротивляться, одалиски притянули моё туловище к спинке узким ремнем, пропустив его немного ниже груди.

Я забилась, как рыбка в сачке, и замычала, но девушки даже не обратили на это внимания, а отошли к стене и застыли, как мраморные изваяния, сложив руки перед собой. Прошло несколько минут. Но вот послышались легкие шаги, и в комнату вошла Госпожа в сопровождении высокой женщины в белом халатике, едва прикрывавшем ягодицы.
Женщина осмотрела меня со всех сторон и уселась на низкой табуреточке между разведенными в стороны ногами. Натянув на руки резиновые перчатки, она ловко раздвинула пальцами мои половые губки и медленно начала вводить туда какие-то инструменты. Конечно, как любая девушка, следящая за своим здоровьем, я посещала кабинет гинеколога. Но в данном случае действия "врачихи" не были похожи на обычный осмотр.

Очень скоро я почувствовала легкую боль. "Докторша", продолжая орудовать во мне своими железками, взглянула на меня и как-то криво улыбнулась. Я замычала и попыталась подвигать низом живота, но только ремни, удерживавшие меня, врезались с еще большей силой.
Вскоре боль исчезла. Женщина вытащила инструменты и кивнула Госпоже. Та улыбнулась и подошла ко мне.

- Теперь, Ки, - сказала она, - Ты будешь вечной девушкой. Что бы ни случилось, ты не забеременеешь.

Я чуть не закричала от негодования! Какое право она имела меня стерилизовать? Да кто она такая вообще? Но стриженая блондинка только улыбнулась и отошла в сторону.

- Леди Диана, - вдруг обратилась к ней женщина в халате, - Продолжим?
- Да, Госпожа Анна, - кивнула в ответ Хозяйка, - Думаю, самое время поставить этой рабыне моё личное клеймо.

"Докторша" подкатила к креслу небольшой столик и зажгла медицинскую горелку. Я тихо заскулила, и Госпожа, зайдя мне за спину начала ласково поглаживать по голове, шепча, что это совсем не больно, и что я скоро буду даже гордиться этим клеймом.
Нанесение татуировки на левую грудь действительно было почти безболезненным, если не принимать в расчет душевную травму. Когда операция была закончена, я находилась в полу обморочном состоянии не от боли, а от сознания, что теперь пути назад уже нет, и я превратилась в самую обычную вещь с инвентарным номером.


Прикрепленное изображение


Кристина замолчала и уставилась в недопитую кружку. Я видел, как её карие глаза помутнели, но слез не появилось. Девушка медленно расстегнула ворот своей сорочки, и я увидел аккуратную алую розу размером со среднюю монету, старательно выведенную на упругом полушарии правой груди почти у самого сосочка.

- Вообще, татуировку можно свести, - сказал я.
- Всё равно след останется, - отмахнулась Криста.
- Но, если бы ты носила нижнее бельё, никто ничего бы и не увидел, - резонно заметил я.
- Нижнее бельё, - она улыбнулась, - Тебе покажется смешным, но меня отучили носить лифчики, трусики и прочую мелочь. Рабыни не носят белье. Им не положено. А знаешь почему?
- Догадываюсь, - смущенно ответил я, - А что было дальше?

Девушка тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ.


Прикрепленное изображение


От безысходности я заревела и даже обмочилась, но меня никто не стал ругать. Девушки, всё это время стоявшие у стены, вооружившись тряпками, бросились вытирать лужу, которую я напрудила. А Хозяйка, всё так же стоя за моей спиной и поглаживая мои волосы, успокаивала меня.
Покончив с клеймением, женщина в халате достала какой-то тюбик и обильно смазала мой лобок белой студенистой мазью. Я почувствовала легкое пощипывание, а одалиски по молчаливому приказу Госпожи начали соскребать деревянными ложечками уже застывшую массу вместе с пушком.

- Вот и славно, - напевно проговорила Леди Диана, - Рабыня должна быть голенькой.
- Как насчет пирсинга? – осведомилась Госпожа Анна.
- Пока не нужно, - Хозяйка покачала головой, - Я еще не решила.
- Тогда я закончила, - "докторша" стала собирать свои инструменты, - Если понадоблюсь, Вы знаете, где меня можно найти. Но позвольте дать Вам маленький совет.
- Конечно, - Хозяйка натянуто улыбнулась.
- Не здесь, - Госпожа Анна направилась к выходу.
- Девушки! – Леди Диана повернулась к рабыням, - Отведите Ки в клетку и дайте ей поесть и попить. Не забудьте посадить на цепь. Когда она поест, заткните ротик и дайте отдохнуть. Если рабыня захочет в туалет, помогите ей.


Прикрепленное изображение


Рабыни кивнули в знак согласия. Мне надели на ноги кандалы, сняли с кресла и повели по длинному коридору. Девушки поддерживали меня с двух сторон, чтобы не упала, но я всё равно спотыкалась и клевала носом. Голова кружилась, перед глазами прыгали радужные зайчики. Я уже не могла понять, от голода это или от нервов.
Мы пришли в небольшое помещение, в котором стояла металлическая клетка с маленькой дверцей.
Принудив меня опуститься на колени, одна из рабынь поставила передо мной миску с кашей, а вторая распаковала рот. Я хотела что-то сказать, но легкий подзатыльник отбил всякую охоту к болтовне.
Ела я, как собака, без ложки, захватывая пищу ртом. К слову сказать, каша оказалась очень вкусной с кусочками мяса и поджаренным салом. Я проглотила всё без остатка. Рабыня поставила передо мной другую миску с водой, которую я так же вылакала до дна.
Девушки вытерли мне рот влажной салфеткой и снова его закупорили. На этот раз я даже не сопротивлялась, догадавшись, чем это может кончиться.
Одна из рабынь указала мне на маленькую дверь в углу комнаты. Я согласно кивнула, и они отвели меня в туалет. Руки мои по-прежнему были скованы за спиной, поэтому, рабыни, после того, как я опорожнилась, подтерли меня и даже подмыли теплой водой.

Подведя к клетке, они опустили меня на четвереньки и помогли пролезть в узкий проход. После этого одна из рабынь пристегнула к моему ошейнику тонкую цепь, второй конец которой был закреплен на потолке моего нового жилища, и только после этого отстегнули поводок и заперли клетку.
Когда они ушли, я почувствовала даже некоторое облегчение.
Пусть в клетке, на цепи, закованная, как каторжанка, но рядом никого нет. Никто мне больше ничего не сделает. Я устроилась удобнее на подстилке, свернулась калачиком и незаметно для себя заснула.
Разбудил меня слабый шум, доносившийся из угла. Я открыла глаза, но в комнате, а, тем более, в клетке никого не было. Я подумала, что мыши или крысы вылезли из подпола. Но и этих тварей не заметила. Приглядевшись, я смогла все-таки различить маленькую фигурку, стоявшую у дальней стены.
Сначала мне показалось, что это ребенок забрался сюда. Фигурка двинулась в мою сторону, и я поняла, что ошиблась. Просто девушка была слишком маленького роста, но с вполне оформившимся телом. Ростом она была не более полутора метров.
Темные волосы её были уложены и подобраны белой наколкой, какие обычно носили горничные. Девушка была одета в блестящее черное короткое платье из тонкого латекса и белоснежный фартук, завязанный сзади на большой бант. Руки и ноги девушки были скованы тонкими цепочками, позволявшими, однако, двигаться вполне свободно. На тонкой, совсем детской шейке поблескивал золотистый обруч.

- Привет, рабыня, - сказала девушка тоненьким голоском, - Меня зовут рабыня Ни, а ты – младшая рабыня Ки. Я – личная служанка Леди Дианы, а ты – моя помощница. Я принесла тебе одежду. Сейчас я помогу выбраться из клетки и одену тебя так, как пожелала наша Госпожа.
- М-м-му, - я тряхнула скованными руками и показала, что у меня заткнут рот.
- А тебе ничего не нужно будет делать, - рассмеялась Ни, - Пока. Потом, если пожелает наша Госпожа, тебе вынут кляп и наденут наручники спереди. А пока ты будешь столиком, лампой, метелкой для пыли. Я сама всё тебе покажу.
С этими словами Ни раскрыла замок дверцы и отстегнула шейную цепь. Я неуклюже выбралась из клетки и недвусмысленно посмотрела на маленькую дверцу, где был расположен туалет.
- Я поняла, - кивнула служанка и направилась вместе со мной.

Она, так же, как и те рабыни, которые были со мной вечером, подмыла меня, умыла лицо и расчесала волосы. Выведя меня обратно в комнату, она разложила на полу одежду, которая предназначалась для меня.
Моя новая униформа выглядела немного странновато. Прежде всего Ни выудила из общей кучи упряжь из тонких ремешков, сцепленных между собой тонкими кольцами и представлявших миниатюрные трусики, которые ничего не прикрывали. Один ремень шел вокруг талии и затягивался сзади маленькой пряжкой.
Второй пропускался между ног, и к нему крепились два искусственных пластиковых члена, которые вставлялись в анальное отверстие и вагину и закреплялся между ягодицами.
Когда я представила, что теперь должна постоянно ходить с затычками в обеих моих дырочках, мне стало не по себе. Но служанка успокоила меня, сказав, что это даже приятно и ненадолго. Хотя, всё зависит от желания Госпожи.
Ни попросила меня нагнуться и начала осторожно вводить в мою попочку тонкий мягкий стержень, внимательно следя за моей реакцией. Сначала я почувствовала легкую боль, но вскоре искусственный член угнездился внутри и замер. Второй фал был потолще и покороче первого. Конечно, к тому времени я была уже не "девочка", но секс-игрушками не баловалась. Это было для меня новым ощущением. Фаллос заполнил всю мою пещерку и приятно терся о стенки, не раздражая их и не причиняя боли.
Покончив с ремешками, Ни натянула на меня узкую юбочку из блестящей черной резины.
Поверх неё она повязала белый передник из тонкой белоснежной материи, который "прилип" к моему животику, красиво выделив его округлость. Следом она закрыла мои груди узкой полоской из такой же, как и юбка, резины. Далее следовали мягкие тапочки и такая же, как и у неё самой, наколка.

- Готово! – торжественно объявила девушка, - Теперь можно и Госпоже на глаза показаться. Только сначала позавтракаем. Пошли!

Мы снова пошли по коридору и попали в маленькую комнату, в которой приятно пахло вареным мясом и свежим хлебом. Ни усадила меня за стол, а сама принесла из кухни две миски с кашей. Раскупорив мой ротик, она старательно начала кормить меня с ложечки, как маленькую девочку. Когда я захотела предложить ей поесть самой, Ни хмыкнула, но занятие своё не оставила, пока не скормила мне всю порцию.

- Посиди тихо, - сказала она, - Пока я поем. Это и в твоих интересах.

Девушка ела спокойно, не торопясь. Лишь изредка она косилась в мою сторону, но ничего мне не говорила. Покончив с кашей, она напоила меня крепким вкусным кофе. Сама Ни кофе пить не стала, а ограничилась стаканом чистой воды.
Тщательно обтерев мне губы, служанка снова заткнула рот шаровидным кляпом, и мы направились к Госпоже.
Хозяйка лежала на пластмассовой кушетке, покрытой махровым полотенцем, и принимала солнечные ванны. Ни подвела меня ближе, а сама опустилась на колени рядом с лежанкой и склонила голову. Леди Диана мягко улыбнулась и сделала какой-то неопределенный жест рукой.
Служанка кивнула и вскочила на ноги. Взяв под руку, она подвела меня к изголовью и жестом велела сесть на колени на лежак. Когда я устроилась, Ни ремнями привязала мои ноги к лежанке. Потом пристегнула к наручникам короткую цепь, а второй её конец укрепила на лодыжках.
Теперь я не могла встать.
Пока служанка производила эти приготовления, Хозяйка куда-то вышла, но вскоре вернулась и, недолго думая, снова улеглась на кушетку, положив голову мне на колени.

- Ни! – произнесла она, - Дай Ки тоже позагорать.


Прикрепленное изображение


Девушка снова кивнула и сняла с моих грудей резиновую полоску. Мне сразу же стало легче дышать, а прохладный ветерок приятно обдувал груди. Я прикрыла глаза и вдруг почувствовала, как чья-то рука скользит по моей спине, нежно поглаживая её.
Я сначала подумала, что это Хозяйка решила приласкать меня.
Но Леди Диана лежала спокойно, а ласкала мою спину служанка, пристроившись сзади. Её руки скользили по моему позвоночнику, будто исследуя его. Прикосновения были нежны и мягки. Маленькие пальчики еле касались моей кожи, но щекотки я не чувствовала, хотя с детства очень её боялась.
Немного позабавившись со спиной, Ни положила обе свои ладошки на мои холмики и стала несильно сжимать их, при этом пальцами она поигрывала с начавшими твердеть сосками. Как и в прошлый раз, моё тело отозвалось на ласки теплом, начавшим разливаться от макушки до пят.
Прикрыв глаза, я, невольно для себя, начала немного раскачиваться из стороны в сторону, совершенно забыв о том, что у меня на коленях покоится голова Хозяйки. Но, как оказалось, мои покачивания никак не сказались на Госпоже.
Она только снисходительно улыбнулась и потрепала меня по волосам.
А Ни всё ласкала меня, подводя всё ближе к тому моменту, о котором мечтает любая здоровая женщина. Моё дыхание участилось, щеки раскраснелись, а по телу стала пробегать мелкая дрожь. И я кончила. Оргазм был таким бурным, что я обязательно слетела бы с лежанки, не будь ремней, которыми меня привязала Ни.

- Отдохни, девочка, - сказала Леди Диана, - Ты вся вспотела. Ни освежит тебя.

Служанка начала обтирать моё и в правду вспотевшее тело влажной салфеткой, а Госпожа снова улеглась мне на колени. Я опустила голову и залюбовалась её прекрасным телом.
Хозяйка, видно, не очень любила загорать голой. Сегодня она надела купальник бирюзового цвета, который очень подходил её большим серым глазам.
Материя его была такой тонкой, что я без труда видела все изгибы молодого красивого тела девушки.
Я вдруг со страхом обнаружила, что меня влечет к ней. У меня возникло непреодолимое желание дотянуться до её плотных идеальной формы грудей, припасть к ним губами, целовать и сосать эти выступавшие сквозь ткань фасолины сосков, гладить её нежную бархатистую чуть загорелую кожу, видеть, как она изгибается, целиком отдавшись моим ласкам, слышать её сладостные тихие постанывания…

- Эй, Ки! – голос Хозяйки словно резанул мои уши.

Я вздрогнула и открыла глаза. Сама не представляю, как это у меня вышло, но я умудрилась наклониться, и слюна капала из моего ротика прямо на лицо Госпожи. Леди Диана соскочила с лежанки. Я вся сжалась от страха. Но в глазах Хозяйки не было злобы. Наоборот, она как-то странно улыбалась, глядя на меня.

- Ни, - сказала она, - Дай мне салфетку. И принеси мягкий кляп для Ки. Шарик ей не подходит.

Пока Госпожа вытирала своё лицо от моих слюней, служанка сбегала в дом и вскоре вернулась, держа в руках два куска белой материи. Встав за моей спиной, она ловко расстегнула пряжку ремня, а Леди Диана аккуратно, чтобы не повредить зубы, вытащила шар. Чистой салфеткой она принялась вытирать мой рот, шепча что-то нежное и ласковое.
Потом она взяла в руки кусок ткани, принесенный служанкой, и поднесла к моему рту.

- Открой ротик, - попросила она, - Я сделаю всё нежно.
- Не надо, - заплакала я, пытаясь увернуться, - Не затыкайте мне рот, прошу Вас!
- Не капризничай, рабыня, - Госпожа ласково погладила меня по щеке, - Твой ротик пока должен быть заткнут. Но, если я увижу, что ты стараешься и ведешь себя, как подобает рабыне, то разрешу не затыкать ротик. Договорились?

Не дожидаясь моего ответа, она начала заталкивать в рот тряпичный кляп. Материя оказалась мягкой, похожей на сатин, но большой. Хозяйка заправляла её в рот, но всё равно снаружи еще торчала приличная часть.
Но вот мой несчастный рот вместил всю затычку. Любовно расправив её, Хозяйка взяла второй кусок ткани и начала заматывать ею рот, а Ни придерживала мои волосы.

- Вот и всё! – объявила Госпожа и улыбнулась, - Ты стала еще красивее, моя девочка.

С этими словами она поднесла ко мне небольшое круглое зеркало. Я взглянула в него и чуть не разрыдалась. На меня глядело побледневшее лицо с расширившимися от испуга глазами, вся нижняя часть которого была замотана белым платком от носа до конца подбородка. Я попыталась что-то произнести, но у меня не получилось даже того мычания, на которое я была способна еще несколько минут назад.
Хозяйка жестом отослала Ни, а сама отстегнула меня от кушетки, усадила на неё, а сама уселась рядом, обняв меня за плечи. Её рука медленно скользнула к моей груди. Я почувствовала, как что-то мягкое и влажное коснулось моей шеи. Это были её губы: нежные и горячие. И опять моё тело задрожало и начало распаляться, подводя меня к пику наслаждения.

- Какая ты горячая, моя девочка, - шептала мне на ухо Леди Диана, лаская мою уплотнившуюся грудь, - Какая ты трепетная и нежная. Тебе нравится, как твоя Хозяйка ласкает тебя?

Я засопела и кивнула в ответ. Мне действительно нравились её нежные прикосновения, ласковые поцелуи. Меня согревало её горячее дыхание. В те минуты мне не хотелось, чтобы эти ласки прекращались. Я готова была стерпеть и заткнутый рот, и скованные за спиной руки, и затычки в моих дырочках, которые я перестала замечать. Я парила над землей, наслаждаясь сладкой истомой, в которую меня ввергла эта странная блондинка.

- Ты жива, рабыня? – услышала вдруг я тихий голос Госпожи.


Прикрепленное изображение


Голова моя немного кружилась. Я всё так же сидела на лежанке, а меня сзади поддерживала Ни. Госпожа в накинутом на плечи коротком халатике стояла передо мной и легонько хлопала по щекам, пытаясь привести в нормальное состояние.
Я что-то промычала, и Хозяйка перестала меня трясти. Потом меня куда-то долго вели, куда-то усаживали, что-то делали с моими руками. Но я ничего не соображала. Я всё еще находилась в плену прекрасных ласк Госпожи. Потом наступила тишина.
Придя в себя, я поняла, что нахожусь в большой комнате, очень похожей на рабочий кабинет. Слева от окна перед большим книжным стеллажом стоял массивный письменный стол, на котором возвышались стопки с папками и амбарными книгами. Рядом с ним я увидела небольшую тумбочку, на которой стоял плоский дисплей, а рядом – клавиатура с "мышью". На краю стола поблескивали два телефонных аппарата. На полу лежал большой ворсистый ковер.
Вдоль стен стояли шкафы самой различной формы, но создававшие определенное настроение.
Я попробовала пошевелиться. Оказалось, что наручники с меня сняли, но теперь мои руки были затянуты в плотную моно-перчатку, доходившую до самых плеч и удерживаемую двумя бретельками. Я как-то видела такую, когда мы с девчонками "гуляли" по интернету и случайно забрели на сайт, посвященный бондажу. Я еще тогда посмеялась над теми девицами, которые снимались в таком виде. А теперь сама была упакована таким же способом и вполне серьезно.
На конце этой перчатки было кольцо, с помощью которого мои руки были привязаны к сиденью деревянного кресла, в котором я сейчас сидела. Я опустила голову и увидела, что и ноги мои связаны вместе и привязаны к нижней перекладине сидения. Вдобавок, ступни были упакованы в кожаный мешок.
Открылась дверь, и в кабинет вошла Госпожа. Она была свежа и выглядела превосходно. Одета на сей раз она была в строгий деловой костюм: узкую юбку чуть выше колен, приталенный жакет и белоснежную блузку с расстегнутым воротом. Следом за ней семенила Ни, держа в руке большую черную папку.

- Положи на стол, - распорядилась Леди Диана, усаживаясь в высокое кожаное кресло, - И включи лампу.

Никакого светильника я не заметила, но когда служанка надела мне на голову что-то, похожее на шлем, я поняла, о какой лампе говорила Хозяйка. На макушке этого шлема торчал гибкий кронштейн, оканчивавшийся широким плафоном с лампочкой. Теперь мне предстояло побыть светильником.
Ни пристегнула мой ошейник к спинке моего сидения и включила свет.

- Я немного поработаю, - сказала Госпожа, повернувшись ко мне, - А ты посиди тихо.

Ни, присев в красивом реверансе, повернулась и ушла, позвякивая своими цепочками. Леди Диана разложила на столе бумаги и углубилась в их изучение. Скорее всего, Хозяйка разбиралась с банковскими документами. Время от времени она что-то смотрела в компьютере, считала на калькуляторе.
Иногда звонила по телефону и с кем-то консультировалась.
Понять я ничего не могла, но у меня создалось впечатление, что финансовые дела Госпожи не такие уж хорошие.
Окончательно я уверилась в этом, когда Леди Диана, набрав номер, принялась кого-то отчитывать за нерадивость. Она не кричала, не обзывала собеседника плохими словами. Она просто говорила, что не довольна его (или её) работой, и что всё надо немедленно исправлять.
Примерно часа через полтора Хозяйка сладко потянулась и повернулась в мою сторону. Надо сказать, что моё тело от долгой неподвижности затекло и неприятно ныло. Госпожа, видимо, поняла это и спросила:

- Устала, моя девочка?
- Угму, - ответила я, качнув головой.
- Потерпи, - улыбнулась госпожа, - Я уже заканчиваю.

Я с сожалением вздохнула. А что мне оставалось делать? Еще минут через сорок Хозяйка сложила все бумаги в папку и спрятала её в сейф, встроенный в книжный стеллаж.

Появилась Ни и сняла с меня шлем с лампой и отстегнула от кресла.

- Отвези рабыню Ки в мою спальню, - распорядилась Хозяйка, - Мы немного отдохнем перед ужином.

Служанка поклонилась, усадила меня в другое кресло на колесиках, очень похожее на инвалидное, и покатила по коридору. Чем теперь мне предстояло стать, я уже догадывалась. Но, странно, меня уже моё положение не пугало. Я переставала узнавать себя.
В спальне Ни пересадила меня на кровать и осведомилась, не хочу ли я по нужде. Это было вполне актуально. Развязав ноги, служанка отвела меня в пахшую фиалками туалетную комнату, а потом тщательно вымыла и попрыскала какой-то жидкостью с нежным едва уловимым запахом.

- Лежи и жди Госпожу, - сказала она, снова связав мне ноги и "обув" в кожаный мешок.


Прикрепленное изображение


Я лежала на огромной постели своей Хозяйки и прислушивалась к своим ощущениям. И чем больше я себя слушала, тем сильнее утверждалась в том, что мне это начинает нравиться. От таких мыслей у меня даже мурашки пробежали по коже.
Как может нравиться положение рабыни? Но это было именно так, как ни странно!
Оглядев себя, на сколько это было возможно, я почувствовала, что начинаю млеть от того, что мой ротик заткнут, что руки и ноги крепко связаны, что на мне надета эта узкая резиновая юбочка и передничек, который я раньше никогда не надевала, даже, когда возилась на кухне. Моя голова начинала приятно кружиться от одного только сознания, что я совершенно беспомощна, и любой человек, кем бы он ни был, сможет распоряжаться моим телом.
У меня даже слезы выступили на глазах от мысли, что сейчас в эту комнату войдет Леди Диана, и я окажусь в полной её власти.
Моё тело приятно заныло, а низ живота вспыхнул от нарастающего желания. Я даже тихо застонала от предвкушения предстоящих ласк. Я даже не заметила, как открылась дверь, и в комнату вошла Хозяйка.
Осмотрев меня, она взъерошила мои волосы и скрылась за огромной ширмой.

- Я уже иду к тебе, моя девочка, - раздался оттуда её мелодичный голос.

Я вся затряслась от нетерпения. Госпожа вышла из-за ширмы в одном прозрачном пеньюаре и подсела на край кровати. Её узкая рука легла на моё плечо, от чего я невольно подалась навстречу ласкам. Девушка улыбнулась, сбросила накидку и улеглась на подушках.
Обняв меня, она медленно освободила мой ротик. В который раз я удивилась сама себе. Мне вовсе не хотелось что-то говорить, требовать, угрожать. Мои губы сами потянулись к груди моей Хозяйки, и, когда я нащупала нежный сосок, то прильнула к нему губами,
как младенец – к материнской груди в поисках молока.
Обхватив розовую бусину губами, я начала сосать её, одновременно облизывая языком. Жар страсти начал распространяться по всему моему телу. Невольно я задвигала животиком, стараясь прижаться своей щелкой к бедру Госпожи.
Я уже не обращала внимания на то, что мои руки и ноги туго связаны, а обе дырочки закупорены пластиковыми затычками. Я просто забыла про них.
Леди Диана, будто прочитав мои желания, ловко освободила меня от ременной упряжи и засучила юбку почти до пояса, выставив свою острую коленку. Мои ноги были связаны только в лодыжках, поэтому, я без труда обхватила ногу Госпожи своими и начала тереться об неё промежностью, к тому времени ставшей мокрой и скользкой.
Не выпуская груди из своего рта, я терлась с таким азартом, что чуть не заработала себе мозоли.

Хозяйка же лежала тихо, поглаживая меня по волосам. Потом приподняла моё лицо, обхватив его обеими руками, и впилась в мой рот губами. Мы застыли в долгом поцелуе, прекраснее которого у меня еще никогда не было.
Наши языки переплелись, стараясь проникнуть как можно глубже, биения наших сердец слились воедино, мы стали одним целым организмом. Я чувствовала её жаркое дыхание, но каким же оно было приятным и желанным. Её губы заскользили по моему лицу, ставшему мокрым от слез и пота, её большие серые глаза смотрели на меня влажным нежным взором. Её руки мягко и любовно обнимали и прижимали меня к своему телу, ласкали мои волосы, шею.
Я тихо застонала, забыв о том, что сейчас могу говорить, и снова уткнулась в мягкую ложбинку между упругими грудками Хозяйки, вдыхая упоительный аромат её молодого тела. И я потеряла чувство времени.
Когда я открыла глаза, то увидела, что снова лежу в своей клетке, прикованная к потолку шейной цепью. Обе мои дырочки снова были закупорены затычками, а ротик вновь заткнут свежей тряпочкой и плотно замотан, как и прежде. Я покрутила головой и увидела сидевшую на корточках Ни. Служанка внимательно смотрела на меня, изредка чему-то улыбаясь.

- Госпожа осталась тобой довольна, рабыня Ки, - сказала она, - Теперь отдыхай. Позже я принесу тебе поесть.

Так продолжалось несколько дней. Я выполняла роль подушки, когда Госпожа принимала солнечные ванны или просто хотела полежать на свежем воздухе, была торшером, когда она работала. Вместе с Ни мы убирались в личных покоях.
Тогда на меня пристегивали небольшую полочку, на которую служанка выставляла всевозможные бутылочки с моющими и чистящими средствами, и я всюду таскала их за ней. Но всегда во второй половине дня Хозяйка забирала меня в свою спальню на пару часов, и всё повторялось.
Но однажды после такой оргии Госпоже не отправила меня обратно в клетку. Уложив на свою постель, она надела мне на голову тонкий кожаный мешок и разрешила немного поспать. Разбудил меня громкий разговор, произошедший там же в спальне.

- И чего ты добилась? – низкий мужской голос был хриплым и раздраженным, - Ты поставила под удар всех нас! И себя в том числе! Или ты этого не понимаешь?
- Не кричи, прошу тебя, - отвечал ему женский голос, - Мою девочку напугаешь.
- Девочку напугаю, - буркнул мужчина, - Какая трогательная забота о простой рабыне!
- Об этой рабыне! – не сдержалась женщина, - И её тебе на съедение я не отдам! Ты понял?
- А кто тебя спрашивать-то станет? – захохотал мужчина, - Как только…
- Хватит! – женщина топнула ногой, - И пошел отсюда вон!
- Ладно, - каблуки застучали по паркету и вскоре смолкли.

Наступило затишье. Только было слышно чье-то порывистое дыхание, да нервный шепот.
- Ни! – вдруг крикнула женщина, - Барона ко мне! Быстро!

Маленькие ножки служанки, звеня цепочкой, захлопали в направление двери. Через несколько минут послышались тяжелые шаги.

- Видел, кто ко мне приходил? – грозно спросила Хозяйка.

Ответом было молчание.
- Слышал разговор?
Опять тихо.
- Прекрасно. Теперь он – твоя основная забота.
Снова - шаги, и снова наступила тишина.
- Иди отдыхать, Ни, - распорядилась Леди Диана, - Я сама позабочусь о Ки. Ну, ступай же! И скажи, чтобы нас никто не беспокоил.

Опять зазвенела цепочка, сковывавшая ноги служанки. Щелкнул дверной замок.
Госпожа подошла ко мне и сняла с головы мешок. Мой рот был снова закупорен "мягким" кляпом, но мои дырочки были свободны. Это меня немного обрадовало. И в довершение ко всему с меня сняли ошейник. Не заменили его на другой, а именно сняли.
Я осмотрелась и поняла, что всё еще нахожусь в комнате Госпожи и лежу на её огромной кровати среди множества подушек и валиков. Леди Диана присела рядом со мной и развязала рот.

- Слышала, рабыня Ки? – спросила Хозяйка.
- Кто это был? – задала я вопрос.
- Один очень неприятный человек, - ответила Госпожа, - Ничего страшного.
- Надеюсь, - немного успокоилась я, - Но что он имел ввиду?
- То, что тебя можно будет скоро продать, - грустно ответила Хозяйка, - Я ему рассказала, по глупости, какой ты стала всего за пару дней.
- Вы меня хотите продать? – воскликнула я, - Как вещь? Как…
- Но ведь ты же рабыня, - улыбнулась Госпожа, - Но очень хорошая рабыня. Я сама подберу тебе хозяина.
- Вы тут все с ума посходили! – крикнула я, дергаясь в своих ремнях, - Развели рабовладельческий строй! Я – свободный человек! Я…
- Успокойся, рабыня Ки, - Леди Диана переменилась в лице, - Не заставляй меня сердиться на тебя. Я могу и строго наказать даже свою любимую рабыню. А мне этого очень не хочется.
- А продать свою любимицу тебе хочется, - буркнула я, вдруг сообразив, что всё это очень серьезно.
- Когда со мной говорят, - Леди Диана чуть подалась в мою сторону, - Добавляют слово "госпожа". Это касается всех, особенно рабынь.
- Послушайте, госпожа! – я хотела возразить, но быстро передумала.
- Ты правильно сделала, что остановилась, - улыбнулась Хозяйка, - Иначе я бы снова тебе закрыла ротик. И надолго.
- Я понимаю, госпожа, - начала я говорить уже спокойнее, - Что я нахожусь целиком в Вашей власти. Зачем Вам это нужно, госпожа? Ведь так недолго и за решетку угодить. Статья такая есть: незаконное лишение свободы. А у Вас еще и извращения сексуальные на лицо. На большой срок потянет, госпожа.

Леди Диана отвернулась, и мне вдруг стало страшно. Если у этой девицы не всё в порядке с головой, то от неё можно ждать любых неожиданностей. А как объяснить тот разговор, свидетельницей которого я невольно оказалась. Если она поймет, что я всё слышала, то мои дела совсем плохи. Таких свидетелей убирают. Самым безобидным выходом для меня, и в самом деле, окажется продажа какому-нибудь собственнику. Он меня увезет куда-нибудь, посадит на цепь, и все проблемы будут решены сами собой. Вряд ли мне удастся сбежать.
Так мы сидели и молчали очень долго. Каждая думала о своём. Вдруг Хозяйка резко повернулась ко мне, сильно толкнула и уложила на живот. Я подумала, что она хочет меня убить, но Госпожа начала быстро развязывать мне руки. Потом она освободила мои ноги. Так же стремительно встав с кровати, она подошла к шкафу, что-то там поискала и бросила на пол старенький джинсовый костюмчик и какую-то невзрачную футболку.

- Ты свободна, - тихо сказала она, - Переодевайся и уходи. Я дам тебе немного денег, чтобы добраться до дома.

Обрадованная таким неожиданным избавлением, я быстро оделась. Блондинка сунула мне в руки несколько крупных купюр и, отвернувшись, встала у окна.
- А ты не боишься, что я пойду в милицию и всё расскажу, - сказала я.
- Иди, если хочешь, - ответила девушка, - Мне всё равно!
И я вдруг заметила, что голос её дрожит. Я поняла вдруг, каких сил ей стоит не разреветься. И мне стало жаль эту стриженую блондинку с прекрасным лицом и совершенными формами тела. Мне захотелось подойти к ней, обнять за плечи, прижать к себе.
Мы стояли у окна, крепко обнявшись, и молчали. Я не смогла перебороть себя и уйти. Леди Диана долго плакала у меня на плече, а потом мы перебрались на кровать. С каким удовольствием я ласкала её, целовала упругие мячики полных грудей, облизывала сосочки, которые трепетали у меня во рту, а моя партнерша задыхалась от счастья.
Её разгоряченное лоно истекало любовными соками, и я слизывала их, наслаждаясь терпким ароматом тела своей теперь уже подруги.
Дина стонала и всхлипывала при каждом моём прикосновении, а я нежно целовала её и шептала ласковые слова, от которых её сердечко начинало биться еще чаще.
Наконец, мы исчерпали все свои силы и теперь лежали, уставившись в потолок. Я ничего не хотела знать о ней и не задавала ни одного вопроса. А сама Диана ничего мне не рассказывала и не объясняла.

- Я хочу есть, - сказала я.
- Я тоже проголодалась, - тихо ответила Дина, - Сейчас прикажу. Ни принесет.
- Я думаю, - неуверенно протянула я, - Что этой маленькой девочке пока не следует ничего знать. Еще не так поймет. Придумай что-нибудь другое.
- Ты права, Кристина, - согласилась девушка, - Я сейчас сама принесу. Я иногда так делаю, так что никто не удивится. Только дверь придется запереть. Ты не обидишься?
- Если не будет никакого сюрприза, - улыбнулась я, - Запирай.
- Не будет, - твердо ответила Диана, - Клянусь.

Пока девушка отсутствовала, я, всё же, оделась. Мало ли что! А вдруг в комнату ввалятся опять эти громилы, опять прыснут газом в лицо. Поэтому, я соорудила на кровати подобие моего тела, а сама спряталась за ширмой недалеко от двери. По моим расчетам времени бы хватило, чтобы выбраться из комнаты и захлопнуть дверь. Пока они высадят её, пока поймут, куда делась, я буду уже на свободе.
Щелкнул замок, и дверь распахнулась.

- Запри, - распорядилась Диана.
Убедившись, что девушка вошла одна, я выбралась из своего убежища. Увидев меня, блондинка криво улыбнулась и поставила на низкий столик поднос с тарелками и фужерами.
- Я знала, - сказала она, - Что ты всё еще не веришь мне. Не бойся. Я тебя не стану удерживать силой. Захочешь – уйдешь.
- А другие девушки? – спросила я, подсаживаясь к столу.
- Не надо об этом, - Дина опустила глаза, - Долго объяснять, а у меня сейчас нет никакого желания…
- Ладно, проехали, - согласилась я, - Давай есть.
На улице уже стемнело. Летний вечер был прохладным и сырым. Недавно прошел дождь. Мы подошли к высокой ограде, окольцевавшей дом со всех сторон. Дина распахнула калитку. В паре метров от неё, тихо урча мотором, стояла машина с зажженными фарами.
- Виктор тебя отвезет домой, - Диана указала на рослую фигуру шофера, стоявшего рядом с автомобилем, - Можешь его не бояться.
- Я обязательно тебе позвоню, - сказала я, обнимая подругу, - Вот управлюсь с делами и позвоню. Только понятия не имею, что соврать тетке. Как я ей объясню, где шаталась несколько дней? А вы еще дом оставили открытым. Я понимаю, что там брать-то нечего…
- Мы всё закрыли, а ключ под половик сунули, - заявила Дина, - А твоей тёте скажешь, что была у меня в гостях. Что мы – давние подруги. Вместе твой день рождения отмечали.
- Хорошо же мы его отметили, - съязвила я, - И подарок на всю жизнь получила.
- Да, - кивнула девушка.

Мы еще раз обнялись, и я нырнула в машину. А Дина, Леди Диана еще долго стояла и смотрела вслед удалявшемуся авто.


Прикрепленное изображение

Кристина снова замолчала. Я раскурил очередную трубку и терпеливо ждал продолжения. Девушка прошлась по комнате и, снова сев на своё место, продолжила.

Тетка побурлила немного, но потом успокоилась. Я устроилась на наш завод, но по из-за одного негодяя пришлось просто сбежать оттуда. А тут еще одна напасть. Тетя привела в дом какого-то хмыря. С каждым днем жизнь моя становилась невыносимее.
Новый хахель, особенно в подпитии, начал приставать ко мне, а потом и вовсе без стеснения стал делать недвусмысленные намеки. Из-за него я ночевала на сеновале, забравшись в сено. Это было единственное место, где я чувствовала себя в безопасности.
Но я стала замечать, что всё чаще вспоминаю Дину, но не как подругу, а как Госпожу, что начинаю тосковать по своему прежнему положению, по неволе, по кандалам и кляпам, по резиновой юбочке и белому переднику. Однажды, рыская по интернету, я наткнулась на страничку, где предлагалась одежда для рабынь.
У меня даже засосало под ложечкой, когда я вдруг увидела девушку, одетую в латексное платьице и передник, со скованными ногами и связанными за спиной руками, с шаровидным кляпом во рту. Вид у неё был такой милый и беспомощный, что я потом не могла заснуть всю ночь. Лишь только закрывала глаза, видела эту девушку, как наяву и очень хотела очутиться на её месте.

Когда терпение иссякло, я позвонила Дине. Девушка очень обрадовалась и послала за мной машину. Через час я уже сидела у неё дома. В качестве рабыни. Меня снова раздели и заковали в кандалы и наручники. Я снова надела ту резиновую юбочку и передничек, а на моей шее заблестел ошейник. Но теперь я сама хотела быть рабыней этой блондинки.
Каждую ночь мы вдвоем предавались любовным утехам и обе были счастливы.
Мы словно заряжались друг от друга энергией. Другие рабыни посматривали на меня косо, но ничего не говорили.
Иногда Леди Диана снимала с меня цепи и одевала в красивые платья. Мы усаживались в машину и на весь день уезжали в город. А однажды Хозяйка сказала, что хочет мне кое-что показать. Я немного удивилась, когда увидела во дворе дома роскошный минибус.
- Мы поедем в Питер, - заявила Госпожа, - Я в пригороде купила дом и хочу услышать твоё мнение.
Дом был действительно прекрасный. Мне он очень понравился. Просторный, светлый, со всеми удобствами, с большим участком, обнесенным высоким каменным забором. Настоящий замок! Мы очень скоро перебрались в него со всем хозяйством.
Каждой невольнице по её желанию была выделена комната со всеми удобствами и санузлом. Мы были на седьмом небе от восторга.
Но однажды Хозяйка объявила рабыням, что у нас вечером будут гости. Мы все старательно готовились к этому приему: готовили легкие закуски, убирали помещения, наводили порядок. Ближе к назначенному времени Госпожа сама лично подобрала каждой из нас наряд в восточном стиле. Мы же все были темненькими, а пара штрихов косметики в умелых руках довершили то, что не смогла создать природа.

Всё сначала, вроде бы, шло хорошо. Гости баловались прохладительными напитками, бутербродиками, нам глазки строили. Мы им – тоже. Эдакая вечеринка с элементами легкой экзотики.
Но вдруг гром грянул среди всей этой идиллии. Кто-то из гостей всерьез начал приставать к одной из девушек. Та хотела убежать, но мужик был крепким. Я помню глаза, которыми эта несчастная смотрела на Госпожу.
А та стояла белая, как мел, и даже рта не могла раскрыть.
Я подобралась к ней сзади и легонько дернула за рукав, намереваясь вывести из состояния столбняка. Но у меня ничего не вышло. Вернее, Леди Диана с размаху залепила мне сильную оплеуху, от которой я отлетела в угол комнаты.
Кончилось это тем, что эту девушку изнасиловали этот гость со своими дружками. А меня до конца вечеринки посадили в клетку, которая стояла в подвале дома. Оттуда я слышала, как веселятся гости и как визжат девушки, пытаясь спастись от распоясавшихся и изрядно подвыпивших кобелей.
Мне стало так обидно, что я решила уйти от Госпожи. Когда наверху всё стихло, Леди Диана спустилась в подвал и отперла клетку.

- Никогда так больше не делай, - сказала она строго, - Ты могла всё испортить.
- Ах, простите, моя дорогая Госпожа! – кривляясь, поклонилась я, - Как же я сама не догадалась! Только ты эти сказки другой дуре рассказывай! А что ты скажешь Ти, как ты её называешь? И другим девушкам что ты скажешь?
- Как ты смеешь так со мной говорить, ничтожная рабыня! – вдруг заорала Леди Диана.

Мы схватились и начали драться. Но Хозяйка оказалась сильнее меня. Ко всему прочему, она была сильно пьяна. В конце концов, ей удалось повалить меня на пол и сесть сверху. На её зов прибежали охранники. Они связали меня, предварительно раздев догола, заткнули рот, чтобы я не кусалась, и потащили наверх.
Когда мы очутились в большой комнате, я увидела, в каком состоянии были остальные рабыни: порванная одежда, у многих "сияли" на теле синяки, у кого-то была рассечена губа. Ни сидела в углу на корточках, держась за живот, а под ней образовалась большая кровавая лужа.

- Прекрати реветь, рабыня! – рыкнула на неё Хозяйка, - Не смертельно. Ну, трахнули тебя пару раз. Завтра Госпожа Анна подлечит. Будешь, как новая.
- Госпожа Анна не придет, - возразил один из охранников, - Мы же в Питере.

Но Леди Диана уже не слушала его. Ткнув меня в бок каблуком своей туфли, она приказала на всю ночь привязать меня к столбу в холле. Когда её распоряжение было выполнено, Госпожа пристально оглядела меня мутными от вина глазами и, шатаясь, ушла в свою спальню.
Рабыни тоже разбрелись по комнатам. Только служанка Ни так и осталась сидеть в углу.
Я стояла, привязанная к толстому столбу в центре огромного зала, дрожа от холода и злобы. Я видела, как Ни, превозмогая боль, сумела подняться и ушла в свою кмнату. У меня сжалось сердце от жалости к этой маленькой худенькой девушке. Но помочь я ей ничем не могла.
Наступило утро, а вместе с ним и похмелье. Леди Диана с распухшим лицом сползла вниз и уставилась на меня шальными глазами.

- Я тебя всю ночь ждала, - заплетающимся языком промямлила она.
- М-м, - только и смогла ответить я.

Госпожа быстро распаковала мне рот и стала распутывать ремни, которыми её доблестная стража прикрутила меня к столбу. Освободив меня, она стащила с себя пеньюар и накинула мне на плечи.
Когда мы поднялись в её спальню, я напомнила этой идиотке, что произошло. Мы пулей слетели вниз и ворвались в комнату Ни.
Слава Богу, кровотечение остановилось, но девушка была бледной и слабой. Вызывать неотложку Диана не стала, а сама занялась лечением девушки. Как оказалось, она неплохо разбиралась в женских болезнях.
Я махнула на неё рукой, мол, пусть делает, что хочет, а сама побежала проведать других рабынь. Но с остальными было всё в норме. Крепкими оказались эти "девочки". Они только сидели и посмеивались надо мной.
Когда я вернулась к Ни, Хозяйка, окончательно протрезвевшая и осознавшая, что произошло, самолично кормила с ложечки свою служанку какой-то белой массой, отдаленно напоминавшей творог.
- Прости меня, моя маленькая, - шептала она, отправляя в рот девушки очередную порцию, - Я тебя вылечу.
Я не стала смотреть на эти кошачьи нежности, быстро собрала свои вещи и ушла. Две ночи я спала на вокзале, а потом сняла вот эту комнату, устроилась в больницу санитаркой.


Прикрепленное изображение


Кристина замолчала. За окнами начинался рассвет. Мне пора было собираться в аэропорт.
- Скажи, - не выдержал я, - Для чего ты всё это мне рассказывала?
- Я снова решила вернуться к Дине, - вдруг заявила девушка.
- Зачем? – чуть не задохнулся я от удивления, - Понравилось быть рабыней? Ты понимаешь, что твою "Госпожу" надо судить со всей её компанией!
- Не надо никого судить, - спокойно ответила Криста, - Пусть каждый выбирает то, что ему по душе.
- А когда она тебя снова измордует, ты опять от неё сбежишь? – не унимался я.
- Нет, Иво, - Кристина замотала головой, - Не уйду.
- Ты уверена?
- На все сто!
- Это почему же?
- Потому что я – рабыня!
  Форум: Рассказы БДСМ, эротические BDSM истории , Kомиксы · Просмотр сообщения: #50034 · Ответов: 1 · Просмотров: 29 602

ivano
Отправлено: 8.5.2013, 17:20


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Летяшка @ 4.5.2013, 17:25) [snapback]49775[/snapback]
А я имея двойственный статус, ташусь когда любимый мужчина отвешивает мне пощечины, конечно не в полную силу, но это такой кайф.

Наверно вам такие пощечины нравятся.
Прикрепленное изображение
  Форум: Садизм и мазохизм. Порка, spanking. Пытки и тел... · Просмотр сообщения: #49812 · Ответов: 9 · Просмотров: 31 028

ivano
Отправлено: 8.5.2013, 17:10


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Летяшка @ 7.5.2013, 22:47) [snapback]49809[/snapback]
Не спорю, красиво. А главное фиксация крепкая...

Кожа как фиксатор при бондаже эффективно используется в бдсм и при ролевых играх у пар для секс-развлечений. Нравится многим.

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение
  Форум: Бондаж, неволя и дисциплина. Воспитание, унижен... · Просмотр сообщения: #49811 · Ответов: 4 · Просмотров: 15 021

ivano
Отправлено: 3.5.2013, 20:24


Форумчанин
**


Сообщений: 78
Регистрация: 8.10.2012
Из: Сургут



Цитата(Kristi @ 1.5.2013, 23:28) [snapback]49743[/snapback]
Мне хочется чуть больше осветить эту замечательную певицу,
конечно и ресурс не подходящий для этого, и сейчас больше слушают и смотрят клипы
других достойных певиц, но мне она очень близка по стилю и духу

Вы правы, сейчас современная молодежь слушает Фармер редко, и то только клипы в основном.
Альбомами и биографией вообще мало интересуется, уже есть и другие кумиры.
Скажу про себя, Милен Фармер - для меня культовая певица, я ей восхищаюсь.
Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение
  Форум: Музыка. Музыкальные клипы и композиции · Просмотр сообщения: #49766 · Ответов: 10 · Просмотров: 18 475

4 страниц V   1 2 3 > » 

Открытая тема (есть новые ответы)  Открытая тема (есть новые ответы)
Открытая тема (нет новых ответов)  Открытая тема (нет новых ответов)
Горячая тема (есть новые ответы)  Горячая тема (есть новые ответы)
Горячая тема (нет новых ответов)  Горячая тема (нет новых ответов)
Опрос (есть новые голоса)  Опрос (есть новые голоса)
Опрос (нет новых голосов)  Опрос (нет новых голосов)
Закрытая тема  Закрытая тема
Тема перемещена  Тема перемещена
 

Текстовая версия Сейчас: 29.3.2024, 15:13


©2007-2019 Kristi.su  Связь Kristi